Я не была твоим врагом - Арниева Юлия - Страница 2

– Почему остановились?! – раздражённо рыкнул мужчина, испепеляющим взором ища виновника задержки. Он равнодушным взглядом скользнул по мне, но через мгновение его взгляд вернулся, и незнакомец заботливо спросил, – очнулась, как ты себя чувствуешь?

– Слабой, – ответила, по пристальному взору догадавшись, что мужчина обращается ко мне.

– Из-за твоего своенравия мы задержались в дороге, – попенял мне незнакомец, снова ласково улыбнувшись, – ничего, осталось немного, и мы прибудем в замок.

– В замок? – переспросила, всё ещё не понимая, почему я не в больнице, кто все эти люди и что им от меня надо. В галлюцинацию я больше не верила…

– Барт, поднимите повозку её светлости! Мэри, подай госпоже отвар немедленно! – распорядился мужчина, проигнорировав мой вопрос, и только когда повозка, на которой я лежала, качнулась и покатилась наверх, снизошёл до ответа, – да, в замок.

– Кто вы? И что вам от меня нужно?

– Тебе не стоит меня больше злить, – процедил сквозь зубы мужчина, нервно щёлкнув по сапогу кнутом, и голосом, не терпящим возражений, продолжил, – я выполню свой долг. А ты сделаешь, что должна!

Глава 2

Нестерпимо захотелось ответить, что никому и ничего я не должна. Но я решила лишний раз не нервировать незнакомца и коротко кивнула, чем тотчас заслужила одобряющую улыбку мужчины.

Видимо, этого оказалось достаточно и, удовлетворившись моей покладистостью, он вскоре потерял ко мне интерес, набрасываясь на некоего Горта и зло отдавая приказ немедленно затянуть повозки на пригорок, будто вымотавшиеся за время пути возницы и без его криков не знали, что им нужно делать.

Рассеянно наблюдая за слаженной работой мужчин, не прекращая украдкой поглядывать на сурового незнакомца, мои мысли тем временем лихорадочно метались в поисках объяснения происходящему, но разумных ответов я пока не находила…

– Госпожа, выпейте отвару, – прошептала та, которую назвали Мэри, поднося к моим губам глиняную кружку, – всё надо выпить, и силы к вам вернутся.

– Спасибо, – поблагодарила девушку, краем глаза успев заметить мелькнувшее на её лице изумление. Я с опаской понюхала жидкость. В нос тотчас ударил терпкий аромат горьких трав, раздражая слизистую, из-за чего я дважды чихнула, но всё же проглотила солёную и скользкую как кисель субстанцию. Принимать от незнакомки питьё было страшно, но, подумав, что травить им меня нет никакого смысла, я доверилась странному лечению.

– Позвольте, я вам волосы приберу, негоже простоволосой в замок прибыть, – промолвила Мэри, чем-то шурша у меня над головой, – я осторожно, и рану прикрою.

– Хорошо, – согласилась, не зная, с чего начать и как разведать у девушки, где я, кто все эти люди и зачем меня сюда привезли. Я вновь покосилась на высокомерного незнакомца, который находился в опасной для меня близости. И только открыла было рот спросить у Мэри кто он такой, как на мою грудь легла длинная рыжеволосая прядь, и все мысли тотчас улетучились.

– На макушке соберём, и запёкшейся крови не будет видно, – ворковала девушка, я же медленно вытащила свою руку из-под одеяла, мимоходом отметив, что кисть стала узкой, отёк спал, а синяки от уколов исчезли, легонько дёрнула за прядку, тут же почувствовав, неприятное жжение на затылке.

– Осторожно, ваша светлость, рана откроется, и снова кровь потечёт, – обеспокоенно воскликнула девушка, аккуратно вытягивая из моего стиснутого кулака рыжую прядь…

– Мэри… кто я? – едва слышно прошептала, настороженно покосившись на мужчин.

С самого рождения я была жгучей брюнеткой и никогда не красила волосы, да и длины у меня такой не было. А после продолжительной болезни на моей голове остался лишь редкий, кучерявый пушок длиной не больше десяти миллиметров, и это волшебное преображение меня напугало.

– Ох ты боженька! Запамятовали, госпожа, неудивительно с такой-то шишкой на голове, – запричитала девушка, поглаживая меня по макушке, – вы, ваша светлость – графиня Таллия Девон, вашего батюшку с братьями-то казнили, а вас взаперти держали, сейчас вот в замок к убивцу везём.

– Зачем? – равнодушным голосом спросила, безучастно разглядывая свою и не свою руку.

