Повесть о Ладе, или Зачарованная княжна - Фортунская Светлана - Страница 61

Я скромно порадовался своему первому успеху – оказывается, первый блин не всегда комом! Я чихнул с нужной степенью интенсивности.

К вечеру последствия моего чиха стали сходить на нет. Мой подопечный перестал попадать молотком по пальцам, и заготовки для набоек вырезал аккуратно и точно требуемого размера. Сигарета прикуривалась сразу же, клей не разливался, и спички не ломались.

Я задремал, убаюканный монотонностью этого вначале столь хлопотного дня, и размышлял в ленивой полудреме, а не чихнуть ли мне еще разок, когда громкий разговор заставил меня встрепенуться. Разговор шел обо мне.

– …Никаких котов! – категорически заявлял тот сапожник, что постарше. – Еще чего! На улицу его, и пусть идет, откуда пришел.

– Ну, – хныкала Лёня, – ну пожалуйста! Он же домашний, он же пропадет!.. И смотри, какой он красивый!

– Гони его в шею, я сказал! – не сдавался тот. – Или возьми себе домой, если тебе его так жалко!

– Я не могу домой! У меня Пончик! Он его разорвет!

Как я понял, Пончик – это имя собаки.

– Туда ему и дорога, – сказал Процюк и расхохотался. Его смех прозвучал крайне невоспитанно и неуместно, я бы даже сказал, оскорбительно для меня. Я не удержался и чихнул еще раз.

– У него насморк, он больной, ему нельзя под дождь! – завопила Лёня. А Процюк чихнул в свою очередь и полез за носовым платком.

– Еще нас всех тут перезаразит! – сказал он, высморкавшись. – Меня так уже заразил.

– Кошачий насморк людям не передается! – заявила Лёня торжественно. – Таких элементарных вещей не знаешь!

– Элементарных вещей я, может быть, и не знаю, – согласился Процюк и снова высморкался. – Но я знаю другое: если я его еще раз увижу, то привяжу ему на шею камушек и брошу в канализацию. В тот колодец, что во дворе, открытый…

Дальше я не слушал. Я взвыл и кинулся к двери. Инстинкт самосохранения был сильнее доброй воли.

Я – сильный кот, и дверь, как бы плотно закрыта она ни была, распахнулась сразу же. Я шмыгнул в подворотню, а оттуда – на улицу. Потом подкрался к окну мастерской и осторожно заглянул. На улице было уже темно, а внутри горел свет, поэтому они меня не увидели. Да они и не смотрели в окно. Они смотрели друг на друга, и выражение их лиц было недоуменным и даже испуганным.

Ай да я!

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ,

в которой мы теряем Домовушку

К счастью, простуда, которая вдруг одолела Процюка, рано уложила его в постель: не было еще девяти, когда он выпил чего-то там горячего – над кружкой поднимался парок, и Процюк обжег себе язык, поперхнулся, судя по его мимике, выругался – и укрылся теплым одеялом. Я наблюдал за ним в окно, непредусмотрительно не задернутое шторкой. Какая-то женщина, сестра или жена – для мамы эта женщина была слишком молода – ухаживала за ним, ставила ему горчичники, заставила проглотить таблетки. Покончив с процедурами, она погасила свет, вышла в другую комнату и села смотреть телевизор. Я решил, что моя работа на сегодня окончена, и ретировался.

Только поздно вечером явился я домой. Наша умница Лада, одержимая яростным желанием отомстить, совсем забыла снять нас с Вороном с наших постов. Ворону в этом плане было проще: летать в поднебесье – это вам не бегать по твердому асфальту, к тому же грязному, мокрому и скользкому. Мне же пришлось долго пробираться по улицам, пока у вокзала я не ухитрился заскочить в троллейбус.

Я замерз, продрог и проголодался. Колбаса, молоко и кусочек жареной рыбки, которыми девушка Лёня угощала меня, давно превратились в прекрасное воспоминание. Вкусные запахи из кухонь дразнили мое обоняние, но я спешил домой – не хватало еще опоздать и поцеловать запертую и заклятую на ночь дверь. Ночевать в подъезде, на пыльном и тонком коврике перед дверью – нет уж, увольте, это не для меня.

