Разыскивается живым или мертвым (СИ) - Борчанинов Геннадий - Страница 46

— В твоём кольте один патрон. Доползёшь — сможешь уйти без мучений, — сказал я, забираясь в седло. — Ну или сможешь пальнуть мне в спину и медленно подыхать ещё дней восемь.

— Будь ты проклят, — скривился Мёрфи.

— А ведь я тебе помочь хотел, — усмехнулся я, напяливая на голову чужую конфедератку и вновь начиная насвистывать «Дикси».

Мёрфи отвернулся и закрыл глаза, а я тронул пятками бока Ниггера и мы продолжили путь к горе Эскондидо. Я ожидал выстрела в спину, но выстрел прозвучал лишь спустя минут двадцать, далёкий и приглушённый. Стреляли явно в упор. На этот раз мчаться на звук выстрела я не стал.

Пологие склоны горы Эскондидо давно уже показались на горизонте, вместе со многими другими, но я знал, куда идти. Мёрфи мне показал, а человек на пороге смерти не склонен врать.

Мой замысел въехать в лагерь банды, изображая из себя героя, пошёл прахом, но прикинуться сторонником Конфедерации, как я планировал изначально, мне никто не запрещает. Я решил именно так и поступить.

Пришлось, правда, переодеть рубашку, испачканную кровью Мёрфи, и потратить немного воды из фляжки, чтобы вымыть руки. Крови с него натекло как с доброго порося.

Наверное, именно потому, что я натянул на голову чужую кепку, меня не подстрелили сразу же, на подходе к горе. Меня просто окликнули.

— Эй! Ты кто такой! — раздался голос из кустов.

Я въехал в лесок, сплошь покрывающий гору, около полудня, и в тени деревьев ехать было легко и приятно, и я расслабился, даже зная, что двигаюсь по враждебной территории. Не заметил, кто и откуда кричит.

— Мне сказали, тут можно найти людей, ещё не сложивших оружие! — крикнул я, останавливая жеребца.

— Кто тебе это сказал? — раздался голос.

Я немного помедлил с ответом, но решил, что мой новый знакомый никому уже ничего не расскажет. Тем более, что Мёрфи и в самом деле указал мне дорогу.

— Джуд Мёрфи! — ответил я.

Из-за деревца вышел конфедерат в потёртой и выцветшей драгунской форме, закинув винтовку на плечо.

— А где ты его видел? — спросил он.

— В Квемадо, — ответил я.

— Пьянствует? — усмехнулся драгун, и я кивнул в ответ. — Что, решил присоединиться к правому делу? Это ты верно решил. Проходи. Там увидишь.

Я спешился и взял Ниггера под уздцы, продвигаясь по тропинке дальше. На военный лагерь это походило мало, скорее, на бандитское логово. Несколько землянок, костры, палатки, оборванные люди, больше похожие на заросших дикарей, нежели на солдат. Но тут и там виднелись остатки серой формы, погоны и кокарды, выдающие их с головой. Правительство давало им шанс на амнистию и прощение, но они сами выбрали этот путь.

На меня смотрели с удивлением, как на диковинную зверушку. Нечасто у них бывают гости, значит. Суровые обветренные лица, украшенные шрамами, оспинами и щетиной, казались высеченными из камня, и выражения на них застыли не самые дружелюбные. Эти люди давно отвыкли от мирной жизни, это я мог сказать точно.

Единственным человеком, сохранившим представительный внешний вид, оказался высокий офицер в серо-синем двубортном мундире с жёлтой тесьмой на рукавах. Даже все пуговицы до единой были на месте. Он был гладко, до синевы, выбрит, сапоги его блестели гуталином, на поясе висела сабля. Такого скорее ожидаешь увидеть на балу среди красавиц-аристократок, а не в глухом лесу где-то на территории Нью-Мексико.

Он вышел из палатки с железной кружкой в руке, дымящейся горячим кофе, и остановился, завидев меня посреди лагеря.

— А ты кто такой? — в недоумении произнёс он.

— Джоси Уэйлс, сэр, — представился я первым попавшимся именем, вытянувшись по стойке смирно. — Хочу сражаться за Конфедерацию, сэр.

Офицер прищурился, смерил меня испытующим взглядом. Я такие взгляды уже видал, когда на призывной пункт за мной приехали покупатели, старлей и прапорщик с бэтменами на шевронах. Да и здесь солдаты косились на меня, вслушиваясь в разговор и пытаясь понять, из какого я теста.

