Тринадцатый VII (СИ) - Молотов Виктор - Страница 9

И хорошо, иначе бы фиг я спрячу такую махину рядом с учебным лагерем на Байкале.

На развилках Макар указывал нам направление, но до ближайшего выхода мы добирались целый час. Всё-таки территория неизведанная, не то что в Смоленске, где мы с орденом излазили всё, куда смогли добраться.

— Давай вызовем водителя, ну или хотя бы такси, не хочу пешком идти по этому нищенскому району, — предложила Света, когда выбрались из подвала полузаброшенные здания.

Здесь пахло гарью, люди внутри согревались с помощью костров в металлических бочках или вовсе в вёдрах. Что нашли, то и использовали.

Разительный контраст с районом старой Москвы, откуда мы прибыли. Небо и земля.

— Как люди так живут? — спросил я, кивая на здание.

— Да бомжи это обычные, таких в Москве полным-полно. С каких пор ты вообще их замечаешь?

— Да странно смотреть, как в нашем веке люди еле выживают. Неужели нет никакой ночлежки?

— Есть, но я в глобале читала, что они переполнены. Так что, вызываю такси? Или подождём нашего водителя?

— Да погоди ты! Водителя не надо, за нашим транспортом могут следить. А такси за пару минут приедет.

— Не хочу ждать, спать хочу, — зевнула Света и достала из своего рюкзака антисептические салфетки, чтобы протереть руки после подземелья.

— Хах, ну ты их далеко не убирай, — сказал я и зашёл в арку здания.

Двери здесь не было, как и окон… А от крыши остались одни лишь куски. Словно здесь бомбу скинули…

— Почему это здание не реставрируют? — задал я вопрос сестре, которая скорчила брезгливую мордашку, но пошла за мной.

— Потому что таких зданий много. Постепенно все сносят и строят новое жильё. Даже у нашей семьи есть подобный фонд… Заметь, фонд, потому что реконструкция много прибыли не приносит. По закону мы обязаны в первую очередь предоставить жильё тем, кто прописан в старом здании.

— И что, все аристократы предпочитают подождать, пока местные сами умрут?

— Ну о таком вслух не говорят. Но суть ты уловил. Здание может стоять в очереди на реконструкцию и десять, и двадцать лет. У императора тоже есть фонд, но там всего двадцать зданий в год сносят и строят новые.

— А у нашей семьи сколько?

— От десяти до пятидесяти. Это решает финансист, чтобы проекты не были убыточными. Сам понимаешь, должны оставаться квартиры, которые можно продать.

— Понятно, — ответил я и зашёл в длинный коридор.

Здесь повсюду был мусор, да и снега немного намело. Зашёл в первую попавшуюся квартиру, откуда исходил запах гари.

— Лёш, пойдём отсюда. Мне здесь не нравится, — попросила сестра.

— Люди бывают разные. И все они заслуживают жить, пора тебе к этому привыкнуть…

— Да чего тебя сегодня на философию какую-то понесло⁈

— Просто и у меня, и у тебя, есть возможность сделать этот мир лучше. И раз уж мы начали с монстров, почему бы не обратить внимание на людей. Вот увидишь, они бывают благодарнее тех, с кем ты привыкла вести дела.

Я уже убедился в этом, когда формировал орден. Там люди самых низших профессий обрели магию, а с ней и шанс на лучшую жизнь. И пока мои ожидания не оправдал лишь один человек, тот который и напал на меня в первый день. Остальные стали для меня самыми верными людьми, и дело здесь было отнюдь не в клятве.

— Лёш, ты меня пугаешь. Что ты задумал? Помни, что для благотворительности у нас есть отдельные фонды! — напомнила сестра.

— Да помню я, помню. Погоди ты!

— Жду. И если что, денег я с собой не брала.

— Да не собирался я тут деньги раздавать, успокойся.

— Я спокойна.

— Ага, спокойна, как горящее здание, — ухмыльнулся я.

Однако сестра была права — всему миру помочь у нашего рода денег не хватит, поэтому благотворительностью занимались преимущественно жёны отца, кроме моей матери. Они успешно справлялись, не разоряя наш род, а помогая только самым нуждающимся — в основном сиротским приютам.

