Мельница желаний - Гурова Анна Евгеньевна - Страница 10

– Резонный вопрос, – кивнула Лоухи. – И ты, если уж пробралась сюда без приглашения, им и займешься. Попробуй найти его сама. Если вор родился вскоре после нашего похода, я назову тебе его точный возраст.

– Но, мама, у меня не получится! Я же только начинаю учиться смотреть сквозь воду…

– Ничего, тебе полезно упражняться. Так и быть, можешь взять мою гадательную чашу. А когда найдешь нужного человека, покажи его нам с Рауни. Потом Рауни отправится в южные земли – и убьет его.

Брат и сестра взглянули на мать с одинаковым изумлением.

– Но разве туны могут пересекать Борозду Укко?!

– Мир изменился, – ответила Лоухи с кривой улыбкой. – Что-то мы с Филином там нарушили, что-то надломили, когда добывали сампо. Все больше брешей в невидимой границе. Хийси и раньше тайком пробирались из Похъёлы на юг, теперь же хлынули ордами. Думаю, незамеченным проскользнет и один тун.

– О-о-о! – Глаза Рауни загорелись. – Значит, сампо уничтожает границы, установленные богами?! Мать, а ведь это хорошо!

– Нет! – каркнула Лоухи. – Знаю, о чем ты думаешь. Оставь эти мечты, сын. Мы пока не готовы к войне. Пусть тунам нет равных в колдовстве, но нас слишком мало, чтобы подчинить себе южные земли, и я не уверена, что остальные четырнадцать кланов нас поддержат. Тут надо действовать хитрее, исподтишка. Ты отправишься в земли карьяла один, Рауни. Полетишь до границы саамских земель, дальше пойдешь пешком, в людском облике. Летать будешь в крайнем случае, только по ночам. В тех краях живет один человек… он принадлежит мне, хоть и сам об этом не знает. Я научу тебя, что ему наплести. Иди прямо к нему, будет тебе и убежище, и помощь. Найдешь будущего похитителя сампо – убей. Но только наверняка. И чтобы это выглядело случайностью, а еще лучше – естественной смертью. А что до войны… мы к этому еще когда-нибудь вернемся.

«Когда-нибудь!.. Можно подумать, старуха, у тебя впереди вечность!» – подумал Рауни, вслух же спросил:

– А если я ошибусь и убью не того? Или Ильма напутает с чашей?

Лоухи захихикала:

– Если ты пару раз ошибешься, большого вреда не будет.

– А мне можно полететь на юг с братом? – спросила Ильма. И тут же сама себе грустно ответила: – Ну конечно, так я и знала…

Глава 4

ПОТОМКИ КАЛЕВА

От охотничьей стоянки на озере Олений Мох до горы, где обитал Вяйнемейнен, было два полных дня пути – без ночевки никак не обойтись. Но Ильмо и Калли, хорошенько все обдумав, нашли лазейку. Где укрыться от злого колдовства, как не в обиталище богов? Поэтому Ильмо уклонился с прямой дороги и на закате следующего дня вышел к лесному святилищу Ильматар, Небесной Жены.

Собственно, святилища как такового и не было. Ни островерхой резной хоромины, как у южных карьяла, ни расписных идолов за высоким тыном, как у веньясловен. На покатом холме росла огромная, раскидистая священная береза, зеленым шатром возвышаясь над лесом. Лес вокруг холма не рубили, он расступился сам, склонившись перед мягкой мощью любимого дерева верховной богини. Ствол у корня было не обхватить и пятерым, но нежная кора белела так же, как пару сотен лет назад, и тонкие ветви стелились по земле, словно льняные девичьи косы. Женщины и девушки окрестных селений, справляя свои женские обряды во славу Ильматар, вплетали в эти косы яркие разноцветные ленты и нитки. Верховой ветер трепал необъятную крону, сбрасывая на землю первые желтые листочки.

Под этой березой Ильмо и расположился на ночь. Он был уверен, что уж здесь-то его точно никто не потревожит. Мужчинам запрещалось участвовать в обрядах женских богинь, но Небесная Жена никому не отказывала в помощи. Особенно тому, кто и назван был в ее честь – Ильмаринен,[12] «птица небесная».

