Паучий дар - Хардинг Фрэнсис - Страница 24

Птицы в Мари орали оглушительно громко. Жаворонки, коноплянки, дрозды, кроншнепы, сорокопуты – кого тут только не было. Мох густыми прядями свисал с деревьев, совсем как паутина в доме Белтеи, только ослепительно зеленого цвета. Листья, мох, лишайники – все вокруг горело изумрудным пламенем в лучах закатного солнца.

«Ты совершаешь ошибку», – сказал ему внутренний голос. Но Келлен даже не подумал вернуться, несмотря на то что белые камни тропинки постепенно сменялись мхом, скрадывавшим шаги.

В лесу было удивительно тихо. И вместе с тем удивительно шумно. Келлен вдруг отчетливо услышал звук собственного дыхания, ощутил, как оно щекочет губы, почувствовал вкус пыльцы в воздухе. Вдруг позади раздался шорох. Звук застал Келлена врасплох, хотя подспудно он ждал чего-то подобного. Келлен резко обернулся, заранее зная, чье бледное лицо сейчас увидит, чей услышит плач…

…И получил грубый удар в челюсть. Вскрикнув, Келлен повалился на тропинку. Над ним стояли двое мужчин; их лица были наполовину скрыты шарфами. Его сбила с ног не Бледная Мальва и не какая-то другая мифическая угроза. Всего лишь два мужика, которые теперь злобно смотрели на него широко распахнутыми глазами. Келлен даже почувствовал облегчение, пока не заметил у них в руках оружие. Один держал тяжелый молоток, второй – серп.

Келлен перевернулся и попытался встать на ноги, но он еще не оправился после удара и потому двигался слишком медленно. Один из нападавших навалился на него и придавил к земле. Колено уперлось Келлену в спину, чей-то локоть прижал лицо к замшелым камням тропинки.

– Тебе пора остановиться, – прорычал голос ему в ухо. – Ты прекратишь совать нос не в свое дело. Дождешься, когда вернется твой друг с каретой, уедешь отсюда и навсегда забудешь об этом месте.

– Ты понял? Будешь паинькой? – Перед лицом Келлена блеснуло лезвие серпа.

Келлен уставился на него, задержав взгляд на острие. Он уже знал, что его ответ будет «нет».

Глава 13

Тайный сговор

– Она так улыбалась… – повторил Джейберт, позабыв о ведре с кормом для цыплят, которое держал в руке.

Неттл потребовался почти час, чтобы подвести разговор к Белтее. Она и сама была из Мелководья, да к тому же оказалась ровесницей одной из дочерей Джейберта. Тихая, скромная, терпеливая, она так аккуратно подталкивала его к нужной теме, что он ничего не заметил.

– У Белтеи была щербинка между зубами, вот тут. – Джейберт постучал по своим зубам. – И когда она просто улыбалась, в смысле, мило улыбалась, то щербинки не было видно. Но когда мы оставались наедине, иногда она улыбалась так, что показывала щербинку. Как кошка показывает клыки. И становилось понятно, что она недобрая. Но от тебя она это не скрывала. Тогда ты чувствовал себя… особенным.

Неттл кивнула, пытаясь понять, о чем он говорит.

– И когда… когда она позволяла тебе увидеть настоящую Белтею – ленивую, злую, самолюбивую, – это не воспринималось как что-то… плохое. Она смотрела на тебя, улыбалась со щербинкой и говорила: «Не хочу я тащить это на холм. Отнесешь?» Или: «У меня не хватит денег на эту брошь. Купишь мне?» И ты тащил. И покупал. Потому что если она спрашивала тебя о таком, то открывала тебе себя.

– Значит, у нее не было денег? – спросила Неттл.

– Ну, они с дочерью делали вино и плели корзины. А еще пряли шелк, как и все остальные в деревне. Но… Белтея не могла заставить себя много работать. Она… была дикой штучкой, вроде лисы.

«А ты ведь до сих пор ее любишь», – вдруг подумала Неттл.

– Значит, все делали ей подарки? – не могла не спросить она.

– Думаю, да. – У Джейберта сбилось дыхание, словно давно засевший в теле наконечник стрелы вдруг потревожил какой-то нерв. – Наверное, она всем так улыбалась.

Краем глаза Неттл заметила, как над головой у нее мелькнуло что-то белое, с распахнутыми крыльями. А потом увидела черную голову Янника с широко раскрытым клювом. Его пронзительный крик заставил Джейберта выронить ведро. А Неттл сразу поняла, о чем он кричит. И бросилась бежать.