Но я и не собирался помогать всему миру. Не настолько я добрый. И дело не в жалости к людям, которая проснулась, увидь я это место. Всё же я стал аристократом, а мы умеем увидеть выгоду во всём.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Я зашёл в комнату, которая когда-то была гостиной и увидел спящего на разорванном диване мужчину. Как Света и сказала — обычный бездомный. Только вон он разобрал здесь остатки прочей мебели для растопки.

— Проснитесь. Вы не одни, — сказал я, но близко не подходил.

Кто знает, что у этих бездомных на уме.

— Моя комната. Я здесь прописан, ищите себе другое место, — сквозь сон проворчал мужчина.

Он был весь укутан в старую, но тёплую одежду. И на лице выделялись лишь красные щёки и нос картошкой.

— Мы не собираемся вас выгонять. Что случилось с этим зданием? — спросил я.

— Уходите… я вас не звал.

— Лёш, да пошли уже, — шикнула за моей спиной Света. — Давай утром отправим слуг повесить объявление, чтобы обратились в наш фонд за помощью. Но разговаривать-то с бездомными зачем?

Услышав волшебное слово «фонд», бездомный распахнул глаза и поднялся. Присел на то, что осталось от дивана, и даже спину выпрямил.

— Меня звать Аркадий Викторович Паслёнов, а вы к нам из какого фонда, уважаемые? — спросил он.

— Фонд улучшения жилья для малоимущих, — Света назвала не наш фонд, а тот, что был у императора.

И хорошо, нечего пока нашей фамилией светить. А то к нам сейчас весь район сбежится. Мне же нужно было всего несколько человек.

— И фонд второго шанса, — улыбнулся я, на что получил непонимающий взгляд от сестры, но вслух спрашивать она не стала.

— О таком не слышал, — задумчиво ответил мужчина.

Он щурил глаза, смотря то на нас, то на угасающий в железном ведре костёр. Я же отметил, что здесь не было разбросано бутылок, только упаковки от дешёвой еды, вроде круп и тушёнки по акции, в которой от мяса только название.

— Мы предлагаем особые условия для улучшения жилищных условий. Если вы, конечно, ищите работу.

— Ищу, ищу, ток не берут никуда.

— Хорошо, я предлагаю вам тысячу рублей в день. А также всем, кого вы сможете подговорить. Но занятие это рискованное, могут и в кутузку за вандализм посадить.

— Это вы что такое предлагаете? Что-то незаконное? — мужчина осмотрелся. — Хотя если в кутузке будет сохраняться зарплата, то я согласен. Там всяко теплее.

Света вытаращила на меня глаза, словно спрашивая: «Братец, ты совсем с ума сошёл», но продолжала молчать.

— В таком случае утром вам привезут плату за первую неделю и баллончики с краской.

— А что писать и где? Надеюсь, не матерные надписи. А то меня ж за таким занятием все засмеют, — почесал седую бороду мужчина.

— Везде, где сможете. Начните с этого района и постепенно пробирайтесь к центру. Чем больше ваших малоимущих знакомых примет участие в акции, тем лучше.

— Так, ладно. А что писать-то, уважаемый?

— Долой бессмертного императора.

Мужчина открыл рот и вытаращил на меня глаза.

Видимо, в его сознании происходила нешуточная борьба, где на кону стояла честь империи, которая обошлась с ним так, что он вынужден сводить концы с концами, и тысяча рублей в день, которые могли очень быстро решить все его проблемы.

— Так-с, хорошо, долой императора, так долой императора. Не стану спрашивать, зачем оно вам надо, это дело вашенское. Моё дело простое. А вам на оживлённых улицах?

— Да, и чем крупнее надпись, тем лучше.

— Понял. А отчёт о работе куда скидывать? У меня, правда, телефона нет, но у Васильича из соседнего дома должен работать, там фото размытые выходят, но должно быть понятно…

— Не надо отчётов. Я и без них всё узнаю. Мой человек будет приходить к вам каждый четверг в восемь утра. И пусть все желающие получить работу подходят к нему. За каждого приведённого получите дополнительных пятьсот рублей.

— Ого! Так, я вам весь район приведу!

— Замечательно. И даже из соседних городов можете знакомых подключить.

У мужчины загорелись глаза. Было видно, что он готов привести вообще всех, и уже представляет, как максимум через неделю купит себе новую квартиру, сделает ремонт, а там и до слуг недалеко!