Медведь и русалка (СИ) - Кальк Салма - Страница 47

— Да просто я вообще не задумывался. А так-то да, наверное, у него всю дорогу какая-то жизнь, просто когда он приходит к нам, то говорит о нашей жизни и о наших проблемах, а о своём — никогда. И мне кажется, это как-то неправильно. Как будто, ну, он может что-то для нас делать, а мы для него — нет, как несмышлёные какие-то.

— Он же у вас в семье старший?

— Да.

— Поэтому, наверное, думает, что про себя сам всё решит.

— Наверное, — вздохнул Медведь.

И дальше уже они поехали гулять по городу, потому что было тепло и весна, и ели мороженое, и горячие круассаны, и вернулись в Зверинец, когда уже стемнело.

А с Жилем де Роганом на следующий день вышло как-то совсем просто.

— Что, тебе нужна инфа?

— Да, очень. Мне нужно найти людей. То есть, не совсем людей, но среди людей. Я готова заплатить, сколько скажешь.

— Расскажи, что за дело.

Второй раз рассказалось легко. Жиль смотрел на неё, чесал кудрявый затылок, потом сказал:

— Я понял, это может быть прикольно. Я попробую. Какие сроки?

— Нет сроков. Мне бы просто найти.

— Понял. Что выловлю — скажу.

— А деньги?

— Там видно будет, — сказал он туманно и удалился по коридору в сторону аудиторий факультета воздушников.

А Финнея понадеялась, что какой-то из способов поиска даст результат.

13. Зачем он туда пошел

Медведь никак не мог понять, чего к нему прикапываются на тему того, что он маг.

Сначала просто любопытствовали — а чего магу делать на шоу. Цветочки сажать, мать вашу, так и хотелось ему ответить. Что ещё боевые маги делают, не слышали разве?

Присловье про цветочки нет-нет, да и повторяла госпожа декан, может, и ему не зазорно? Вроде сквернословить ни к чему, а что-то сказать очень хочется, отмалчиваться было с каждым разом всё сложнее.

А после того, как он прошёл три трассы по очкам первым, вторым и ещё раз первым, его прямо стали обвинять в том, что он пользуется магией, что запрещено.

— Ну и как я, по-твоему, пользуюсь магией, если тут везде установлены детекторы магической энергии, улавливающие любой малейший всплеск? — Медведь сам удивился, что выдал столь замысловатую конструкцию и ни в чём не ошибся.

Наверное, это из-за лекций профессора де ла Мотта, тот всё время приучает их к таким конструкциям.

— А я откуда знаю? Я нормальный, мне вся эта ваша магия до одного места, — отвечал парень с какой-то навороченной причёской — где-то брито, где-то длинно, и весь в татухах, даже у старшекурсников-боевиков столько нет.

Почему-то это взбесило — про нормального. Ещё год назад Медведь и сам мог сказать про кого-нибудь — я, мол, нормальный, а он уже не очень. Теперь же он уже вообще не понимал, что такое быть нормальным, и тупо об этом не думал. Он нормальный для своих с курса, для дяди Филибера, для преподов, и для рыбоньки золотой тоже. Может быть, для младших братьев. Да и хватит. А остальные идут… лесом.

К парню в татухах присоединились ещё двое — мол, не может быть, чтобы маг своей магией не пользовался, так не бывает. А вы-то, можно подумать, что-то о магии знаете, уж конечно. Медведь даже не надевал в дни соревнований подаренную рыбами жемчужину — а так приохотился таскать её на практику, и надо сказать, кое-какие бонусы в защите она давала, и ещё в обращении с водой. Госпожа декан когда увидела эффект, то изумилась и велела показать, что у него там. Пришлось вытащить цепочку и показать. Она оценила, и остальным сказала — вот, смотрите, как раз пример, когда магические амулеты находят вас сами. Такой предмет можно получить только от морского народа, никак иначе. И сказала Медведю — мол, правильно, что пользуешься, привыкай.

Ну а на соревнования он не надевал ничего. И радовался, что никаких татушек магических не сделал — потому что стопудово докопались бы.