Оставив позади деревню, Неттл стремглав помчалась по тропинке, ведущей в лес.

«Они вооружены! – кричал Янник. – Стой, Неттл! Не надо! Зови на помощь!»

Но она и не думала останавливаться, поскольку знала, что на помощь им никто не придет. Не в этой деревне. Хотя, пожалуй, и в любом другом месте тоже. Неттл споткнулась о корень и упала лицом в грязь. Ее обожгло холодом, потом страхом. Она с детства привыкла бояться неприметных топей, которые только и ждут, когда ты оступишься, чтобы засосать тебя в глубину. Это была чужая деревня, и Неттл не знала ее тропок и опасностей. Но она быстро поняла, что не тонет. Это оказалась всего лишь грязь. Пятясь на четвереньках, она выбралась обратно на тропу, кое-как встала и снова пустилась бежать.

Там, впереди, два человека склонились над третьим и злобно пинали его, пока тот, свернувшись в клубок и прикрыв лицо, тщетно пытался подняться на ноги. А над ним уже занесли серп, готовый опуститься в любую секунду. Келлен, избитый до полусмерти, пожинал урожай им же посеянной ярости. Неттл всегда боялась, что рано или поздно это случится.

Она привалилась к березе, дыхание толчками рвалось из груди, сил не было, перепачканные в грязи пальцы скользили по коре. Итак, она прибежала, но что она может сделать, тощая, бесполезная, безоружная? С чего она решила, что поможет ему? На что она годится? Неттл глубоко вздохнула, не представляя, как теперь быть. И закричала. Ее горло исторгло грубый, рваный вопль, похожий на птичий крик или завывание ветра. Нападавшие отвлеклись от Келлена и посмотрели на Неттл. Что же они увидели? Покрытую грязью женщину в тени березы. Истошно вопящую, с пальцами, скрюченными, как когти. Естественно, они бросились наутек.

Келлен с Неттл сделали крюк в обход деревни, чтобы вернуться в свое временное жилище. Там Неттл, несмотря на протесты Келлена, промыла его синяки и ссадины, а потом спряталась под одеялом, чтобы переодеться.

– Да что не так с этими людьми? – закричал Келлен, как только убедился, что у него все зубы на месте. – Почему в Мари все вечно противоречит здравому смыслу?

– Съешь что-нибудь, – спокойно посоветовала Неттл. От голода Келлен становился совершенно неуправляем.

– Единственное, что у нас есть, – это расплющенные бутерброды, потому что кто-то наступил на меня коленом и угрожал мне серпом!

– Звучит аппетитно, – с напускной безмятежностью сказала Неттл.

Пока они ели, в открытую дверь влетел Янник. Он опрокинул фонарь и едва не выколол Келлену глаз кончиком крыла.

– Да чтоб тебя! – выругался Келлен. – Неттл, сделай что-нибудь со своим…

– Янник спас тебе жизнь, – коротко сообщила Неттл, ставя фонарь на место. – Рассказал мне о нападении. Поэтому я успела вовремя.

– В жизни больше ничего тебе не скажу! – прокричал Янник. – Додумалась же бежать туда очертя голову! Тебя могли убить!

Он вспомнил, что приходится Неттл старшим братом. Она почувствовала, что ему вдруг стало больно оттого, что он такой маленький и не может ее защитить. Но от испуга голос его звучал так, словно Янник был младше нее. Она разрешила ему устроиться у нее на коленях и накормила мятой корочкой хлеба.

– Понял наконец, каково мне, когда ты пропадаешь? – проворчала она.

– Не думаю, что они хотели меня убить, – вдруг заявил Келлен. – Запугать – да. Но… Все равно скажи Яннику: я рад, что он оказался поблизости. И что ты пришла.

Это прозвучало почти как извинение – и почти как благодарность. Обостренное чувство справедливости было одним из самых приятных качеств Келлена.

– Почему все в деревне хотят, чтобы мы прекратили расследование? – недовольно продолжил он рассуждать вслух. – Неужели им нравится жить по соседству с болотной ведьмой? Почему они не уйдут отсюда?

– Янник назвал Хавел помойкой, – призналась Неттл. – И поначалу мне тоже так показалось. Хижины простенькие, и много чего не хватает. Вокруг деревни нет частокола, а внутри – кирпичных строений, где можно спрятаться, если нападут разбойники. Нет хлева, чтобы держать животных. Склады для продовольствия тоже не из камня, и все же они полны. Здесь никто не голодает. Кажется, лес кормит их досыта.