Когда улыбаются звезды - Молчанова Ирина Алексеевна - Страница 21

– Я просто пошутила, – повторила Саша, – не нужно строить из себя святошу! Меня это уже бесит!

– Тогда иди домой, или куда вы направлялись…

– Да я не знал ничего, – встрял Дима, – ты никогда не говорила, что у тебя есть сестра! Поговори хотя бы со мной!

Маша подняла на него глаза.

– О чем? О том, как ты каждый раз делал вид в школе, что не знаком со мной? О том, как стыдился перед друзьями и позволял им смеяться надо мной?

– Но ты ведь меня простила! – выкрикнул он и резко осекся, после чего со стоном глянул на Сашу. – Это все она!

Сестра поморщилась.

– Откуда мне было знать, за какие проступки он извинялся! Да ты ведь всегда всех прощаешь, разве могла я представить, что такая святоша умеет-таки по-настоящему обижаться!

– Конечно… откуда тебе.

Дима присел рядом с Машей.

– Тебе понравилась собака?

– Очень, спасибо.

– Ты не хочешь меня больше видеть?

Маша грустно улыбнулась.

– Я хочу, только ведь ты снова отвернешься, а потом придешь просить прощения. Прикидываться, делать вид я не умею. Мне не хочется, чтобы меня на людях держали на расстоянии, стыдились меня, друзья так не поступают. А ты…

– Я поступаю, – горько закончил он.

Саша раздраженно фыркнула.

– Иди, парень, и разберись сперва в себе, а потом уже приходи снова просить прощения!

Дима поднялся и резко наклонился к Саше:

– Ты не получила по своей симпатичной мордашке за то, что сделала, лишь потому, что я слишком хорошо отношусь к твоей сестре!

– Да что ты, – насмешливо смерила его взглядом Саша, – а знаешь, я бы не советовала тебе вновь приходить! Мало того, что стыдишься ее перед всей школой, так еще не в состоянии отличить от сестры.

– Тебе прекрасно известно, что я отличил, да ты ведь не признаешься никогда! Как увидел только все это… – он презрительно махнул на Сашину шубу. – Такая разодетая, накрашенная… тьфу.

– Ну-ну, – сестра спрятала руки в карманы и, прищурив один глаз, передразнила:

– «Правильно сделала, что сняла ту куртку с опушкой, она тебе совсем не идет». Так-то, Машенька, делал комплименты, восхищался, в кино лез целоваться! Да только я в отличие от некоторых не целуюсь со всякими, – презрительно скривилась Саша.

– Она тоже не целуется! – сердито процедил Дима.

Кошки поели, одна побежала за котом к дому напротив, чтобы спрятаться от холода в подвал, а другая осталась. Маша давно заметила, что эта маленькая полосатая кошечка всегда ждет ее ласк. Саша с Димой все никак не уходили, с жаром начали спорить.

– Тогда с чего ты вдруг извинялся за поцелуй, раз она такая правильная? – язвительно обронила сестра.

– Если ты не понимаешь разницы между «целоваться» и «целовать», то расти тебе и расти, девочка, – раздраженно произнес Дима.

– Если ты такой взрослый, пойди поищи себе девочку постарше, а не охмуряй глупыми подарками мою бестолковую сестру!

– Бестолковая тут только ты!

Саша махнула рукой.

– Шел бы ты отсюда, ты здесь никому не интересен!

– Отвечай за себя!

Маша поднялась, она сдерживалась из последних сил, чтобы не расплакаться. Они спорили о ней так, словно ее тут не было. Их не волновало, что она чувствует, какие у нее есть желания, а делили, точно какую-то вещь.

– Пойдем домой, – потянула ее за рукав сестра.

– Хватит командовать, – рассердился Дима.

– Проваливай, – не глядя на него, буркнула Саша, – кажется, и так всем ясно, Маше ты не нужен!

– Прекрати за нее решать! Маша, зачем ты позволяешь ей…

Маша выдернула рукав у сестры.

– Оставьте меня в покое. Вы так похожи… Не ссорьтесь, лучше присмотритесь как следует друг к другу. – Она побрела в сторону своей школы, где надеялась посидеть в тихом дворике и в одиночестве подумать.

– Мы не похожи! – в один голос воскликнули они.

– Маша, увидимся завтра! В школе! – крикнул Дима. – Я подойду, вот увидишь!

– Дурак, – обозвала его Саша, – есть у нее уже парень, чего тут непонятного! Оставь ты ее! Найди себе подружку по возрасту!

Сестра догнала Машу и пошла рядом. Дима отстал.

