Отвергнутая невеста. Хозяйка заброшенного дома (СИ) - Фрес Константин - Страница 21

Милорд?! Герцог?!

— Папа, — канючила девчонка. — Задай им всем! Пусть знают, кто мы такие! И этому покажи! Нечего заступаться за этих побирушек!

Но Юджин вместо ответа отвесил своей ненаглядной дочурке шлепок пониже спины.

— Кланяйся, дура! — процедил он сквозь зубы, ухватив дочь за шею и насильно склоняя ее голову перед Кристианом.

Девчонка удивленно смолкла, неуклюже расставляя руки в реверансе.

Хотя какой реверанс, если тебя тычут носом в землю…

— Что это вы тут затеяли, м-м-м? — протянул Кристиан, рассматривая всю нашу компанию. — Что за деньги вы требуете с девушки?

Юджин просто позеленел от волнения.

Милорд, герцог! Да он мог велеть законнику пристрелить Юджина прямо здесь, без суда и следствия. У герцога есть такое право — вершить суд в своих землях.

Нет, не так.

Он сам мог забить Юджина своей тростью. И тот и пальцем бы не шевельнул, чтоб защититься.

— Она оговорила меня перед законником! — выдохнул Юджин. — Нагуляла ребенка где-то, милорд, а мне приписывает. Законник требует теперь с меня выполнения обязанностей отца…

— Как так?

— Но мне же пришлось отцовство признать…

— Признал — так исполняй, — пожал плечами Кристиан. — Если б не признал и не подтвердил, то и вопросов бы к тебе у законника не было, м-м-м?

Тот самый Кристиан.

Синеглазка.

И герцог по совместительству.

— Просто пожалел девчонку! — выкрикнул Юджин.

— Признал — исполняй, — еще тише и еще мягче произнес Кристиан.

В его синих глазах загорелся какой-то темный, зловещий огонек. Мягкость в его голосе не сулила ничего хорошего Юджину. Но тот не понял.

— Да у нас и было-то всего один раз! — выкрикнул он нервно.

— Он изнасиловал меня, милорд, — сухо произнесла я, когда Кристиан перевел вопрошающий взгляд на меня.

— Ложь! — взорвался Юджин, понимая, чем ему может грозить мое обвинение. — Она сама!..

Кристиан нахмурил брови.

— Что, — недобро произнес он. — Что ты сделал?..

— Не верьте ей! — заверещал Южин. — Она теперь всем так говорит! Потому что ребенка нагуляла, и ее из дома выгнали! А до этого помалкивала! Чего ж не жаловалась, если было насилие?

Тут мне крыть было нечем.

Желание отца замять скандал и выдать меня замуж выходило мне боком снова и снова.

— Тут не суд, — промолвила я. — А эти люди — не свидетели. Обо мне и так ходят грязные слухи. И я не хотела бы, чтоб их стало еще больше. Так давайте прекратим эти препирательства.

Но мясник затряс головой.

— Мы, госпожа? Да никогда! И сам дурного слова не скажу, и работникам своим не позволю! Я людей вижу. Если уж девка распутная, то толку от нее не жди. А вы, госпожа, серьезная. Умная и дельная.

Кристиан снова посмотрел на Юджина.

— Признал — исполняй, — в третий раз произнес он, уже угрожающе. — Я еще поговорю с законником об этой ситуации.

— Да что он там может сказать! — завопил Юджин, чуя недоброе. Разговор с суровым законником мог обернуться еще большими алиментами.

— Пшел вон отсюда, — кратко бросил Кристиан.

Теперь он смотрел только на меня. С интересом и любопытством.

И окружающие нас люди исчезли, как по волшебству.

Ивонна увела Рози, мясники быстренько укатили на своей повозке, да и Юджин со своей дочерью скрылись.

— Так значит, ваша светлость? — спросила я.

— Извините, я не представился, — вежливо ответил Кристиан. — Кристиан Берус.

— Герцог? — уточнила я.

— Самый настоящий, — поддакнул он.

— И что же угодно вашей светлости в моей скромной обители? — я ему церемонно поклонилась. Безо всякого намека на кокетство.

— Я привез вам кресло, — ответил Кристиан. Его глаза смеялись. — С колесиками. Вы просили, помните?

Помню, помню.

А еще помню, что мы заочно были знакомы.

