Паучий дар - Хардинг Фрэнсис - Страница 15

– С ума сошел? – рявкнула она. – Проклявший раз проклянет снова, помнишь?

Глава 8

Бласк

Яннику потребовался час на то, чтобы отыскать хижину рыбака. Хотя, в отличие от Неттл, Келлен не обладал сверхспособностью понимать чайку, даже он догадался, что птица вот-вот лопнет от самодовольства.

Рыбак жил в давно заброшенном фермерском доме. На осыпающиеся каменные стены он набросил крышу из стеблей камыша, а еще сколотил дверь из выловленных в реке досок. Хижина густо поросла вьюнком.

Тонат согласился посторожить. Внутри дом, что удивительно, был забит всяким хламом, там пахло плесенью и печеной рыбой. Сквозь дыры в камышовой крыше пробивались лучи солнца, освещавшие грязную комнату, в которой кровать заменяло брошенное на пол одеяло. Три стула сгрудились возле стола и большого распахнутого сундука, полного мусора и бумаг, испорченных водой.

– Только посмотри! – прошептала Неттл, обводя комнату взглядом. – Шип может быть чем угодно!

Чувства Келлена обострились, пальцы без перчаток подергивались. Воздух казался густым, бархатистым, дышать было трудно, словно он пытался втянуть в легкие паутину.

Здесь. Здесь рыбак наложил проклятие. Келлен почти видел мириады тонких шелковых нитей, протянутых навязчивыми мыслями от стены к стене. Чувствовал, как они цепляются к границам мира и исподволь меняют его форму…

– Келлен! – окликнула Неттл, выводя его из задумчивости. – Бессмыслица какая-то. – Она указала на стол и стулья, украшенные изящной резьбой в виде виноградных лоз, при этом покрытые пятнами грязи и плесени. – Мебель слишком хороша для такого места. И зачем ему три стула?

Келлен посмотрел на стулья, потом сунул нос в сундук.

– Может, раньше они стояли в доме побогаче, где жило больше людей, – предположил он. – В доме, который больше ему не принадлежит. Взгляни-ка.

Он вытащил из сундука детский чепчик, затем нарукавную повязку, какие носили клерки в Канцелярии. Следом – женский шарф, покрытую ржавчиной уздечку и заплесневелые письма, адресованные некоему мистеру Л. Бласку.

– Сувениры из счастливых времен, – прошептала Неттл. – Призраки утраченной жизни.

Работа, семья, красивый дом, лошадь…

– Думаю, они служат ему напоминанием о том, что его лишили счастья, – сказал Келлен. – Он смотрит на них и страдает, поскольку видит, что потерял. Их медленно разрушает сырость и непогода, и то же самое происходит с ним. Мир постепенно все у него забирает. Это опять происходит у него на глазах. – Келлен нащупал форму проклятия, понял, как работал разум проклинателя.

– И нам это поможет? – спросила Неттл.

– Да, – с неожиданной уверенностью ответил Келлен. – Это значит, что Шипа в сундуке нет. Тут лежат только воспоминания, которыми Бласк сам себя мучил. – Он опустил крышку. – Но Шип может быть где-то в доме. Ищем всё, что не вписывается в общую картину.

Они начали лихорадочно обшаривать хижину, подскакивая при каждом шорохе снаружи.

– Что это? – Неттл смотрела куда-то вверх.

Проследив за ее взглядом, Келлен заметил блеск металла на одном из потемневших бревен, удерживавших камышовую крышу.

Они залезли на стулья, чтобы получше рассмотреть то, что привлекло внимание Неттл. Это был рисунок, нацарапанный прямо на бревне, – грубый набросок человека с лицом, искаженным криком. Один из неуклюже нарисованных пальцев был явно короче остальных. А посередине кто-то вбил загнутый крючком металлический штырек.

– Я правильно понимаю, это Шип? – спросила Неттл.

– Да. – Келлен моргнул и почувствовал, как губы сами растягиваются в ухмылке. – Это работа проклинателя. Вот как Бласк его проклял! – Обычно для наложения требовалось заклинание, танец, песнопение, символ или кость, сожженная в полночь, – что-нибудь в таком духе.

– А это же… рыболовный крючок? – тихо сказала Неттл.

Она не ошиблась, и на секунду Келлен пал духом. На миг он засомневался в своих убеждениях и испугался, что Тонат все-таки был прав.

