Май, весна и апокалипсис (СИ) - Ермаков Николай Александрович - Страница 51

— А ты-то сам что думаешь? Тех экспертов я и сам могу почитать.

— Я не знаю и стараюсь особо не забивать этим голову, — уже более серьёзно ответил Бергман, — Мы ведь до сей поры жили, не особо спрашивая себя о том какой в этом смысл. А ведь он был, наверное. Не у нас, а у тех высших сил, которые рулили всем этим бардаком под названием Земля, теперь-то мы ведь точно знаем что они есть, эти высшие силы, и раньше, значит, были, только вот никто об этом особо не задумывался. Все просто решали текущие бытовые проблемы — закончить школу, поступить в институт или универ, жениться, воспитать детей, потом внуков… подготовить себе место на кладбище и накопить деньги на похороны, чтобы потомки не слишком потратились. По большому счету сейчас мало что изменилось, только в этом списке добавилась верхняя строка, которая была не особо актуальна последние несколько десятилетий — надо выжить!

Нда, Серёга всегда отличался глубоким философским взглядом на окружающий мир, и сейчас он опять прав — какая разница в поиске высшего смысла, если ты не можешь решить одной простой проблемы — как выжить в нарастающем хаосе вялотекущего апокалипсиса?

Мы ещё некоторое время поговорили с ним на разные темы, после чего я перекинул ему триста ликтов, несколько карт, и мы расстались.

Покинув кафе, я направился в общежитие, по пути позвонив Максу Терентьеву. Как выяснилось, тот сейчас жил в Петровске у своей двоюродной тёти. Макс ведь только полгода как вернулся из армии, куда попал после отчисления из института за драку, а тут опять мобилизацию объявили, вот он и спрятался у родственницы.

— А надоело строем ходить и по струнке тянуться, — пояснил он свой не очень благовидный поступок.

— Ну, сейчас там парням, наверное, не до строевой подготовки, — я попробовал ему возразить.

— Не знаю, не знаю, — ответил он скептическим тоном, — В моей бывшей части так уж точно всем похрен на прорывы, если бойцы не умеют в столовую строем ходить. Как говорил наш старшина: «Умение ходить строем — это главный признак наличия разума!».

На моё предложение развития и совместных действий, он сразу ответил согласием и посетовал, что, проживая у родственников, чувствует себя не в своей тарелке. Я пообещал узнать в общаге насчет его заселения. Народ сейчас разъезжается по домам, и скоро комнаты будут пустыми, так что, думаю, за несколько ликтов можно будет договориться с комендой насчет комнаты. Кроме того, можно ведь и в мою комнату заселиться, если Серёга будет не против. Максу тоже перекинул триста ликтов и копьё. Позанимаемся с ним, как только время появится.

Глава 23

Подходя к общежитию, я встретил несколько студентов, выходивших из здания с вещами. Кто-то садился в такси, кто-то тащился с баулами к автобусной остановке, а за Лёней Быковым из моей группы отец приехал на своей машине. Мы перекинулись с Лёней парой слов, пожали друг другу руки, после чего тот сел в видавшую виды «Ладу-Гранту» и умчался в свой родной Козловск. Разъезжаются студенты, скоро общежитие практически совсем опустеет, так что для Макса место точно должно найтись.

Вспомнив про своего друга, решил, что надо зайти к коменданту, поинтересоваться насчет пустующей комнаты.

Кабинет коменданта располагался в торце коридора на первом этаже, однако попасть к нему сейчас было нереально — там стояла очередь из нескольких десятков студентов, сдающих комнаты перед отъездом. Скептически осмотрев плотную толпу, я пришел к выводу о том, что этот вопрос не горит, так что его можно решить и позднее, поэтому развернулся и направился к лифту.

Однако я не отошел и пары метров, как меня окликнули:

— Михаил!

Обернувшись, я увидел догоняющую меня девушку со своего шестого этажа. Настя, второкурсница — довольно симпатичная шатенка жила в комнате через две двери от моей. Мы с ней никогда особо не общались, но имели общих друзей и несколько раз тусили в одной компании.

— Тоже уезжаешь? — с грустинкой в голосе спросила девушка, подойдя ближе.

