Старуха 2 (СИ) - Номен Квинтус - Страница 22

— Какая будет нужна автоматика, вам расскажет чуть позже товарищ Скадовский, он у нас биолог, а не я. А средства… да любые. Вплоть до того, что если вы скажете, что для выполнения работ всем сотрудникам института нужно будет по личному «Мерседесу» выделить — выделим. То есть сначала выделим, а уж потом будем разбираться, можно ли было без этого обойтись — хотя слова Веры прозвучали довольно грозно, широкая улыбка на ее лице говорила, что бояться тут пока нечего.

— Старуха… Вера Андреевна, а я–то тут все же зачем? — не удержался Берия.

— А затем. Товарищи ученые тут напридумывают всякого, но потом-то это придуманное нужно будет в производство пускать. На специально выстроенных, причем заранее выстроенных, заводах…

— А как их строить если даже неизвестно, какие там будут приборы и агрегаты ставиться?

— Как-как… В этом и состоит работа начальника: на основании неполной или даже ложной информации принять правильное решение. Начальник у нас кто? Вот и принимайте то, что нам всем будет нужно… где-то через полгода максимум. А мы, то есть все здесь собравшиеся, будем потом восхищаться вашей прозорливостью… да, я насчет полугода не пошутила, шесть месяцев — это предельный срок исполнения всех перечисленных здесь вкратце работ. Одно лишь уточнение: если кому-то для выполнения работы срочно потребуется что-то совершенно иностранное, то немедленно обращайтесь непосредственно ко мне. А немедленно значит сразу, если с обращениями кто-то задержится в надежде, что само рассосется, то за это будут наказывать. Причем наказывать сильно… я правильно говорю, Лаврентий Павлович?

— А чего на меня-то стрелки переводишь? Сама пообещала — сама и наказывай. Но если ты задачи будешь ставить неправильно, то уж не обессудь: товарищи здесь собрались далеко не глупые, разберутся — и тогда уж тебя они наказывать будут… всем скопом.

— Я по задачам все рассказала что знала, дальше пусть сами копают. То есть… Алексей Евгеньевич, я вам процесс финальной обработки биоматериала уже расписала… на химическом уровне, а вот как все это в железо воплотить, то тут уж слово за вашими специалистами. А теперь все глубоко вздохнули и разбежались работать, причем каждый с осознанием того, что работает над лекарством, которое ликвидирует смертность от пневмонии. Оно, конечно, еще пару сотен болезней излечит, но все должны знать: сейчас у нас от пневмонии в первый год жизни умирает больше пятидесяти младенцев на тысячу рожденных, и столько же, если не больше, не доживают до пяти лет по той же причине. Я думаю, такого знания будет вам достаточно для обострения трудового энтузиазма…

В конце октября на опытном заводе МВТУ в Реутово закончили изготовление забавного агрегата: машины, которой добывала полезные ископаемые из тонких пластов этих самых ископаемых. То есть это была не одна машины, а целый комплекс машин (причем довольно недешевый), но студентам, которые над этим комплексом работали почти полтора года, было очень интересно опробовать его в реальном деле — и всю эту технику с изрядными трудностями перетащили уже на «опытный полигон», обустроенный в Калужском округе неподалеку от Ханино, и там его запустили для добычи железной руды. Руды было маловато для добычи ее в обычной шахте, но новый «добычной комплекс» ее — из пласта «толщиной в аршин» выкапывал аж по две сотни тонн в сутки. То есть выкапывал он ее всего за десять часов, а остальные четырнадцать комплекс наоборот «закапывал» пробуренный им штрек, забивая его пустой породой и специально привезенным «со стороны» грунтом — что было само по себе занятием недешевым, но позволяло избежать обрушения штрека и тем самым помогало следующий прокладывать вплотную к только что отработанному. А если учесть, что в тех краях этот самый «пласт в аршин» занимал несколько десятков (если не сотен) квадратных километров территории, то потенциальная сотня миллионов тонн очень неплохой руды выглядела уже довольно интересно.

