Злодеи поневоле - Форвард Ив - Страница 64

— Вот как? — воскликнул Фенвик. — Их было шестеро? Кентавр, черный рыцарь и молодая женщина, рыжеволосая…

— Рыжеволосая… А, да… Девица, — припомнил единорог, и его глаза слегка затуманились.

— Да! И подлый маленький бариганец, и натуанка, и убийца! — завопил Люматикс. — Это они! Вы их знаете?

— Именно из-за них собран Зеленый отряд, — сказал сэр Фенвик.

— Нет, с ними определенно надо что-то делать! — возмутился Люматикс. — Мерзкие людишки! Разбудили меня, всего порезали…

— То, что необходимо сделать, будет сделано, — успокоил его Фенвик. Внезапно глаза принца загорелись. — Кстати у меня есть одна идея… Послушайте, Люматикс…

Тяжелый розово-золотой дракон выгнул длинную шею, единорог наклонил голову — и оба стали внимательно слушать план, который придумал Фенвик.

— Нам понадобится какой-то план, — говорила Кайлана, пока они поднимались к высоким стенам Таулары, поблескивающим в сумерках, словно сокровище дракона. Уходящий в небо замок Алмазной Магии напоминал сверкающую золотую корону, украшенную драгоценными камнями: эту иллюзию создавали разноцветные витражи, освещенные изнутри.

— Если мы ищем «алмазный шпиль, который пронзает высь», то это, надо полагать, самая высокая башня того вон замка, — заметил Арси.

— Значит, надо взобраться на нее, влезть в окно, найти Испытание — а там уж все зависит от Валери, — пробормотал Сэм. При виде жилища жертвы в его крови вновь запылал огонь.

— Почему от меня? — возмутилась колдунья. — Мало того, что мне приходится за всех вас думать, вы еще и хотите сделать из меня пушечное мясо!

— Единственно потому, что из нас только ты владеешь искусством традиционной магии, — холодно отозвалась Кайлана. — Сомневаюсь, чтобы мои «провинциальные заговоры», как ты любишь их величать, пригодятся при Испытании, которое придумал маг.

— А как вы влезете по стене? — спросил Робин.

За распахнутыми бронзовыми воротами их встретил порыв теплого ветра: здания отдавали ночному воздуху накопленное за день тепло. Ветер принес с собой вкусные запахи и веселые звуки. Под крышами трепетали разноцветные флажки. Раздался хлопок, и злодеи как по команде задрали головы: в темном небе закружилось колесо волшебного фейерверка.

— Похоже, у них сегодня какой-то праздник, — заметил Арси.

Черная Метка кивнул, соглашаясь.

— Слишком много будет света, — с неудовольствием проворчал Сэм. — Когда мы полезем по стене, нас сразу заметят.

— Я вообще не могу лазить, — напомнил Робин, надеясь, что его оставят внизу и он успеет предупредить Миззамира. Сэм кивнул:

— Знаю… И Черной Метке тоже вряд ли захочется карабкаться по шелковой веревке… — добавил он, поглядев на темную фигуру, закованную в доспехи. Рыцарь покачал головой. — В таком случае предлагаю разойтись прямо сейчас. Робин и Черная Метка останутся в городе. Только постарайтесь не привлекать к себе лишнего внимания. Если Миззамир за нами следил, он знает, как вы выглядите. Мы с Валери пойдем к башне. Арси и Кайлана — вы можете проскользнуть внутрь? Отвлечете внимание, если возникнут осложнения.

— Запросто! — ухмыльнулся вор. — На любом празднике всегда уйма слуг, которых никто не знает в лицо.

— А ты ждешь осложнений? — спросила Кайлана, искоса поглядев на Сэма.

— Я жду их всегда. И поэтому они редко бывают для меня сюрпризом, — пояснил он, не став добавлять, что, когда убьет Миззамира, осложнений будет в избытке. Остальных волшебников это вряд ли обрадует.

Отряд разделился. Сэм и Валери двинулись по направлению к башне, но не самым прямым путем, а Арси и Кайлана присоединились к группе горожан, которые везли по извилистым улочкам бочки с вином, явно предназначенные для праздника.