Отец мой не был обладателем пышного титула. Но он был богат. Очень.

И со старым герцогом дружен.

То-то мне показались знакомы эти синие глаза! Такой редкий, насыщенный оттенок… наверное, старого герцога я видела. Только давно.

О его сыне, Кристиане, не было слышно вообще ничего.

И имени-то его я не слышала. Потому никаких ассоциаций при первом знакомстве не возникло.

Говорили только, что он учится где-то за границей в университете. И когда явится домой — кто ж его знает.

Но и эти скудные сведения я услыхала случайно.

Из шепотков мачехи и сестер.

Ага…

Вот тут-то у меня и начала складываться картинка.

К нам герцог захаживал. Был приглашен в дом неоднократно. И Кристиан, вероятно, тоже должен был навестить по приезде старинного друга отца.

И, вероятно, нас познакомили бы.

И…

О том, что могло быть дальше, я даже думать не стала. Во рту у меня разлилась горечь, в глазах потемнело.

Вот почему мачеха все это устроила. Я знаю, это ее рук дело. Потому что приз на кону очень и очень большой. Герцогская корона — это не шутки. А у нее двое дочерей на выданье.

Поэтому отца моего она сжила со свету.

Меня опозорила на весь свет, выставив развратной девкой.

А сама со своими дочками осталась чистенькой.

Они ведь из другой семьи. Носят другую фамилию.

«Я не могу допустить, чтобы о моих девочках такое говорили!» — прозвучали в моих ушах ее последние слова.

— Это очень благородно с вашей стороны, ваша светлость, — только и смогла вымолвить я. — Но было совсем не обязательно…

— Мне показалось, вы в таком положении, что любому подарку будете рады.

Эти слова полоснули меня по сердцу словно нож.

Мое положение…

Впрочем, чего обижаться.

Штопанная юбка, мокрые от работы руки сами за себя говорили о моем положении.

Да, я хорошенькая. Но хорошенькая нищенка. Стоит это признать!

Увидев тень боли на моем лице, Кристиан поспешил реабилитироваться.

— Это от чистого сердца, правда. Без задних мыслей, — уверил он меня. — Ваша служанка… То есть, простите, воспитанница — она славная. Такая бесстрашная. И если она единственная, на кого вы можете опереться, единственная, кто вам может помочь, то пусть она поскорее поправится.

Синеглазка Кристиан продолжал мне нравиться. Ох, как он мне нравился!

Меня к нему тянуло, как магнитом.

Он был легкий, как ветер.

С ним было просто говорить, просто смотреть друг на друга.

Им было просто очароваться.

Просто бездна нечеловеческого обаяния!

Так просто шагнуть вперед, глядя в его манящие глаза.

Так просто дать ему свою руку и забыться, с головой кинувшись в водоворот чувств!

Так просто подчиниться магии его улыбок!

Так просто заставить себя поверить в искренность его ласковых слов.

Так просто отдать ему себя всю, без остатка, за право пить нектар его любви…

Но я вовремя одернула себя.

«Он всего лишь старается понравиться тебе, — подумала я с легким разочарованием. — О серьёзности его намерений говорить не приходится. Он просто ищет легкую интрижку».

Пока обдумывала все это, я вдруг ощутила, что его руки обнимают меня.

Крепко и уверенно. И в этих объятьях было по-особенному хорошо. Так, словно он обнимал меня всегда. А я имела право на эти объятья!

Я, как зачарованная, смотрела в его глаза.

А он, все так же весело посмеиваясь, чуть поглаживал мое тело. И сквозь ткань одежды я ощущала успокаивающее тепло его рук. Его нежную ласку. Его любование мной.

Да боги!

Если б не Юджин, если б не его гнусное насилие, эти объятья были бы этой весной у юной Эрики вполне законными!

Нас бы с Кристианом познакомили.

Были бы прогулки по парковым дорожкам, и беседы у пруда.

Мы бы вместе встретили лето, любуясь закатами.

Время текло бы медленно, и беспечная юность с первой влюбленностью были бы прекрасны!

Но…

Все это чертова мачеха и проклятый Юджин у Эрики отняли.

И между Эрикой и Кристианом теперь пропасть.

Огромная пропасть в виде обшарпанного дома, маленького сына, капризничающего в пеленках, и угнетающей нищеты…