Тем более интересно, что комплексом управляло всего семь человек: трое «на добыче» и четверо «на забивке», так что картина становилась еще более радужной. Вот только становилась она такой все же не особенно быстро: все машины комплекса были электрическими, и для их работы на полигоне специально поставили «сельскую электростанцию». Тоже не ахти какая проблема — если не учитывать один момент: комплекс потреблял киловатт семьсот с небольшим только в процессе добычи руды, при забивке отработанных штреков землей ему вполне хватало и трехсот киловатт, а часа четыре в сутки электричество в шахте вообще нужно было лишь для освещения, пока специалисты производили профилактику и мелкий ремонт всех агрегатов. Тоже не очень страшно — вот только запуск котла электростанции занимал часов шесть, так что, по прикидкам инженеров, котел электростанции практически половину времени просто «бесплатно пережигал дрова на золу»…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Но так как теперь «опытная домна» в Ханино ежедневно выдавала по девяносто тонн очень неплохого чугуна, такая «бездарная трата топлива» никого не раздражала, тем более и дров в окрестностях можно было найти в достатке. Ну да, приходилось пару вагонов дров и из других мест привозить, но ведь это такая мелочь! Да и в любом случае проблемы с дровами должны были скоро закончиться: другие студенты в МВТУ практически подготовили «рекомендации и мелкие доработки» котла электростанции, позволяющие в нем сжигать и подмосковный уголь. Так что недовольной этим достижением МВТУшной технической мысли осталась одна Вера. То есть не то чтобы уж совсем недовольна…

Когда летом МВТУ «поделили» на три независимых института, то к новенькому МАИ причислили не только авиационные кафедры, но и часть кафедр, занимавшихся двигателестроением. Причем поделили кафедры довольно странно, так что в МАИ попала довольно большая группа преподавателей (и, соответственно, студентов), занимавшихся в том числе и разработкой паровых турбин. Понятно, что в новом институте задачи у них поменялись — но они с собой и «старый опыт» унесли, причем опыт довольно неплохой — и Вера поехала (не как химик, а все же как секретарь комитета комсомола НТК) в МАИ. Где отловила тамошнего секретаря комсомола — недавнего выпускника МВТУ Алексея Петрова:

— Леш, я к тебе, в общем-то, по делу, причем по делу сугубо комсомольскому.

— Старуха, если ты опять какой-то субботник на опытном заводе хочешь устроить, то отвали: сейчас у нас, можно сказать, организационный период не закончился, то есть в институте пока еще полный бардак…

— По научно-комсомольскому делу. Ты же участвовал в разработке турбины для сельской электростанции?

— Ну… было дело, а что с ней не так? Да и вообще, я ведь только помогал лопатки рассчитывать…

— Вот смотри сюда: это — турбина. И сюда в нее подается пар…

— Художник из тебя так себе, но в принципе понятно.

— Я продолжу? Так вот, этот пар у нас перегрет, то есть его сначала вскипятить надо, то есть воду вскипятить, а процесс кипячения занимает несколько часов до того, как в котле нужное давление получится.

— Ты, гляжу, кое-что и в турбинах понимать начала…

— Заткнись. Я что хочу сказать: а если в турбину не пар подавать, а, скажем, керосин и уже внутри турбины его сжигать, то ничего заранее кипятить уже не надо. И турбина запустится почти сразу после подачи в нее керосина, а так как температура горящего керосина будет гораздо выше, чем у даже перегретого пара…

— Ну да, а через полчаса лопатки прогорят и…

— Вот поэтому я к тебе и пришла. А нас на кафедре сделали интерметаллид, я тебе потом скажу какой. Когда ты все подписки дашь, скажу, а пока запомни одно: лопатки из него будут прекрасно работать даже при температуре в девятьсот, а может и в тысячу градусов. То есть пока закладывайся на девятьсот, а чтобы они тысячу выдержали, я тебе снова потом расскажу как их делать будет нужно.

— Ну да, но ведь кроме керосина в нее и воздух нужно будет подавать…

— Нужно. Но турбина-то у нас механическую энергию произведет, так что если на вал насадить еще и компрессор вот тут, то что мы получим?