– Нет, – сказал он, чувствуя, как в голове проясняется. – Нет. Шип – не рыба! Посмотри на крючок – он не во рту у него. Он у него в животе. Я дурак! Пока вас с Тонатом не было, я своими глазами видел, как Бласк поймал трех рыбин. Трех! И мне еще тогда что-то показалось странным, но я слишком переживал, не похожа ли рыба на Шипа. Послушай: на леске не было блесны, он использовал наживку. Но ни разу не менял ее на крючке, Неттл. Ни единого раза! – Он увидел, как увеличиваются глаза Неттл: она все поняла.

Келлен потянулся и попробовал дернуть крючок. Тот слегка поддался. Теперь Келлен отчетливо видел: крючок был булавкой, за которую цеплялись сотни туго натянутых нитей, перекосивших мир. Ему лишь нужно было выдернуть его из бревна. Тогда нити освободятся, все вернется на свои места, Шип снова обретет человеческое обличье, и…

– А! – Келлен отдернул руку от крючка, словно тот вдруг раскалился добела. – Нет! Погоди-погоди-погоди! Возможно, он сейчас продет сквозь внутренности Шипа! И если я сниму проклятие до того, как наживку снимут с крючка…

Неттл поморщилась и неслышно выдохнула: «Ох». А затем вдруг напряглась: сверху донесся пронзительный крик чайки.

– Янник говорит, что сюда идет проклинатель! – воскликнула Неттл.

Мысли Келлена бросились врассыпную, но он быстро призвал их к порядку.

– Приведи Тоната! – сказал он. – Пусть залезет на крышу. Его задача – по моей команде выдернуть крючок! Если я прав, Бласк принесет Шипа с собой. А мы должны как-то его забрать!

Оставшись один в хижине, Келлен сел на украшенный резьбой стул. Сердце отчаянно колотилось. У него было не так много времени, чтобы придумать план. Снаружи доносился ритмичный шорох приближающихся шагов.

Дверь открылась, впуская рыбака. При виде Келлена тот застыл как вкопанный. Загораживая свет в дверном проеме, Бласк казался куда крупнее, чем на берегу. На голове у него была старая шапка с бахромой из тонкой сетки, чтобы мошка не садилась на шею. А ботинки были латаными-перелатаными, так что на них не осталось живого места. Нос и щеки покраснели от лопнувших сосудов: Бласк явно злоупотреблял спиртным. Вид у него был донельзя заурядный. Почти двухметровую удочку он с собой в дом не принес. Как и надеялся Келлен, он оставил ее снаружи.

– Ты что здесь делаешь? – грубо спросил рыбак. Его выговор никак не соответствовал потрепанной одежде. Напротив, он наводил на мысль о накрахмаленных воротничках и шляпах с полями.

– Здравствуй, Бласк, – не медля сказал Келлен. – Меня прислали сборщики долгов, велели посмотреть, что у тебя осталось. Спокойно! – Он вскочил и нырнул за стол, когда рыбак бросился на него. – Не нервничай!

Келлен действовал по наитию. Переезд из хорошего дома в полуразрушенную хижину попахивал банкротством.

– Эти стервятники уже все у меня забрали! – закричал Бласк. – Что еще им нужно?

– Они говорят, ты так и не выплатил всю сумму целиком. – Келлен рассудил: наверняка кто-то считал, что Бласк до сих пор ему должен.

Рыбак швырнул на пол сумку и снял со стены тяжелую трость.

– Но я вот что думаю, – торопливо добавил Келлен благодушным, заискивающим тоном. – Вдруг я не смог тебя найти? Потому что ты слишком хорошо спрятался. Я ведь мог… просто пройти мимо?

Поколебавшись, Бласк медленно опустил трость. Келлена заставило понервничать то, как быстро испарился его гнев – словно змея юркнула в щель между камней. Секунду или две спустя Бласк сел и пододвинул Келлену свободный стул.

– Может, и так, – сказал он.

Келлен сел на предложенный стул, стараясь держаться подальше от Бласка: вдруг тот вздумает его схватить? За не до конца прикрытой дверью ему почудилось движение. Хотелось верить, что это Неттл крадется за удочкой. А Келлену оставалось только отвлекать Бласка разговорами.

– Мне все равно не нравится эта работа, – как ни в чем не бывало заявил Келлен. – Я так понимаю, с тобой скверно обошлись.