– Не будь глупой, – как обычно, жестоко сказала Саша, – нечего обижаться, этот парень все равно слишком взрослый для тебя!

– А тебе не все ли равно, обижаюсь я или нет?

– Конечно, мне все равно, – заявила Саша. – Но не могу я смотреть, как этот гад охмуряет тебя! Ты ведь совершенно ничего не понимаешь!

– Он не гад, странно, что ты этого не поняла, раз вы общались, – возразила Маша.

– Что же ты не догонишь его тогда? Беги за ним! Вперед! Раз не гад, чего щеки надула?

– Тебе не понять.

– Все я понимаю. Выделываешься! Как же без этого, аж два парня ухлестывают, почему бы не попудрить сперва им мозги! Молодец, так держать!

Снег усилился, большие снежные хлопья танцевали в свете ярких фонарей, безмолвно и грустно было на улице, совсем как у Маши на душе. Хотелось одиночества, но сестра продолжала сердито плестись за ней, что-то объяснять, доказывать. Маша старалась не вдумываться в злые слова, пропускала мимо ушей, как делала всегда. Знала она, что Дима ей совсем не подходит, понимала, что он старше на целых два класса, догадывалась о его ветрености, но никакие наговоры сестры не могли заставить ее думать о нем плохо. Да, он стыдился ее, но это была его единственная вина. Она просто не могла думать плохо о том, кто помог ей, когда другие проходили мимо. Не могла не вспоминать с теплотой, как он отнесся к бездомной собаке с перебитыми лапами. Этот красивый парень умел сочувствовать, пусть даже не выставлял свои переживания всем на обозрение, умел быть добрым и внимательным.

– Куда ты идешь?! – наконец не выдержала Саша.

Маша остановилась на светофоре.

– Тебе не обязательно идти со мной.

– Не глупи, пошли домой, – поежилась сестра, – я уже замерзла!

– Если ты чувствуешь себя виноватой… – начала Маша, но Саша ее перебила:

– С чего вдруг? Я не чувствую себя виноватой перед тобой! Не я подошла к твоему Диме, а он подошел! Не я начала разговор! Я лишь…

– Выдала себя за меня, – без всякого осуждения закончила Маша.

Зажегся зеленый свет, она сошла с поребрика. На миг ее оглушил визг покрышек. Последнее, что она успела увидеть и услышать, были ярко-красный бампер и крик сестры.

Осознание собственной жестокости пришло к ней за считаные секунды и осело в душе, как ледяная пыль из-под колес красной иномарки, сбившей сестру и унесшейся на высокой скорости вдаль. Саша стояла посреди улицы и смотрела на небо. Хмурое, затянутое точно грязной клеенкой. Она не могла плакать, слез не осталось. Прошло только два дня, а ей казалось, что прошел целый месяц, как она не видела сестру. Раньше уходила не прощаясь, даже не глядя в сторону Маши, наверняка знала, что вернется и сестра будет дома. Всегда будет рядом, всего в десяти шагах от нее, нужно лишь выйти из своей комнаты, пересечь коридор, и можно всегда без стука ворваться и напугать или, напротив, тихонько приоткрыть дверь и проследить. Маша никогда не злилась на нее за это, а Сашу всегда раздражал спокойный вопрос: не нужно ли ей что-нибудь? Ей всегда что-нибудь было нужно: дразнить сестру, обзывать, обижать. Она не могла существовать, если не скажет с утра пораньше какую-нибудь гадость, если не придерется. С самого детства ей хотелось все то, что хотелось сестре. Игрушки, конфеты, фломастеры, одежду. Маша хотела, а получала Саша. Если сестра просила у родителей куклу, она требовала, чтобы эту куклу купили именно ей, а Маше другую. Или требовала купить ей куклу лучше, чем у Маши, а потом ходила и дразнила сестру. Она ненавидела, когда их сравнивали, когда Машу хвалили, когда сестра в чем-то ее превосходила. Назло полюбила вместо кошек и собак попугаев. Всю жизнь разыгрывала аллергию, чтобы Маша не получила вожделенного котенка. Пошла в другую школу, лишь бы в очередной раз доказать всем, какие они разные. У нее с сестрой не было общих друзей, а ее друзья понятия не имели, что у Саши есть близняшка. Только Лена, с которой она давно дружила, знала про Машу. Подруга частенько просила их познакомить, но Саша категорически отказывалась. Когда Лена заговаривала об этом, врала, что не хочет ни с кем делить любимую подругу, даже с родной сестрой. Лене это льстило, в конце концов она перестала настаивать на знакомстве.