Остров Пряностей (СИ) - "Cyberdawn" - Страница 17

Но шмякнувшись об него — воткнулся когтями, которые вполне в него вошли. Вздохнул-выдохнул, мысленно выматерился и начал вбивать когти всё выше и выше, поднимаясь. Ну и думал: а если эта сволочь змеистая вернётся мстить?

«Не вернётся» — пришло довольное от Потапа.

— Ты какого меня пнул⁈

«Чтоб до этой плавающей фигни долетел», — ехидно врал сволочной топтыгин.

— А я тебя не пинал!

«И дурак… хотя если бы пнул — я бы тебе устроил…» — выдала мохнатая задница. — «Не вернётся, испугался как заяц», — сказал он хоть что-то хорошее. — «И вку-у-усный какой! Жалко что мне всё нельзя» — вздохнул Потап. — «И качается всё… Ладно, я кое что придумал. Не тереби меня, шебуршень!»

И пропал. А я аккуратно поднимался по борту. Медленно, но ветер и страшновато, блин! И тут меня начало… да колбасить! Не критично, сознания не терял, но бросало меня то в жар, то в холод, то боль прострелит, то тепло и приятно станет. Блин, опять эта скотина меня корёжит…

Так что через борт я перевалился через четверть часа, буквально ползя по бронзе. Ну и любовался ошалелыми матросами, офицерами и даже Лидарёнышем, пучившими на меня глаза не уже змея.

— Михайло… Потапыч? — наконец прервал кто-то сцену «никто не ждал беролака из моря».

— Угу, — ответил я.

— А что с вами? — заинтересовалась Златка.

— В смысле… — начал было я, но посмотрел на своё туловище.

Ну, был я в обороте, это понятно. И без одежды-брони, как вскочил после столкновения, так и почесал на палубу, не до мелочей было. Но стал я… Пощупал я себя, сквозь шерсть и выдохнул с некоторым облегчением. Дело в том, что Потап утилизировал змеиные излишки на «экстренное похудение». Дрищём я не стал, но жирка под шерстью не прощупывалось вообще. А, главное, довольно длинную и пушистую шерсть заменила шерсть гораздо короче, темнее, аж слегка вьющаяся.

Внешне, выходит, я раза в два поменьше стал, притом что по факту — на считанные проценты. Ну и хорошо, облегчённо заключил я. Хотя Потап, конечно, та ещё скотина и мохнатая задница: нашёл время, блин!

«А когда?» — пришло от мохнатого довольно ехидная эмоция. — Жратва вкусная, полезная, но много мне нельзя. А не сожрать — так испортится. И я — спать!'

— А пинка ты от меня получишь, — посулил я, получив в ответ ехидное посапывание.

— Это я в борьбе со змеем изнемог, — сообщил я наставительно. — Но победил!

— Это, Михайло Потапыч, я даже не знаю… — начал было Зан.

— А я — знаю, — отрезал я, уставившись с ухмылкой на Лидарёнышка с нянькой в сторонке. — Уважаемый… губернатор, я спас судно и поверг змея. На службе. Так? — совсем широко оскалился я.

Ух, как его скукожило и скрючило, аж сердце радуется! Но и отмазаться засранец не мог: вся команда в свидетелях, надсмотрщица не только пырится, но и зашептала что-то на ухо.

— Так, видом, — через минуту, с кислой мордой сообщил он. — Награда ждёт тебя в Рачительном.

— И сколько службы мне осталось? — улыбался я так широко, что не был бы териантропом — порвал бы щёки к чертям.

Лидари зашушукались, но я на них пырился и не отставал: мне было важно, чтобы ответ был сейчас.

— Два… месяца, семьдесят дней… — страдал Лидарёныш. — Не считая путешествия!

— Так уж и быть, — махнул я лапой. — Не считая, без чудищ и прочего, что может в этом «путешествии» встретится.