— Да нет вроде бы… — ответил я, неопределённо пожав плечами, — Пока не собираюсь, но кто его знает, как дальше пойдет. А ты уже сдала комнату коменданту?

— Нет, — ответила Настя, когда мы подошли к дверям лифта, — Напротив, мне хотелось узнать, можно ли здесь остаться на всё лето? Но комендант сейчас сильно занят, так что… — она уныло пожала плечами.

— Да вроде бы не должны выгонять, — произнес я несколько удивившись такой постановке вопроса, — Здесь всегда было так, что кто хотел, тот оставался на лето, только плата повышается.

— Хорошо бы, — кивнула Настя со вздохом, — А то мне деваться некуда, я ведь из Норильска, не ехать же теперь туда.

— А почему бы и нет? — спросил я, заходя в открывшиеся двери лифта, — Или на север уже самолеты не летают?

— Только самолеты и летают, — грустно усмехнулась она, войдя вслед за мной за мной, — Армии там нет, только полиция, у которой с оружием совсем плохо. А пробои каждый день. Пока мужики отбиваются, но как дальше будет, непонятно. И родители просят меня не возвращаться — она замолчала с таким выражением лица, что казалось вот-вот заплачет, но сдержалась, и продолжила только когда мы вышли из лифта, — Оттуда наоборот все хотят уехать, а там только самолеты… — после этих слов она тяжело вздохнула и добавила, — Так что мне деваться некуда.

Мне хотелось сказать что-то вроде: «А кому сейчас легко?», но всё-таки постарался быть деликатнее, пообещал девушке, что всё наладится, и мы разошлись по своим комнатам. Если ситуация продолжит ухудшаться, то она и здесь не выживет, разве что протянет чуть дольше. Уж слишком она хрупкая и беспомощная. Даже когда разговаривали, было видно, что она находится в состоянии перманентного испуга. Впрочем, в последнее время таких людей становится всё больше и больше.

В моей комнате всё было также как и два дня назад, когда я её покинул, отправляясь в институт, вот только горка запасов еды заметно уменьшилась — очевидно, Серёга заходил сюда в моё отсутствие и кое-что забрал.

Устроившись за столом, я положил перед собой планшет и задумался о том, всё ли я сделал из того, что планировал, до того как перейду на восьмой ранг. После прошлого посещения Ианына, я теперь всерьёз опасался, что могу и не вернуться со следующей миссии, поэтому без особого сожаления раздавал ликты и карты тем людям, кто был мне дорог.

Сейчас от всех былых богатств у меня осталось семьсот четырнадцать монет. Не очень много, но и их тащить с собой в другой мир нет никакого смысла. Кроме того, накопилось довольно много дорогостоящих карт, которые можно продать за кругленькую сумму. Просматривая свои игровые активы, я вновь задумался о деньгах — текущие правила «Игры» ведь позволяли неограниченно обогащаться высокоранговым игрокам. И даже если я не ошибаюсь по поводу целенаправленных пробоев в местах, где находятся игровые богатеи, то для меня это не так опасно — при моих характеристиках я в состоянии просто убежать за пределы зоны полного поражения. А в составе группы из трех-четырех игроков, имеющих хотя бы четвертый ранг, вообще смогу отбиться от большинства угроз. Ещё бы пару автоматов, то вообще красота бы была. Поэтому, как только я создам группу, надо будет всё же заняться фармом ликтов через игровую биржу. Не стоит упускать эту возможность улучшить своё финансовое положение.

Дроу ведь предупредила, что правила изменятся. И есть у меня серьёзные подозрения, что измениться они могут в далеко не лучшую для меня сторону.

Ещё немного поразмыслив, я продал лишние карты усиления и десяток дорогих карт с сыром и вином — они в последнее время пользовались неплохим спросом на бирже. С помощью этих операций я получил ещё пятьсот двадцать два ликта.

Далее я оправил по триста монет четырем адресатам — тёте Оле, брату Илье, двоюродной сестре Тане и… Своей бывшей невесте Виктории Калмыковой. Всё-таки она и сейчас ещё была мне небезразлична. Можно уверенно сказать, что на сегодняшний момент она лучшая женщина из всех, кто у был в моей жизни. Красавица, спортсменка, активистка… Эх, даже немного жаль, что мы так быстро расстались — её шпагат просто великолепен.