Алистер Кроули - Чёртон Тобиас - Страница 36

(«Христианство», «Мировая трагедия», Париж, 1910 г.)

Алистер Кроули шокировал бы послушную британскую публику, когда увидел бы в этом смысл, но артистические жесты, какими бы забавными они ни были, не были основой его деятельности. С 1908 по 1909 год он учредил A.'. A.'., орден углубленного обучения. Эзотерическая работа шла в тандеме с публичной критикой тесных корсетов умов эдвардианской Англии. К сожалению, юмор, призванный подсластить пилюлю, уменьшил интерес. Реальное послание, опережающее время на пятьдесят лет, было проигнорировано.

«Мировая трагедия» была написана в Истборне в феврале 1908 г., когда он навещал мать, недавно вернувшуюся из Кентукки, где жила ветвь семьи Бишоп[160]. Кроули почувствовал отвращение к двум старым плимутским сестрам, которые жили в ее доме. Чтобы спасти других от их участи, он окрестил свой ядовитый рассказ о детском образовании «Отрочество в аду». Джеральд Йорк добавил пометку карандашом к машинописному экземпляру: «Из этого вы можете получить хорошее представление о Старом грешнике»[161]. Рассказ начинается так: «Я слышал, что родился 12 октября 1875 года Псевдохриста».

Алистер злится на старых дев, переваривающих ежедневное блюдо из «холодного вареного Иисуса» — фраза, повторяемая так часто, что читателю становится так же плохо, как чувствовал себя он: холодный, вареный Иисус до тошноты. Кроули так устал от «холодного вареного Иисуса», что сбежал из дома психологического ада матери в поисках здравомыслия у моря: вдали от холодного вареного Иисуса, подававшимся в ужасной атмосфера за старыми кружевными занавесками и холодными кирпичными стенами христианского сектантства. Когда волны разбивались о Бичи-Хед, его старое место для альпинизма, счастливая, естественная сексуальность девушки по имени Мэйбл поразительно контрастировала с миром матери. Кроули поклялся «принести истину в эту лицемерную Англию, свет в ее суеверие рационализма, любовь в ее стыдливость, целомудрие в ее блуд! Мальчикам и девочкам Англии я даю свою книгу, хартию их свободы».

«Мировая трагедия» раскрыла прекрасного эссеиста. Главы о христианстве и гомосексуализме можно рассматривать как основополагающие (без каламбура):

Поэтому я считаю, что легендарный Иисус никоим образом не виноват в этой беде: она началась, возможно, с Лютера, а продолжилась с Уэсли: но это неважно! — то, что я пытаюсь сказать, — это религия, которая делает Англию сегодня адом для любого человека, хоть сколько-нибудь заботящегося о свободе. Эту религию они называют христианством; дьявола, которого они почитают, они называют Богом. Я принимаю эти определения, как и должен поступать поэт, если он хочет быть хоть сколько-нибудь понятным для своего читателя, и именно их Бога и их религию я ненавижу и уничтожу.

О гомосексуализме он писал: «Кроме того, чтобы придурки с «широким кругозором» не смогли разбить меня, я буду открыто бороться за то, что ни один живущий англичанин не осмелится защищать, даже втайне, — содомию». Он знал, что идет на риск и в качестве защиты добавил следующее: «Доказательства (в моих руках) того, что некий член нынешнего кабинета получает большую часть своего дохода от прибыли публичного дома, придают определенную прочность моему положению. Этот лев может укусить». У льва было два зуба. Во-первых, приказ, призванный привести ученика к общению с Высшим разумом, основанный на традиции «иллюминатов». Во-вторых, кампания за сексуальное освобождение; он считал, что неврозы, вызванные сексуальным подавлением, приведут к безудержной войне.

К сожалению, Кроули столкнулся с частной войной на Уорик-роуд, 21, Эрлс-Корт (Болескин был сдан в аренду). Алкоголизм Розы вышел из-под контроля. Обезумевший, он обратился за советом к Джеральду Келли, Экенштейну и семейному врачу. Консенсус: он должен оставить Розу, пока она не выздоровеет; Келли позаботятся о маленькой Лоле. Кроули обвинил мать Розы, страдающую алкоголизмом, в том, что она посеяла семена злоупотребления алкоголем. Он обнаружил, что легче обвинять других; в юности Кроули обвиняли почти до смерти.