И всё это продолжалось ровно до того момента, пока не оказалось, что в следующей группе есть ещё один маг, и это был не студент, и даже не выпускник Академии. То есть, конечно, как раз выпускник, наверное. Какой-нибудь Академии. Но это было давно, потому что ему лет тридцать пять, не меньше, а сейчас он вышел в отставку из Легиона прошлым летом. Звали его Серхио, и на него тоже сначала быковали, но только один раз. А потом он посмотрел на каждого из болтунов — по-доброму так посмотрел, с лёгким прищуром — и они все завяли на месте. Типа, и дела нам нет до вас, что хотите, то и делайте.

— Ты студент? — спросил Серхио у Медведя.

— Ну, — кивнул Медведь.

— Боевик?

— Да.

— Передавай привет госпоже декану. И Тейка у вас там где-то, она, конечно, уже вроде как не Саваж, а Монтенеро, как за Гору вышла замуж, но по смыслу всё одно Саваж.

Медведь не сразу сообразил, что Тейка — это госпожа Монтенеро, блистательный куратор второго курса.

— Она у нас практику ведёт, и вообще куратор группы.

— Она должна быть отличным преподавателем, как и её матушка.

— Так и есть, — согласился Медведь, потому что их преподы — лучшие, это ж аксиома.

— А этих не слушай, ну их. Ты вот зачем сюда пошёл?

— Да просто так.

— Да ладно, просто так. Денег нужно?

— Нужно.

— Это нормальная причина. А мне вот нужно доказать себе, что я ещё что-то могу.

Оказывается, Серхио вышел в отставку потому, что после травмы иначе оказалось нельзя. Он решил, что не будет пробоваться никуда, где можно считаться в Легионе, но по факту не иметь возможности участвовать в спасательных и прочих операциях, потому что — нет допуска по здоровью. И он весь этот год работал тренером с детьми и тренировался сам. И пошёл чисто посмотреть, как далеко сможет дойти. Раньше-то и близко бы не подошёл к такой глупости, когда настоящее было.

И когда переодевались, Медведь украдкой глянул — ну да, всё тело в шрамах. Наверное, собирал тот самый доктор Луис, который оперировал Саважа год назад, когда тот глупо попался, тоже, между прочим, простецам. И собрал.

В тот день Медведь был вторым — после Серхио. Но тут было ни капельки не обидно. Он вполне побывал первым в других группах, где легко справлялся с заданиями, так же легко, как Серхио справился сегодня.

Обидно было проиграть простецу — и во второй группе вышло именно так. Но может быть, тот простец тоже потерял что-то настоящее, и теперь ищет замену? Но простец был сыт и доволен, и никаких шрамов у него не было, а была какая-то дурацкая злость на всех остальных, кто пытался заступить ему дорогу. Медведь не нашёл в себе такой злости, и — справился со всеми заданиями вторым.

А теперь он прямо всю дорогу до дома думал — а у него что настоящее? Или сейчас настоящего нет, и оно будет когда-то после?

А потом приехал в Зверинец, обнялся с Финнеей, и успокоился, потому что вот оно — настоящее. И нечего париться.

14. Пойти против природы

Привет от Серхио Медведь передал, сначала госпоже декану после лекции, а потом и госпоже Монтенеро после практики. Госпожа декан улыбнулась тепло, спросила — всё ли с тем Серхио в порядке, Медведь ответил — как на его взгляд, всё отлично, да. И этим закончилось.

А вот госпожа Монтенеро вцепилась в него клещом.

Она очень обрадовалась известию, прямо просияла.

— И что он? Где ты его видел?

Медведь замялся — потому что не хотел он говорить, где видел. Финнея так его и не убедила, что нужно всем рассказать, и пускай поддерживают.

— Ну… видел.

— Так, я поняла. Ты его ещё увидишь?

— Да.

— Значит, передавай ответный привет и скажи, чтобы связался непременно, понял? Он знает, я не отвяжусь. Так что вперёд.

Медведь кивнул — ну да, госпожа Монтенеро не отвяжется, это точно. Значит, завтра нужно будет рассказать Серхио, и пусть дальше сам.

На практике пришлось снова выложиться досуха, ну, иначе не бывает. Только он же теперь учёный, ну, немного, он может посмотреть — а что вообще хотят с них всех преподы и как этого добиваются. Раз уж так вышло, что он сам кого-то чему-то учит.