И потопал к себе, несмотря на общее гадство — довольный. Опасность была, но получилось всё чертовски удачно, почти «пол срока» скостил… Но на хрен такие «скостения» в дальнейшем, расслабился я, пока Мирка старательно исполняла обязанности и благодарила за то, что поймал. Лучше я остаток ряда спокойно подежурю, благо остаётся его немного.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

9. За пазухой

За полутора суток Гордость вышла из зоны тайфуна. Вроде как получила получила ускорительный пинок от глотки, или, как пояснил кормчий, поймала «волну от водоворота, двигающую корабль в нужном направлении». Выходило что-то типа водяной пращи, как я понял.

И, оказавшись вне шторма, у меня стали появляться мысли, что лучше бы мы били в нём! Жа-а-арко, блин! А если бы я экстренно не похудел и полинял — была бы совсем беда. Про кирасу я забыл, как про страшный сон: в ней как в гриле. Да и без неё на палубу выходил только вечером и ночью. Вдобавок запашки в Гордости появились те ещё, даже Златка занялась опреснением воды, в промышленных масштабах: от вонизма владеющие натурально страдали, вдобавок вонючки начинали болеть. Ну а мыться солёной водой каждый день… скажем так, количество приплывших ощутимо сократилось, от кожных болезней.

А в компании на капитанском ужине я стал «чертовски почитаемым паладином Потапычем». Ну, например, при моём появлении присутствующие поднимались, как раньше приветствовали только капитана. И в целом благоговели, умеренно, но при этом ощутимо. А я от проявления к своей почтенной персоне почтения, етественно, не возражал. Правда это было из-за мохнатой задницы, чтоб её… Но если б не я — то ни черта эта задница не сделала бы. Потому что её на Гордости и не было бы, так что почтение направлено было в правильную сторону.

В связи с жарой, кстати, появились вопросы, на которые никто из команды, даже Рома не знала точных ответов. Но узнаю на Пряном, вроде как несмотря на «фрагментарное заселение» корифейская бюрократия там вполне развита и работает.

Так прошла неделя, я даже акклиматизировался немного, причём настолько, что мог в виде беролака топать по палубе. Исходил потом, дышал как загнанный медведь на жаре, с языком на плече, но мог и не помирал. Что занятно: Потап, очевидно, в преддверии Пряного шаманил с моей физиологией. Часть его шаманств я просто знал — или сам просил, или мохнатый прямо предупреждал, а часть открылась во время таких прогулок: мой пот не пах, исполняя только функцию охлаждения.

«Да!» — довольно сообщил Потап на мои мысли. — «А то стал бы таким вонючкой, что даже тебе самому было бы противно. И мне противно. И так вонючек хватает», — последнее он адресовал переселенцам и преступникам, от места обитания которых несмотря на помывки ощутимо пованивало застарелым потом.

Впрочем пованивало и от матросов, да и от владеющих в конце дня. А вопросы: на кой эта звиздецома вообще нужна — становились всё ощутимее. Ну ладно, пряности. Но это же звиздец какой-то, можно и без кофе прожить и без какао! На Пряный народ ощутимым потоком гонят… Они же мереть должны просто промышленными масштабами!

Хотя, посмотрю на месте, может пойму. Или нет, но если начистоту — не слишком эти корифейские делишки интересны. Если бы мне там выслуживать ряд не пришлось… Ладно, чёрт бы с ним.

Через неделю после выхода из шторма Гордость причалила к какому-то островку, необитаемому, несмотря на наличие пресной воды и растительности. Да и с живностью на островке было кисло: в основном птицы. Судя по всему, этот островок регулярно заливает бурями-тайфунами: пальмы и папоротники выживают, а наземную фауну регулярно смывает к чертям.

У островка Гордость простояла фактически весь световой день, выбрав досуха пресное озерцо в центре, питаемое источниками. И обобрав всякие кокосы-бананы, какие-то незнакомые (но «вку-у-у-сные» как отметил мохнатый специалист) плоды. Я даже прошёлся по песочку на островке, но недолго: вернулся на Гордость и юркнул в каюту. Всё, что было на островке действительного интересного — прохладное пресное озеро. Но его вычёрпывали матросы, промышленными масштабами, а если бы я попробовал там искупаться… Ну, несмотря на всякое там благоговение, скорее всего меня бы били, причём ногами. И с благоговением.