28 апреля он переехал в Отель де Блуа на улице Вавин, 50, в центре Латинского квартала Парижа. Он писал жуткие истории. Сытый по горло, он переехал в Венецию. Венеция была утомительна. Вернувшись в Париж, он получил письмо от тестя: состояние Розы ухудшилось. Ни разлука, ни сожительство не помогли. Кроули любил свою семью, даже когда она была разорвана на части на его глазах. Казалось, смерть Лилит открыла неизлечимую рану. Он поехал в Лондон, напрасно.

Когда в июле Кроули вернулся в Париж, к нему присоединился Виктор Нойбург, или «Ньюбаггер», как его называла Роза. Учитель решил, что у «мальчика» еще не обсохло молоко на губах. Первым шагом в образовании Нойбурга была излюбленная терапия для лечения сексуального смущения, публичный дом. Затем его воодушевили на связь с искусной любовницей моделью Юфимией Лэмб, инициация, радостно приготовленная мисс Лэмб и Кроули, которые нашли облегчение от собственных проблем, протаскивая чересчур мозговитого и чрезмерно неуклюжего молодого Нойбурга через изгородь задом наперед. Намеки на эмоциональный садизм заставили его наставников много смеяться и пошли Нойбургу на пользу. Хартия свободы требовала сексуального освобождения.

В «Гитане» Кроули пообещал своей девушке, что вернется в «солнечную страну Испании». 31 июля 1908 года Кроули и Нойбург уехали из Парижа в Байонну, а оттуда в Памплону. Из Памплоны они отправились в Логроньо, Сориа и Бурго-де-Осма. Кроули показал Нойбургу бой быков, наслаждаясь ритуалом. В августе в Мадриде Кроули написал вторую часть своего важного трактата «Опасные травы: психология гашиша», по иронии судьбы приписываемого злобному магу Сомерсета Моэма «Оливеру Хаддо». Вступление было витиеватым, но прекрасно описывающим эпоху. В то время как фармацевтические свойства каннабиса индика уже были описаны, Кроули сосредоточился на психологических последствиях: «Я принадлежу к партии Змея; Знание — это хорошо, какой бы ценой оно ни было получена». «Змей» был наукой.

Из Мадрида Кроули и Нойбург перебрались в Гранаду, Гибралтар, затем через Средиземное море в Танжер: «Мое духовное «я» дома, в Китае, — позже напишет Кроули, — но мое сердце и моя рука присягнули арабу». Кроули обдумывал, что значит стать наставником. Он будет вне «системы». A.'. A.'. будет избегать формальных религиозных, моральных кодексов, концентрируясь на общении с «Истинной Волей» или «Познании и собеседовании со Священным Ангелом-Хранителем»: скрытой сущностью человека.

* * *

Когда Нойбург вернулся в Кембридж на день Святого Михаила 1908 года, Кроули ушел в магическое уединение в Париже. Подробный отчет Кроули об этом уединении, озаглавленный «Джон Сент-Джон», показывает достижение Кроули союза со своим Адонаем, его Священным Ангелом-Хранителем, как обеспеченную реальность: самадхи, без стимуляции гашишем:

9:20. После завтрака прогулялся по дороге в студию через Люксембургский сад к моему любимому фонтану. Бесполезно пытаться писать о росе и цветах при ясном октябрьском солнечном свете.

Но свет, который я вижу, по-прежнему сильнее, чем солнечный свет. Мои глаза тоже довольно слабы из-за Видения; я не могу выносить блеска вещей.

Часы Сената бьют; и мои уши восхищаются этой таинственной мелодией. Это бесконечное внутреннее движение вещей, обеспеченное совместным расширением их суммы со всем, что превосходит смертоносные противоположности; изменение, которое подразумевает распад, стабильность, которая означает однообразие.

Я понимаю все Псалмы Благословения; спонтанная похвала, фонтан в моем сердце. Авторы псалмов, должно быть, знали что-то об этом озарении, когда писали их.

Отдохнув, Кроули вернулся в Лондон, чтобы организовать штаб-квартиру ордена A.'. A.'. и запустить свой оккультный журнал «Равноденствие». «Обзор научного иллюминизма» Кроули должен был стать хранилищем мудрости для восстановления цивилизации после того, как «воздушный шар взлетел» и мир погрузился под обломки разрушения, предсказанные в Книге Закона.