Рано или поздно - Адлер Элизабет - Страница 24

— А когда мы начнем прививать?

— Июль вполне подходит. Дальше на север следовало бы начинать в августе, но здесь теплее.

Дэн посмотрел на сухой склон, представив его сплошь покрытым зелеными лозами, отягощенными зрелым виноградом. Вниз по склону распределились полдюжины рабочих-мексиканцев, которые, согнув спины, вырывают сорняки и расчищают засоренные трубы системы орошения. Из старого пикапа Ортеги доносится веселая мексиканская музыка. Там сидит Панчо и, высунув язык, с хозяйским видом обозревает виноградник. С вершины холма долетает визг циркулярной пилы. Плотники ремонтируют веранду, а неподалеку от кухни Флорита развешивает на веревке выстиранное белье. Лошади — в стойлах. Через несколько дней можно будет спать в собственной постели. Ранчо возвращается к жизни.

Только Дэн вошел в кабинет — зазвонил телефон. Дэн быстро снял трубку:

— Винодельня «Быстрый конь».

— Можно подумать — и правда настоящая винодельня, — произнес Пятовски.

Дэн явственно распознал в его голосе улыбку.

— Так оно и есть. Если добавить грантов тридцать — сорок.

— За что же такие деньги, дружище? — Дэн засмеялся:

— За черенки с проросшими почками, Пятовски! Это вещь сложная, тебе не понять. Обходился раньше без нее — ну и живи дальше. А мы с Ортегой будем иметь дивное каберне.

— Кем бы ни был твой Ортега, если он уговорил тебя на тридцать тысяч баксов за какие-то черенки с почками, значит, он мошенник-виртуоз. Весьма похвально, приятель.

— Ага. Завтра скажу об этом управляющему банком. — Дэн уперся в стол сапогом и взъерошил пропыленные волосы. Под душ бы сейчас. — Когда ты приезжаешь?

— Обожди. Пока твои мозги окончательно не спеклись на калифорнийском солнце, прими маленькую информацию. Сегодня утром у меня на компьютере появилось кое-что интересное. Думаю, по телевизору у вас это не передавали. Еще одно убийство, в Лос-Анджелесе. Тамошнее полицейское управление сообщает… — Пятовски сделал драматическую паузу, — убита женщина, снова проститутка. В глухом переулке неподалеку от бульвара Сансет.

Дэн напрягся.

— Так вот, Кэссиди, на лбу у нее вырезан крест. От виска до виска. От темени до переносицы.

Дэн присвистнул:

— Автограф убийцы. Я был прав.

— Да, прав. Жаль, несчастная об этом не знала. Я связался с управлением полиции в Лос-Анджелесе и ФБР, сообщил о женщине с Таймс-сквер. Мы обменялись мнениями. Мерзавец тот же самый, не сомневайся. И нож один, скорее всего с выкидным лезвием. Похоже, парень начал действовать и рано или поздно опять заявит о себе.

— Когда снизойдет вдохновение, — мрачно пошутил Дэн.

— Мы разослали предупреждения, — сказал Пятовски. — Пусть поостерегутся девки. Бизнес у них всегда был рискованным, а теперь вот это. Выберусь к тебе, навещу ваших копов, может, что-нибудь вместе придумаем. Совмещу приятное с полезным.

— Когда ты приедешь?

— Через пару недель. Примерно пятнадцатого.

— Хани ждет.

— Какая такая Хани? — подозрительно осведомился Пятовски.

Дэн рассмеялся:

— Увидишь, детектив! А пока сюрприз.

— Ладно. Теперь расскажи, как там у вас в солнечной стране насчет женщин?

— Насчет женщин полный порядок, — заверил Дэн, вспомнив Элли. — Они у нас замечательные. Потрясающие, я бы сказал.

— Неужели кого-то присмотрел? Впрочем, не удивляюсь, ты парень видный. Рад тому, что хотя бы по этой части у тебя все хорошо. Надеюсь, она обходится дешевле черенков с почками.

— Надейся-надейся. Я даже вас познакомлю, если, конечно, будешь вести себя цивилизованно.

— Если ей нравятся мужчины, которые ведут себя цивилизованно, то, спрашивается, что она делает с Дэниелом Патриком Кэссиди — грозой одиннадцатого района?

— Она заблудилась, Пятовски. — Дэн положил трубку и обвел кружком цифру пятнадцать на календаре с картинкой трактора Джона Дира.