Ильмо с детства привык ночевать в лесу под деревьями, и холод его не пугал. Он лежал на траве, закинув руки за голову, и постепенно погружался в сон, как будто уплывая на волнах приглушенных запахов и звуков. Кислый запах сохнущих листьев, сырого мха и грибов, привычный комариный звон, терпкий аромат поздних цветов… Над головой, в обрамлении шелестящих веток – звезды, словно холодные искры инея. Ночное небо, как окно в грядущую зиму.

Лес всегда был для Ильмо уютнее и роднее, чем отчий дом. Конечно, Тапиолу и раньше нельзя было назвать безопасным пристанищем. Здесь умирали и убивали – но никогда не убивали из ненависти, только по необходимости. Что же творится с ней теперь? Казалось, светлую Тапиолу кто-то сглазил, как ту болотную ель, в которой поселился зубастый хийси. На миг в сознании Ильмо промелькнуло видение боя с оборотнихой и подменышем. Коварство, подлость, жестокий расчет – на такое способны лишь хийси. И люди…

Ильмо закрыл глаза. В святилище Ильматар не было места для нечисти, даже в мыслях… даже в снах. Насилие и ненависть остались за кругом тишины.

Около полуночи к березе вышел старый лось, которого охотник спугнул накануне. Он обнюхал спящего, фыркнул и ушел в чащу. Позднее, когда на холме стало светло от звезд, из густой травы вылез ворса[13] в кафтанчике из опавших листьев, с грязной бородой, похожей на пучок корней. Он повертелся возле человека, разглядывая его во все свои мышиные глаза; особенно долго и алчно таращился на серебряную пряжку пояса с вытравленной руной «урожай», приносящей удачу. Уже и лапку протянул – но получил сухим сучком по макушке, пискнул и спрятался обратно в траву. А под утро, когда лес затих и успокоился в молочных сетях тумана, раскинутых в розовой заводи неба, из светлого марева выплыла на поляну призрачная фигура, похожая на скрытое в облаке весеннее солнце. Когда же край солнца заблестел над лесом, она исчезла вместе с туманом.

Ильмо проспал ночь без сновидений. Проснулся он на заре от ощущения чьего-то взгляда. Резко приподнявшись на локте, он увидел, что в пяти шагах от него стоит девочка лет десяти, нарядная и румяная, в расшитой жемчугом повязке на льняных волосах. Лицо девочки показалось ему знакомым. Серебряные лягушачьи лапки в ушах и на шее указывали на принадлежность к роду Калева. Вид у нее был торжественный, в руках – большое розовое яблоко. Должно быть, девочка пришла в святилище в такую рань, чтобы принести первенца от яблони в жертву богине.

Впрочем, имени ее он вспомнить не смог: «Кажется, сестренка одной из подружек Айникки…»

– Эй, Ильмаринен, – неожиданно произнесла девочка. – Не ходил бы ты в Калева!

– Почему? – опешил он.

– А там нынче поселился страх.

– Какой еще страх? – опешил Ильмо.

– Они и сами не знают, какой. Смотри, как бы ненароком тебе им не оказаться. Чтобы не решили, увидев тебя, – ага, вот и он!

Охотник нахмурился. Может, девчонка решила над ним подшутить? Нет, глядела серьезно и, кажется, в самом деле за него тревожилась.

– Ничего не понимаю, – искренне сказал он. Девочка вздохнула, как взрослая.

– Дети Калева боятся всего, что приходит из Тапиолы, – раздельно произнесла она.

Ильмо пожал плечами. Но странные речи ребенка пробудили в нем смутную тревогу:

– Да что там случилось-то?

– Пока ничего. Право же, послушайся меня, Ильмаринен. Обойди деревню стороной и иди прямо к Вяйнемейнену. Всем будет так лучше. Вяйно тебе и руку вылечит…

Ильмо покачал головой. Он давно проголодался и очень рассчитывал перехватить чего-нибудь у дяди. А до горы, где живет Вяйно, еще день пути. Если все хорошо, доберешься только к вечеру. Что за нелепые разговоры о каком-то «страхе из Тапиолы»?

– На, возьми, – девочка, словно прочитав его мысли, протянула ему яблоко. – Им и пообедаешь. Оно сладкое…

– Одним яблоком мне не наесться, – возразил Ильмо и поднялся на ноги. Он принял решение и не собирался его менять из-за туманных предостережений какой-то девчонки. – Спасибо, маленькая. Ты ведь его в святилище несла, вот и неси, не то Ильматар разгневается. Что там, в Калева – кто-то на меня сердит?