— Где проходили службу, мистер Уэйлс? — спросил офицер.

А это тебе, морда пиндосская, знать не положено. На гостайну меня, конечно, не оформили, иначе я бы потом не смог нормально выехать, но болтать я всё равно не любил. В армии, где ещё-то.

— В ополчении, сэр. Хомстед Медоус, штат Техас, — сказал я.

При слове «ополчение» офицер скривился. Конечно, куда нам, сиволапым, до выпускников Вест-Пойнта и прочих военных академиков.

— Проблемы с законом, да? — хмыкнул он. — Или понял, наконец, что Союзу не место здесь, на Юге?

— И то, и другое, — увильнул я от ответа.

— Хорошо. Знакомься, располагайся. Меня зовут полковник Бентон, я здесь старший. Понятно? — произнёс он.

— Так точно, сэр, — ответил я.

Я понял, что это за человек. Армия стала для него чем-то большим, чем родной дом, и он не мог сложить оружие, пока жив, а поступать на службу к вчерашнему врагу ему не позволяли убеждения. Идейный человек. А значит, опасный вдвойне.

— Хомстед Медоус? Старина Марш там до сих пор держит салун? — в наш разговор встрял один из солдат.

— Да, держит, — ответил я.

— Занятно, — сказал солдат. — Вот только из Хомстед Медоус ополчение не набирали.

Глава 24

Я мгновенно понял, что всё испортил. Надо было подготовиться получше. Сейчас во мне наделают дырок, а отстреливаться от всей банды, стоя посреди лагеря… У меня даже не хватит патронов.

Спасло меня натуральное чудо.

— Боб, из округа Эль-Пасо были только добровольцы, — возразил другой солдат. — Его же на второй год войны калифорнийцы взяли.

— Ты партизанил, Джоси? — спросил меня ещё один, с сержантским шевроном, и я не сразу понял, что он обращается ко мне.

— Ага, — сказал я.

— Вот видишь, Боб, — сказал сержант.

Полковник Бентон кивнул, отхлебнул кофе и вернулся в палатку. Меня же пригласили к одному из костров, хотя я предельно ясно чувствовал, что отсюда надо сваливать как можно скорее.

— Значит, в настоящем бою ты не бывал, Джоси, — сказал кто-то ещё. — Это ничего. Главное, иметь достаточно ненависти к Союзу.

Я нахмурил брови, делая свирепое лицо и изображая из себя такого же, как все они, мятежника. Нищего Джонни Ребела, лишившегося всего из-за проклятых янки.

— Как там, в Хомстед Медоус? Старого О’Хару до сих пор выбирают шерифом? — спросил уличивший меня солдат.

— О’Хару застрелили недавно. И помощника Голдуэлла тоже, — сказал я.

— Кто посмел? — удивился солдат.

— Хорхе Мартинес-младший, — сказал я. — Взял там почтовое отделение.

— Вот же ублюдок, — цокнул языком солдат. — И кто там теперь следит за порядком?

— Ларсен, — сказал я.

— Не помню такого, — покачал головой тот. — И тебя тоже не помню. Слишком давно я там не бывал.

Мне не очень приятен был этот разговор, каждый лишний вопрос и лишняя реплика приближали меня к разоблачению и линчеванию. Крепких деревьев, на которых можно было бы меня повесить, здесь хватало с лихвой. Надо делать дело и уходить огородами. Как можно скорее.

Но посидеть у костра, раз уж меня пригласили, какое-то время придётся. Просто из вежливости.

Лагерь конфедератов расположился на пологом склоне горы Эскондидо, вдали от армейских фортов и пограничных укреплений, где можно было напороться на армейские патрули или карательную экспедицию. Зато в сравнительной близости от дороги, соединяющей Аризону, Нью-Мексико и Техас, а это значит, рядом с караванным путём, на котором можно изрядно пограбить.

Разговоры тут были соответствующие. Никто уже не вёл речей о возможной победе, спустя десять лет после поражения Конфедерации таких идиотов уже не осталось. Обсуждали, где раздобыть выпивку, кому можно продать краденых лошадей и где можно закупить патроны, не привлекая внимания власти.

— Джоси, а ты чего натворил? — спросил меня один из солдат. — Раз уж решил к нам рвануть.

— Застрелил кое-кого, — расплывчато ответил я.

— Это ерунда. Такое суд может и оправдать, если докажешь, что это была самооборона, — сказал другой.