Создатель сказок (СИ) - Крынов Макс - Страница 6

Второй кубик полетел в оборотня. Зверь увернулся со звериной грацией, но пролетев мимо, кубик в полете сменил направление и таки коснулся оборотня. На пол рухнули почерневшие кости — регенерация не спасла.

Девушка рухнула на колени возле старика, не обращая внимания на дымящиеся вещи и на запах горелого мяса. Она рыдала, кричала, беспрерывно причитала. То ругала дедушку, то упрашивала не умирать.

Самое удивительнее, что почерневшее от чудовищного жара тело еще дышало, пусть и доживая последние минуты. Хриплое дыхание становилось все тяжелее — дедушка явно торопился на тот свет.

Так бы Людмила и просидела, не решаясь коснуться обгорелого тела, если бы ее не схватили за плечо и не вздернули на ноги, грубо и бесцеремонно.

Измазанных в крови кубиков больше не осталось. Людмила попыталась было заехать ногтями по лицу незнакомца, но ее руку перехватили. И несмотря на четверку в силе, вырваться у нее не вышло.

— Сахарова? Мила?

Девушке ничего не осталось, кроме как присмотреться к новому гостю. И только тогда пришло понимание, что он без маски, что смотрит сочувственно и не собирается делать с ней того, что хотели предыдущие грабители.

Гость был бледным, причем одна сторона лица была бледнее, чем другая. Брюнет. Худой, но сильный — с легкостью удерживает ее почти на весу.

— Я. Могу. Помочь, — едва ли не по слогам произнес парень. — Если ты перестанешь истерить, соберешься с духом и подсобишь мне. Идет?

Мила кивнула.

— Отлично. Как говорится, слезами деду не поможешь. Тогда к делу. Я вижу, что с рунами у тебя все в порядке, — кивает гость на две обугленные кучки. — Но мне нужна конкретика. Что ты успела выучить? Сможешь провести расчеты по формуле Витца? Расчертить круг Маркса? Построить накопительную печать? Знаешь хотя бы часть старших рун?

В ответ на каждый вопрос Мила мотала головой.

— Балласт, — выдыхает парень, и девушка, пару минут назад сокрушившая двух неслабых грабителей, дергается, как от пощечины. — Так. Ладно. Утащи пока бабку куда-нибудь, запри меня на кухне и сделай все, что угодно, но не запускай никого сюда. Я серьезно: молись выдуманным богам, раздевайся, вызывай дьявола или фехтуй с полицией, которую сейчас вызывают твои соседи, но дай мне хотя бы пятнадцать минут на ритуал.

Когда дверь за девушкой и старушкой закрылась, я призвал кенку и кинул ему маскировочный кулон. Секунда на обмен мыслями, и мы отодвигаем столы и стулья с центра кухни к стенам. Потом — достаем из рюкзака ритуальные принадлежности и начинаем чертить руны. Кенку работает когтями, я уродую линолеум стилом, но оба работаем ловко и невероятно быстро, будто актеры фильма на ускоренной перемотке.

Сперва сложнейшие печати ложатся на дверь, запирая и укрепляя ее: теперь никто точно не откроет ее иначе, чем заклинанием ранга легендарного мага или направленным взрывом. Ставить успех ритуала на шокированную девчонку я точно не стану.

Руны появляются на стенах, на полу. Прах грабителей выбрасывает в окно вызванный гоблин. Туда же летят стулья, разломанный на части стол и кухонный гарнитур — места мало, и мало времени: мы работаем наперегонки со смертью. Бесчувственного старика переносим в сторону. Каждый квадратный сантиметр кухни покрывается ритуальными знаками.

Места не хватает. Кенку проносится вдоль стены, разрезая когтями натяжной потолок, и работа продолжается на потолке.

Дыхание старика становится все тише и реже, тело колотит, будто от озноба, но вроде как успеваем. Я отзываю гоблина и перехожу к заключительной части ритуала. Нет, я не собираюсь создавать место силы в этой квартире. Лучше привязать его к артефакту. Создать амулет, который будет помогать мне управлять иллюзиями. И пусть мощность артефакта будет ниже, чем у места силы, главное — я не буду зависеть от определенного места.

