Медведь и русалка (СИ) - Кальк Салма - Страница 42

— До конца учёбы. Или пока не заработаю, чтобы квартиру снимать.

— Ни фига ты, — брат смотрел с уважением.

— Приходится. Кто там дома?

— Да все, то есть оба они, а мы со Стефом нет. Это ты крутой — взял и ушёл. Я, может, тоже хочу.

— Ничего, что-нибудь придумаем. А дядя Филибер не заходил?

— Вчера приходил, сказал, что видел тебя, и что ты в полном порядке и ещё придёшь.

— Ну вот я пришёл. Ладно, я пойду, мне потом ещё обратно ехать и на завтра готовиться.

Медведь открыл дверь своими ключами и прислушался: тихо. Вошёл, снял ботинки и куртку. Что делать-то — пройти на цыпочках к себе, или наоборот — пойти и громко поздороваться?

Наверное, правильно пойти и поздороваться.

Родители нашлись в кухне, оба. Уставились на него недобро.

— Привет, — сказал он.

— Нагулялся и приполз? — спросил отец.

— Явился, не запылился, да? — вторила ему мать.

— Говорил я тебе — придёт, куда денется. Потому что жить нужно где-то и на что-то, это понимать надо! Проголодался, поди, вот и пришёл! У друзей не будешь жить всю жизнь, кому он там сдался!

Мать поддакнула — мол, всё правильно. Кто будет там его, то есть Медведя, кормить и одевать, и носки стирать.

Он дождался, пока родители выскажутся, потом решился заговорить сам.

— Я теперь живу в академическом общежитии. Там есть, где стирать носки, если это самое главное.

Вот он их удивил-то! И мать, и отец уставились на него, будто впервые увидели.

— В каком ещё общежитии? — спросила растерявшаяся мать.

— В нашем, где живут все, у кого нет дома в городе.

— Ты что, бездомный? — вопросил отец. — У тебя нет семьи?

— Есть. Но я теперь собираюсь жить дальше сам. Всё равно я б не всю оставшуюся жизнь с вами жил.

— И на что ты собираешься жить? — мать села на стул и сложила руки поверх фартука.

— На то, что заработаю. Работа у меня тоже уже есть. И стипендия. Справлюсь.

— С ума сошёл? Какая ещё работа? Ты ж говорил, нельзя до третьего курса?

— Это по магической специальности нельзя, а просто так можно. Меня позвали тренировки вести. Я умею.

Было очень непривычно говорить о себе — я могу, я умею. И не кому-то, а родителям, которые, по ходу, до сих пор считают, что он не умеет ни хрена. А вот, всё не так.

— Да что ты там на хер умеешь, — начал заводиться отец.

— Умею. Не веришь — спроси у дяди Филибера, он в курсе.

— И давно он в курсе? — нахмурилась мать.

— Со вчера. Он меня расспросил, я ему всё рассказал и показал. Всё законно. Ладно, я возьму одежду кое-какую, да поеду. Мне ещё готовиться на завтра.

Медведь аккуратно прикрыл за собой дверь и пошёл в свою комнату. Сердце сжалось, вот прямо сжалось, потому что — ну, его ж комната, он в ней вырос, можно сказать, это младшие в одной вдвоём. Ничего, пусть Стефу тоже будет отдельная комната.

Собрать вещи оказалось несложно, особенно если брать только то, что в самом деле нужно. Тренировочную одежду — всю, какая есть. Обычную, в чём ходить — тоже. И даже торжественную, вдруг пригодится? Правда, всё равно получилось много. Выгреб из ящика стола тетради и учебники, и вот тут прямо куча собралась. И как он это утащит? Не нужно ли было просить кого-нибудь помочь? Саважа там, у него мотоцикл, на него, наверное, можно всё загрузить? Или тупо вызвать такси? Наверное, такси лучше всего.

Пока он паковал пакеты и таскал их к двери, родители о чём-то там разговаривали за закрытой дверью. А потом дверь открылась, и вышел отец.

— Так, ты сейчас показываешь мне, куда собрался, ясно?

— В наше общежитие, в академический городок, — пожал плечами Медведь.

— Вот и покажешь.

— Отец отвезёт тебя и посмотрит, куда это ты подался! — сказала из-за его спины мать.

Что? Сам отвезёт? Ну ладно.