Ему вдруг захотелось позвонить Элли, спросить, как дела, поблагодарить за вчерашнее — за еду, за разговор, за компанию…

Он набрал номер.

При звуке его голоса сердце у Элли подпрыгнуло.

— Я только что думала о тебе.

— Думала?

— Да. Хотела позвонить и поблагодарить. Мне очень понравилось.

— Мне тоже. Только со стейками вышла накладка. Извини. Панчо — настоящий негодяй.

Она рассмеялась:

— Все в порядке. В следующий раз… Дэн с радостью подхватил:

— Кстати, насчет следующего раза. Ты женщина занятая, знаю, но все-таки как насчет следующей недели? Я подумал, может быть, ты захочешь посмотреть мой виноградник.

— С удовольствием.

Она произнесла это настолько искренне, что он совсем осмелел.

— Мы могли бы где-нибудь потом поужинать.

— Где?

— Например, у «Молли». — Элли улыбнулась:

— У моей конкурентки?

— Отнюдь, у нее итальянская кухня, у тебя — французская. И вообще, это не кафе, а траттория.

— В таком случае не возражаю.

— Отлично.

Некоторое время они помолчали, окутанные шелковой паутиной тишины.

— Как жизнь на ранчо? — мягко спросила Элли.

— Жарко, потно и грязь под ногтями.

— Понятно.

— Стараюсь взбодрить виноградник с помощью Карлоса.

— Извини, мне надо к посетителям. Расскажешь позднее. Жду встречи с нетерпением.

— Я тоже.

Продолжая думать об Элли, Дэн набрал номер Калифорнийского университета в Дэвисе, чтобы разведать о саженцах каберне.

Глава 23

Бак приехал в Санта-Монику в шесть утра. Остановившись в конце улицы, где жила Элли, он опустил стекло, подставил лоб прохладному утреннему ветерку и начал потягивать из бумажного стаканчика кофе.

В семь выехал желтый джип. Бак двинулся за ним. На достаточном расстоянии, однако не выпуская из вида. И так до овощного рынка, там затормозил и принялся ждать.

Спустя немного времени Элли появилась, толкая перед собой тележку с коробками свежих овощей. Загрузила коробки в багажник джипа и снова ушла.

Бак терпеливо ждал.

Он вел наблюдение всю неделю и выяснил, куда она ходит, с кем видится и что делает. Каждое утро она уходит из дома в семь и возвращается не раньше полуночи. По понедельникам она навещает Мисс Лотти, и они едут в «Билтмор» пить чай.

Было довольно темно, когда Бак поставил машину напротив ее дома. Он выглядел как респектабельный бизнесмен. Вокруг никого не было. Быстро перейдя улицу, он толкнул маленькую белую калитку и поднялся в гору по выложенной кирпичом дорожке к парадной двери. Справиться с замком не составило труда. Вскоре он проник в дом и преисполнился восторга.

В маленькой гостиной горела настольная лампа. Бак сел на диван, вытянул ноги и осмотрелся как хозяин.

Над камином блестело красивое венецианское зеркало. Каминную полку украшала пара старинных серебряных подсвечников, рядом стояло несколько фотографий. Он поднялся посмотреть их в надежде увидеть Элли, но ни на одной ее не было. У стены размещался французский антикварный позолоченный шкафчик с фаянсовой вазой, заполненной красными тюльпанами. На стене висели картина в стиле прерафаэлитов — девушка, сильно смахивающая на Элли, — и еще одна, с изображением особняка «Приют странника». Эта наверняка была написана в тридцатые годы, когда особняк только построили. Везде валялись книги. Чувствовалось, что хозяйка в гостиной бывает редко.

Разочарованный, он через прихожую попал в столовую. На стенах пестрели картины в позолоченных рамах, чуть ли не дюжина. Открытый арочный проход вел в миниатюрную белую кухню.

На кухонной стойке кружка хранила остатки холодного чая. На ободке краснели отпечатки губной помады. Трепеща, Бак прижался к ним губами и лихорадочно допил чай. Затем отправился в спальню.

Он почувствовал аромат Элли, прежде чем поднялся по скрипучей лестнице. Застыв в дверном проеме, он сомкнул веки и глубоко втянул воздух. Выдохнув, он открыл глаза и понял, что находится в раю.

На кресле лежала куча одежды, включая нижнее белье. Опустившись на колени, Бак погладил белый кружевной пояс для чулок и тонкий бюстгальтер. После чего прижал их к лицу.