Во дворе я заметил группу котов, кажется, среди них была и моя давняя врагиня – кошка-бродяжка; я постарался прокрасться в свой подъезд незамеченным, и это мне удалось. День прошел успешно.

Меня ждали – Пес караулил у двери и отворил, едва я успел тихо мяукнуть.

– Ну что, Кот? – спросил он, дрожа от возбуждения, или от нетерпения, или еще от чего. – Удача?

Я постарался принять самый что ни на есть гордый вид и с распушенным трубой хвостом проследовал в кухню.

– Полная, – сообщил я важно. – Но я голоден и замерз.

– Лада приготовила для тебя ванну, – сказал Пес. – Она боится, как бы ты не простудился. А когда помоешься, согреешься и наешься, доложишь ей. Она ждет в маленькой комнате.

– Может, сначала доложить? – засомневался я. – А потом спокойненько…

– Лада велела… – грозно начал Пес, и я послушно юркнул в ванную. Домовушки в кухне я не заметил, что означало одно из двух: либо Лада по-прежнему в грозном настроении и Домовушка от греха подальше сидит где-то в щели тараканом, либо, напротив, Лада спокойна и Домовушка коротает вечер перед телевизором, с вязаньем в неутомимых лапках.

Не успел я как следует расслабиться в теплой газированной водичке – Лада позаботилась о моем здоровье, насытив воду магионами, – как дверь ванной комнаты отворилась.

– Кот, – сказал Пес, – давай закругляйся. Уже почти одиннадцать, надо дверь заклинать.

– А Лада что, совсем разучилась заклятия накладывать? – Мне совсем не хотелось вылезать из ванны, мокрым торчать на сквозняке парадной, пачкать лапы в мелу. И вообще не хотелось работать – я устал.

Пес рыкнул, и я в один момент вылетел из воды. Разрисовывая дверь рунами, я думал о том, что, может, плюнуть на всю эту магию, перебраться в сапожную мастерскую, где работает милая девушка Лёня, а уж с угрозой утопления в канализационном люке я как-нибудь справлюсь…

Это был, конечно, приступ малодушия. Даже на ежедневный кусок печенки я не сменял бы скромный ужин в нашем тесном дружеском семейном кругу, хоть и под постоянным дамокловым мечом угрозы превращения в червя, а может, и полного испепеления.

Домовушка приготовил вкусную грибную подливочку и оладушки, зная, что нам с Вороном нужно как следует подкрепить свои силы. Я макал оладушки в подливку, отправлял их в рот и мурлыкал от удовольствия, чувствуя, как кровь все быстрее бежит по моим жилам и шерсть начинает лосниться и блестеть, как то положено шерсти сытого и благополучного кота. Но по мере насыщения мои мыслительные способности, притуплённые экстремальными условиями существования (ох уж этот Ворон! Его наукообразная манера выражаться весьма заразна – хуже гриппа!), так вот, мои мыслительные способности постепенно пришли в норму, и я наконец заметил отсутствие Ворона.

– А где премудрейший? – лениво спросил я, запивая ужин молочком. – Он что, уже докладывает?

– Ворон не вернулся с задания, – торжественно доложил Пес. – Я Ладе сказал, а она велела закрывать дверь и более не ждать.

Бедный преминистр! Я поглядел в окно. Дождь, который весь день сочился с небес, к ночи разошелся не на шутку и уже довольно давно поливал окружающую среду активно и добросовестно. Ворон небось и днем не смог найти подходящего убежища – это бездомных котов пускают погреться в сапожные мастерские, но никому не придет в голову распахнуть дверь или форточку для бездомной птицы. А теперь ему предстояло еще и ночь провести в такой сырости. Да, не повезло птичке!

– Ты поел? – спросил Пес, хотя видел, что я уже отодвинул тарелку с оладьями. – Тогда иди. Лада ждет.

Лада не ждала. Она металась по комнате, как пантера по клетке. И не сразу меня заметила, скользнула синим взглядом и продолжила свои метания туда-сюда по весьма небольшому свободному от мебели пространству комнаты. Запахло озоном, и откуда-то издалека донеслись грозовые раскаты. Гроза в феврале – это не к добру. Даже если эта гроза в отдельно взятой квартире.

Я скромно устроился в кресле и стал ждать, когда Лада соизволит обратить на меня свое высокое внимание. Я, кажется, успел ненадолго задремать.