– И это забыли? У моего отца после недельной попойки память начисто отшибает, – пожаловалась девушка, продолжая осторожно гладить меня по голове, стараясь не спускать ладонь на затылок, – токмо это хорошо: мать монеты заберёт, а ему скажет, что прогулял всё.

– Мэри, – остановила болтушку, повторив свой вопрос, – зачем меня везут к убийце?

– Так это… замуж вас выдать, – едва слышно ответила, трагическим голосом добавив, – говорят, он страшен аки чудовище и жесток как зверь.

– Жестоки только люди, – задумчиво протянула. С трудом осознавая происходящее, я мысленно несколько раз повторила необычное имя – Таллия, пока до меня не дошёл смысл сказанных девушкой слов, – замуж? Значит, тот, кто приказывал… кто он, Мэри?

– Граф Лавастин? И его забыли? Ох, госпожа, вы бы ему больше не перечили, а то плохо будет.

– Кто он?

– Так дядя ваш, брат матушки покойной, кажись. Я многого не знаю, на кухне овощи чистила да посуду мыла, а как вас снарядили, меня к вам приставили, чтобы я, значит, служила вам.

– Понятно, – промолвила, вдруг ощутив необъяснимую злость и раздражение, удивившись промелькнувшей мысли, что приставить посудомойку служить к графине – это прямое оскорбление.

– Вы спрашивайте, госпожа, я отцу завсегда рассказывала, о чём он запамятовал, – добродушно продолжила болтать Мэри, расчёсывая мои волосы. Иногда девушка могла нечаянно потянуть за прядку, после чего затылок тут же простреливала острая боль.

– Давеча он в хлеву уснул и с хряком обнимался, это я не стала ему говорить, больно сердит будет, но с Агной мы посмеялись…

Не особо вслушиваясь в бормотание девушки, я погрузилась в тягостные раздумья. Последнее, что я помню, это тяжёлый разговор с лечащим врачом. Он всё время отводил свой взгляд и много рассказывал о моей болезни и о том, что есть новые препараты, которые изгонят мой недуг. Я делала вид, что верю Петру Сергеевичу, но не отказывалась, подписала документ и приняла очередную дозу чудодейственного средства. И, кажется, лечение продолжалось неделю, но после капельниц мне было плохо, в голове стоял туман, и я практически не просыпалась эти дни…, наверное, там я умерла, а моя душа немыслимым образом переместилась в тело Таллии. Что случилось с девушкой, я не знала, но чувствовала себя разбитой и обессиленной как древняя старуха. А ещё меня пугала неизвестность, скорое замужество и невозможность сбежать – охрана, сопровождающая нашу повозку, не спускала с нас взгляд.

– Госпожа, скоро начнутся земли вашего жениха, – прервала гнетущие мысли Мэри, потрогав меня за плечо, привлекая внимание, – позвольте, я помогу вам переодеться.

– Сейчас?

– Да, вдруг он отправится вас встречать, а у вас платье в грязи, и трава к лифу прилипла, я потом почищу, – попеняла мне девушка, временами забываясь, что разговаривает с госпожой, хотя будь на её месте чопорная дуэнья, сомневаюсь, чтобы мне бы удалось выяснить, о себе даже эту малость.

– Ничего, уверена, он справится и выдержит пугающий вид своей невесты, – отказалась от столь заманчивого предложения. Я всё ещё чувствовала себя слабой, словно новорождённый котёнок, и в угоду кому-то менять одежду не собиралась. Но, видимо, у Мэри на этот счёт было отличное от моего мнение, и девушка добродушно заворчала, плавно переходя на сплетни замка Девон, обсуждение подружек и многочисленной родни…

Следующие три дня прошли под беспрестанную болтовню служанки. Не знаю, пригодятся ли мне сведения о количестве собранного урожая репы и что прошлой зимой пушной зверь исчез из леса, а рыбы в реках было полно, но я внимательно слушала, знакомясь с новым миром. Рассказывая о доме и замке Девон, Мэри невольно поведала мне, что электричества здесь нет, а вместо него используют свечи, жир и масляные лампы. Выносят в выгребную яму горшок, моются в лохани в покоях у растопленного камина. Лекари дерут больно много, а повитухи отказываются принимать роды, если загодя не начнёшь их привечать. С каждым новым рассказом о быте и жизни людей в этом мире я приходила в уныние, не представляя, как смогу жить, лишившись элементарных для меня вещей. И только одно примиряло меня с новой реальностью – это отсутствие боли. Та, что время от времени напоминала о себе, обжигая затылок, была лишь досадным недоразумением.