Лаванда для отца-одиночки (СИ) - Кальк Салма - Страница 39

— И что послужило поводом для открытия военных действий?

— Ну, — потупилась детка, — я не выучила про клетки. Но я ей сразу сказала, что готова прийти и сдать, когда она скажет, я так-то не вчера родилась. И попросила прощения. Но она сначала наехала на Луи, а у него оба родителя в отъезде, только сестра, но ей сестра не подошла. Потом на меня, что тебя она видеть не хочет, а только маму. А потом ещё и на Фреда, что они со Стефом оба не учатся.

О, новое имя.

— А кто есть Луи?

— Луи Тьерселен, некромант.

— Из семьи прежних хозяев этого дома, что ли?

— О, правда. Я и не подумала. Я спрошу у него, точно. Любопытно. Но ты сходишь в школу?

— Если честно, меня уже попросила о том же госпожа Бойд.

— О, хоть она у нас нормальная! У неё на уроке я ответила, если что. А по истории — не очень. Господин Триплен сказал — надо знать лучше.

— Значит, надо, раз он так говорит, — согласился Тео. — Дальше в Академии будет сильно больше всяких заданий. И их придётся выполнять.

— Да той Академии ещё столько времени! — отмахнулась Эжени.

Трофей наконец-то запросился на волю, был отпущен и ускакал в кухню.

— Ничего себе ты его приручила, — восхитился Тео.

— Мне показалось, он сам захотел. Быть приручённым. Так ты сходишь поговорить с этой… с госпожой Шу?

— Схожу непременно, мне уже прямо любопытно, о чем она готова говорить с твоей мамой, но не готова со мной.

— Ну тогда ладно, а то я уже думала, что завтра в школу не пойду. Потому что какая нафиг мама? Пускай к младшим ходит, я думаю, ей достаточно.

И пошлёпала по лестнице обратно к себе.

Ладно, с этим выяснили. А где у нас Лаванда?

Лаванда появилась вскоре, и тоже смурная. Это что, день такой? Девочкам не везёт?

— А у тебя что стряслось? — нужно ж знать.

— Да ничего, — вздохнула она, помолчала и добавила: — Завтра родители приезжают. Внезапно.

— Чьи? Куда? — Тео ничего не понял.

Пришлось взять за руку, усадить в гостиной на диван, позвать Трофея, чтобы тоже работал антидепрессантом, и расспрашивать. С Эжени ещё и проще, та хотя бы говорит сразу в лоб, а Лаванда — нет.

— Мои родители. У них в Руанвилле большой питомник садовых растений, они привезут нам недостающие кусты.

Ну да, она говорила что-то про кусты, но, честно говоря, Тео не вникал. Всё идёт, хорошо идёт — и ладно. А тут оказалось, что эти самые кусты не просто приедут службой доставки, но её родители готовы прямо привезти их сами. И не только для сада Тео, а и ещё кому-то там. И Лаванде нужно будет провести сколько-то времени с родителями.

— Я не вижу ничего страшного, сколько будет нужно, столько и проведёшь, — пожал он плечами. — Они же не каждый месяц приезжают, я верно понял?

— Вообще редко, я думала — доставкой отправят, а они решили сами. И понимаешь, я пока не говорила им, что мы живём с тобой вместе, — и смотрит не на него, а на пол.

— Ты как раз можешь об этом сказать. Дом у нас не самый плохой на свете, сад благодаря тебе тоже отлично выглядит. Трофею мы велим вести себя хорошо, а Эжени прямо попросим о поддержке. Как долго они собираются остаться в Паризии?

— До воскресенья, кажется.

— И где остановятся?

— У папы здесь друг, господин Годар, они вместе служили в армии и учились в колледже. У него и остановятся, у него большой дом, они всегда так делают. И они просили поискать им билеты в театр и в Оперу. И сходить с ними.

— Сходим, не проблема.

Лаванда уставилась на него.

— Ты… готов пойти познакомиться с моими родителями?

— Не вижу ничего особенного, — пожал он плечами. — Раз мы вместе, отчего бы мне не познакомиться с твоими родителями?

— Но они… будут тебя рассматривать.

— Да и ладно, от меня не убудет. Вот завтра меня будет рассматривать очередная учительница Эжени, там, думаю, возможно всякое, — усмехнулся он.

— Что случилось у Эжени?