Ну а рыцарь с кентавром стали бродить по улицам. Город сверкал и переливался огнями словно люстра в бальном зале. Шары магического света — простейшее заклинание — танцевали на карнизах и фонарных столбах, речные камешки под ногами, из которых была сложены мостовая, загадочно мерцали в их золотистых лучах. Даже ночью Талуара ослепляла великолепием, а представив, как она выглядит днем, Робин невольно зажмурился. Миззамир сделал все, чтобы его резиденция был? столь же прекрасной и процветающей, как древние города эльфов. На переполненных улицах кипело веселье, и восхищенный Робин то и дело спотыкался, потому что забывал следить за тем, куда ставит копыта. Тут были танцовщики и коробейники, жонглеры и актеры, поэты и, конечно же, музыканты. Музыка лилась отовсюду. Робин без устали вертел головой, не желая пропустить ни одной мелодии. Пели скрипки, дребезжали мандолины, мягко звенели лютни, посвистывали флейты, и барабаны стучали, словно сотни сердец, а арфы — одни такие же маленькие, как его собственная, другие — настолько большие, что их приходилось поднимать сразу двум мужчинам, — роняли малиновые ноты в общую песню ночи. Робин был заворожен. В отличие от Черной Метки: на того праздник произвел скорее удручающее действие. Рыцарь мрачно шагал вперед, закованный в свою черную броню, совершенно неуместную среди мягких тонов одежд жителей Таулары. Горожане, пораженные странным видом этого человека, пытались его развеселить, разносчики предлагали ему купить что-нибудь, но Черная Метка ни на кого не обращал внимания. Только на главной площади, где стояли фонтаны, изображающие единорогов, Героев, дельфинов, солнечных орлов и других людей и существ, он внезапно остановился, и Робин от неожиданности налетел на него сзади. Восстановив равновесие, кентавр с любопытством огляделся, пытаясь понять, что именно так заинтересовало темного рыцаря.

Самый большой фонтан был посвящен — что неудивительно — самому Миззамиру. Бронзовые изображения, которые благодаря магии никогда не тускнели, кратко обрисовывали историю жизни великого мага, последнего из эльфов, начиная с его первых битв с силами Зла и кончая триумфальным восстановлением Таулары. На барельефах, относящихся к первой части, Миззамир выглядел немного моложе, и Война еще не наложила свою печать на его лицо, излучающее одновременно мягкость и уверенность в себе. Но постепенно, от изображения к изображению, черты его все больше окрашивались печалью, свидетельствующей о пережитых невзгодах и утратах. Робин вновь поймал себя на том, что в выражении этого лица ему чудится что-то знакомое и в то же время пугающее…

Что касается Черной Метки, то он, судя по всему, заинтересовался всего одной сценой — очень маленькой и незаметной: на ней спокойный Миззамир беседовал с хмурым паладином, Героем сэром Прайзом. После Победы этим двоим так и не удалось достичь согласия насчет того, в каком виде следует восстанавливать феодальный Кварт. Миззамир стоял за парламентское руководство, как в других землях, а паладин, будучи твердым сторонником традиций, высказывался за со. хранение прежней системы и возмущался благими попытками волшебника вмешаться, куда его не просят. Потом сэр Прайз отправился в свой знаменитый последний поход, откуда уже не вернулся, а Кварт, в знак уважения к Герою, принял решение сохранить старое государственное устройство. Робин знал все это из бесконечных баллад о Победе, которые он выучил, — впрочем, сэру Прайзу посвящалась лишь ничтожная их часть. Наверное, Черная Метка чувствовал себя близким по духу с давно умершим героем, тоже носившим доспехи. А может быть, после Испытания в тайном святилище Кварта он стал по-новому понимать этого самого таинственного из всех Героев? Робин мысленно решил непременно спросить об этом рыцаря, если тот когда-нибудь заговорит. Наконец Черная Метка насмотрелся на барельефы, покачал головой и, сделав знак Робину, пошел дальше, к границе территории замка, на тот случай, если Сэму и Валери потребуется помощь.

Тем временем Арси и Кайлана искали способ выбраться из многочисленных кухонь, расположенных в бесконечных подвалах под огромными залами замка. Туда они попали без всяких сложностей, в своей крестьянской одежде легко смешавшись с прислугой. Среди поваров оказалось несколько бариганцев, так что Арси не слишком выделялся. Наконец какая-то толстуха вручила Кайлане огромное блюдо жареных голубей со словами «доставь это наверх, милочка». Кайлана с отвращением поморщилась и, как только толстуха отвернулась, собралась сунуть блюдо в темный угол, но Арси успел ее остановить.