— Хорошо, — не стал спорить Медведь.

Он обнял мать, сказал, что будет звонить и приходить, как сможет, пусть не расстраивается. Она, правда, ревела, но с этим же ничего не сделаешь?

Во дворе отец подогнал со стоянки машину, и открыл багажник — мол, грузи. Прибежали Фред и Стеф — что такое происходит.

— Давай, мы тоже съездим, ладно? Посмотрим, где ты живешь! — тут же сказал Стеф.

— Да пожалуйста, — не стал спорить Медведь.

Так что вещи его загрузили в багажник, потом сами погрузились в машину и поехали. Братья всю дорогу трещали — о том, что тоже хотят жить отдельно. Отец хмурился, но молчал.

Остановились у крыльца, и Медведь не стал возражать, когда все они захотели тащить его пакеты наверх. Ничего, пусть тащат.

По дороге им встретились и комендант госпожа Варин, и парни из группы, и сосед Артур. Всех их Медведь назвал отцу и братьям, со всеми они здоровались и говорили вежливо, и вещи дотащили до комнаты без происшествий. Отец молчал и только поглядывал по сторонам, братья комментировали всё, что видели.

— Чтобы звонил матери, понял, — сказал отец на прощание.

— Хорошо, буду звонить, — не стал спорить Медведь. — Пока, маме привет. Если что — звоните тоже.

Они ушли, а он сел на кровать… и выдохнул. Он справился, да?

7. Еще раз новая жизнь

Новая жизнь показалась Финнее просто замечательной, ещё лучше старой. Теперь Медведь жил на втором этаже Зверинца, совсем рядом, рукой подать. Можно было вместе готовиться к общим парам — и даже не просто вместе, а иногда вообще толпой, если профессор де ла Мотт задавал что-то этакое по теории магии, что с ходу не поймёшь, как делать, или профессор Солей — по древнеимперскому языку. И даже старшекурсники помогали — потому что могли, как понимала Финнея.

Теперь Медведю не нужно было ездить каждый день домой, и высвободившееся время они проводили вместе. Гуляли по городу — оказалось, что он хоть и родился здесь, и вырос, но знает мало и мало где был, просто потому, что почти не выбирался из своего района, не было нужды. Сначала — вообще не было, а потом — только в Академию.

Зима закончилась, даже по утрам уже не было инея на земле и льда на лужах, на ветках образовались почки, а какие-то самые смелые растения уже даже и цвети мелкими лиловыми цветочками, и это почему-то было здорово. Просто ходить, смотреть, дышать полной грудью, держаться за руки. А потом возвращаться в Зверинец и заваливаться к ней в комнату. Или сначала делать что-то к завтрашним парам, а потом заваливаться. Правда, утром три раза в неделю Медведь поднимался рано и ехал проводить свою тренировку, но потом они всё равно встречались на первой же общей паре.

В среду он как раз уехал, а потом у них физкультура, а у водников — теория по специальности. Сегодня теорию вёл господин Зираэль, в последние дни они с профессором Дьюи работали со вторым курсом по очереди. На паре разбирали вопросы взаимодействия с очень большими объёмами воды — океанами, и для Финнеи в том тоже было много нового, потому что по сравнению с океаном Срединное море совсем не велико. Там другие течения, другие глубины и другие обитатели. И даже состав воды другой. Вот про всё это и говорили — от чего зависит и что с этим можно делать. И почему-то господин Зираэль даже ни разу не сказал никому, что стыдно чего-то там не знать магам в их возрасте, и что он там ещё обычно им говорит. И даже как-то сразу стал звучать понятнее, что ли. Финнея не очень разобралась, что там, но говорил-то он примерно так же, как говорит всегда, знает он в целом много, но сегодня он как будто хотел, чтобы его поняли. И был готов что-то для этого делать. И обычно достаточно сдержанные водники после лекции поблагодарили его, и сказали, что было интересно. У господина Зираэля даже глаза как-то по-новому заблестели.

Интересно, что с ним случилось? Как бы извернуться и узнать?

Впрочем, после того, как он отпустил их всех, то сказал:

— Госпожа Финнея, будьте добры задержаться.

Ну вот. И что же?

— Да, господин Зираэль, — она подхватила сумку и подошла.

— Скажите, что вы наговорили обо мне вашим родственникам? — он смотрел испытующе.