— Разругалась, дело житейское. Пойду и посмотрю, что там за вселенская проблема.

Лаванда смотрела повеселее и дышала ровнее. И вдруг едва не подскочила.

— Если я завтра вечером и дальше буду занята, а то и вместе с тобой, то когда мы купим платье и туфли для Эжени?

— А она ещё не передумала идти на бал?

— Я спрошу, — Лаванда поднялась и ушла наверх, оставив на диване Трофея.

Кот смотрел на Тео, прямо глаз своих янтарных не отводил.

— Кот, наши девочки воюют с какими-то призраками. Мы же поможем им победить?

Кот зажмурился, что можно было истолковать как знак согласия. А Лаванда спустилась вместе с Эжени.

— А можно поехать за платьем сейчас? — воодушевлённо спросила детка.

— Только если ты уже сделала всё на завтра.

— Нет, не всё, только задачи решила. Ещё всякое устное.

— А когда будешь учить устное?

— Как придём. Не буду ни с кем болтать и не лягу спать, пока не выучу.

— Смотри, сама уже видишь, как оно бывает, если не готово. А то завтра ещё кто-нибудь захочет с твоей мамой познакомиться, тогда уже точно придётся её выписывать сюда.

— Вижу, поняла, сделаю! — и с воплем унеслась наверх, одеваться.

Тео ничего не понимал в платьях, поэтому просто с улыбкой смотрел, как Эжени и Лаванда носятся между двумя магазинами в торговом центре, что-то объясняют продавцам, шепчутся и прячутся в примерочной.

И когда ему предъявили Эжени в светлом длинном открытом платье и в атласных туфельках, с радостно сияющими глазами — он подумал, что вот так-то лучше, чем когда она печалится и ругается.

— Тебе нравится? — спросила дочь.

— Ты самая красивая девушка на свете, честное слово.

— Правда? Ты в самом деле так думаешь? А Лаванда?

— Вы обе для меня вне конкуренции, — ответил Тео.

26. Нужно что-то делать

26. Нужно что-то делать

— И я напоминаю всем, что осталась неделя для того, чтобы подать заявки на конференцию в университете, — сказал в конце урока господин Триплен. — Если кто-то надумал, но не может сформулировать тему — подходите, мы сделаем это вместе с вами.

Юма не сразу сообразила, о чём речь, а потом вспомнила — ну да, их историк уже примерно месяц говорит, что в конце семестра будет конференция для школьников в университете Паризии, и если там выступить, то к твоему общему рейтингу добавится до фига баллов, и ты получишь какие-то плюшки. В старых школах, где довелось учиться Юме, рейтинга не было, а здесь она как-то вообще им не морочилась. А тут прямо открыла приложение школы и нашла свой класс и себя.

Что же, ожидаемо. После вчерашней ругачки госпожа Шу влепила им троим — ей, Фреду и Луи — по минус сорок баллов, вот ведь! Это ж теперь хрен исправишь, они все трое по биологии в минусе. Разве только по всем другим предметам будет лютый плюс и тогда это будет очень странно выглядеть — как это, везде всё хорошо, а по одному предмету завал. Ладно, пускай папа попробует с ней поговорить, а дальше сообразим.

У Юмы сложилось ощущение, что папа в целом всемогущ. Ну, почти. Потому что ему удавалось как-то решать такие вещи, которые раньше она полагала неразрешимыми. Эх, чего ж она так поздно-то просекла, что у неё такой крутой папа! Конечно, пока он был на службе и мотался по миру, она бы не смогла с ним жить. Но что-то можно было сделать, наверное.

Правда, вдруг ещё не поздно?

После истории большая перемена, и наконец можно было поговорить. Юма кивнула Фреду, подцепила за рукав Луи и потащила на лестницу.

— Ну что, как с биологичкой будем дальше жить?

— Дениз сказала, что придёт и поговорит, а если её не послушают, то будем думать, — пожал плечами Луи.

— А где у тебя родители?

— У них контракт на Ближнем Востоке от ОВП до Рождества. И вообще нафиг им всё это?

О как, контракт от ОВП.

— У меня отец двадцать лет служил, тоже от ОВП, — кивнула она. — Фред, а у тебя что?

— А я ничего не сказал дома. И заблокировал в материном телефоне контакт нашей рыжей. Она это, конечно, просечёт, только не сразу, я думаю.