Горят разложенные по кухонным блюдцам порошки и травы, по полу стелется разноцветный дым, сплетаясь в чудные фигуры. На крики из коридора и удары в когда-то хлипкую дверь не обращаем внимания.

Рядом со стариком ложится руна «миража» и сразу же рассыпается в прах, окутанный радужным туманом — мощнейшей силой иллюзий.

В качестве концентратора нужно использовать либо обработанный металл, либо зачарованную должным образом кость. Костей нет, подходящего металла тоже, но я гну правила.

Достаю из кольца подаренную девочкой монетку.

Пространство плывет, кенку испуганно забивается в угол. Бетонный пол превращается то в деревянный, то в каменный, то прорастает пульсирующими венами. Магия рассеивается невероятно быстро, меняя окружающий мир.

Окунаю монету в облако силы и своей волей превращаю ее в кулон. Замыкаю на кулон весь ритуал, создавая из него концентратор для иллюзорной магии. Насыщаю артефакт силой до предела, и напрягая воображение, лгу себе, что держу в руке не кулон, а первое мобильное место силы, которое можно переносить с места на место.

И кулон наливается красками и силой. Всю магию впитать он не может, но на такое я и не рассчитывал.

Остатки иллюзорной энергии — зыбкой, радужной субстанции, я трачу на то же самое. Рядом с прахом от первой руны ложится другая, и я заставляю себя поверить, что у меня получится усилить вторым ритуалом первый.

Концентрация иллюзий зашкаливает. Кулон снова меняется, но что страшнее — магия пытается изменить и меня. Плоть на руке расползается, кожа обращается туманом. Рука ежесекундно превращается то в выбеленную кость, то в розовое щупальце, то в мешанину тонких красных нитей, но каждый раз я заставляю ее вернуться к прежнему виду.

Кулон снова напитывается магией. Расплывчатая конечность, сотканная из живого тумана, медленно обретает вид человеческой руки. На ладони лежит вытянутый артефакт, похожий на ракушку. Одежда ниже локтя исчезла.

Увы, оценить получившийся результат не могу — некогда. Нужно поскорее потратить энергию, пока она не превратила жителей этого дома в нечто нечеловеческое.

Подтаскиваю к рассыпавшимся рунам старика. Восстанавливаю его тело — это вообще просто.

Но на этом не останавливаюсь. Излишков энергии слишком много, и их срочно нужно куда-то потратить. Я могу превратить линолеум в золото, могу достать из кольца различные вещи, обращая их в драгоценный металл, но золота у меня достаточно и так. На себе экспериментировать не решаюсь — паразитные потери энергии и так корежат мою плоть, страшно подумать, что со мной может случиться, если я попытаюсь изменить себя без подготовки и плана. Поэтому решаю сосредоточить силы на старике.

Перво-наперво — омоложение. Возраст — это всего лишь цифры.

Время послушно откликается. Даже более послушно, чем должно бы — я чувствую влияние той самой силы, которой коснулся при перемещении в прошлое. Она шуршит песком между моих пальцев, откатывая состояние старика. Пятьдесят лет, сорок, тридцать… Пожалуй, хватит.

Силы все еще много.

Дам ему неуязвимость — полную стагнацию организма. Ничто не сможет навредить ему, покуда не будет исчерпан вложенный запас силы. Не будут расти волосы, не будут расти ногти.

Создаю образ и вливаю в него всю имеющуюся иллюзорную энергию. Она уходит, будто вода в песок. Минуты хватает, чтобы

тело принялось отторгать магию.

Сколько продержится неуязвимость этого человека — год? Три? Сто лет? Я не знаю. Но будет интересно понаблюдать за ним со стороны, и если он окажется в порядке, если через пару лет не тронется умом и не превратится в какого-нибудь монстра.

А пока нужно потратить излишки. И кажется, я придумал, на что именно.

Я делаю то, что привык в будущем. Я создаю доппеля. Создаю тело, неотличимое от моего, копирую свои воспоминания. Лицо немного меняю лицо, чтобы нас можно было принять за братьев, но не за близнецов.

Волны энергии, едва ли не захлестывающие меня с головой, пошли на убыль, а одновременно с завершением доппеля — исчезли окончательно.

— Не сработало, — говорит доппель знакомым голосом.