Приходи в полночь - Форстер Сюзанна - Страница 25

Ли кивнула матери поверх меню.

– Ньеленг? – спросила она, спотыкаясь на незнакомом слове. – Как ты думаешь, что это такое? Наверное, что-то с фенхелем?

Ли знала: с матерью бесполезно спорить, если та решительно настроилась по какому-то поводу. А в этом случае оказалось, что Кейт права. Жизнь Ли стала предсказуемой. За последний год она значительно сократила прием клиентов, чтобы больше времени посвящать своей рукописи. Иногда ей так хотелось увидеть ее изданной, что она уже чувствовала во рту вкус шампанского, которое пьют в честь выхода книги на вечеринке в издательстве. Это ее немного беспокоило. Если бы подобное желание появилось у одной из ее клиенток, она бы предположила, что мечта увидеть свое имя на обложке книги – еще один способ отмежеваться от властной матери.

– Пожалуй, я возьму фаршированный манный пирог, – сказала Кейт.

– Ни одного многослойного бутерброда в меню, – заключила Ли, когда официант принес им мятный чай, крепкий и сладкий, с плавающими на поверхности сосновыми орешками, а также дымящиеся горячие овалы свежеиспеченного хлеба в соломенной корзинке. – Доусону это не понравится.

– Доусону? – с упреком переспросила Кейт. – Я не знала, что он приглашен. Я думала, четверг – это наш день, твой и мой.

Ли надеялась, что ее улыбка получилась не слишком горестной. Четверг был днем, когда ее мать рассказывала ей о прошедшей неделе, а Ли внимательно слушала и аплодировала в нужных местах, что неизменно вдохновляло Кейт на повторение ее самых лучших хитов. Ее мать не нарочно вела себя так бесчувственно, давным-давно поняла Ли. Кейт была прирожденной актрисой, которая по-настоящему верила, что жизнь – это ее сцена, а «шоу» – ее первейшая обязанность.

– Дорогая, зачем ты его пригласила?

– Я его не приглашала, – объяснила Ли. – Доусон оставил у Нэнси несколько сообщений. Ему нужно о чем-то со мной поговорить, но мы никак не можем друг друга поймать, поэтому Нэнси и сказала ему, где я сегодня буду обедать. – Она, извиняясь, пожала плечами. – Он, может, и не придет.

– Придет. Доусон не упустит возможности испортить приятный день.

– Мама! – Кейт слегка опешила от упрека в голосе Ли. – Ты думаешь, вы двое не сможете научиться ладить? Ведь он станет членом нашей семьи.

– Надеюсь, не раньше, чем научится обходиться без многослойных бутербродов. Ли, этот человек лишен воображения. Честно говоря, и ты тоже! Что это за брак будет, я тебя спрашиваю?

– Очень прочный, я надеюсь.

Кейт с видом заговорщицы нагнулась вперед:

– Привычки мужчины в еде – ключ к его либидо, моя дорогая дочка-доктор. Если Доусон не попробует чего-то новенького, ваша сексуальная жизнь будет из-за этого страдать. Он станет очень предсказуемым партнером. Человек, не совершенствующий свои вкусы, наверняка скучен в постели. Ты этого не знала, милая? Но ты же психиатр. – Золотые браслеты громко звякнули, когда Кейт сбросила ярко-зеленую шаль. – Твой отец всегда любил хорошие кулинарные приключения.

– Мой отец убежал с другой женщиной, – заметила Ли. Кейт любила рассказывать другим, что у ее бывшего мужа были голубые глаза, как у Пола Ньюмена, и сложная родословная, но он не обладал сдержанностью красавца актера, когда дело доходило до противоположного пола.

– У Дрю Раппапорта были недостатки, – признала Кейт. – Но в постели с ним никогда не было скучно.

– Что ты говоришь? Значит, лучше хороший секс с мужчиной, чем серьезные отношения?

– Вопрос не всегда стоит – что лучше. Иногда вопрос в том, что имеется в наличии. У тебя могут быть серьезные отношения с домашним животным. Найти хороший секс гораздо труднее. Нужен хороший мужчина.

Ли отложила меню, свой щит. Ее мать обладала удивительной способностью обращать любой спор в свою пользу.

– Ты стала бы отличным политиком, – признала Ли. Кейт явно намеревалась продолжить беседу и, вероятно, так бы и поступила, если б Ли не заметила идущего к ним Доусона. Он выглядел смущенным и более чем не на месте в своем двубортном деловом костюме среди обедающей богемной публики. Грациозные, с кожей цвета черного дерева официанты сновали взад и вперед в цветастых одеяниях и фесках, нося подносы с толстыми кусками жареного мяса, рисом и тушеными овощами и яркими десертами.

– Может, кто-нибудь соблаговолит объяснить мне, почему официанты тут ходят в банных халатах и шлепанцах? – спросил Доусон, наконец добравшись до их столика.

– Чтобы раздражить тебя, Доусон, – сухо отозвалась Кейт. – Это единственная цель их жизни.

– Им это удалось, – парировал он, осматриваясь. – Если бы я хотел какой-нибудь гадости, то пообедал бы в кафетерии в суде. Здесь подают к еде пилюли от малярии?

Ли собрала все меню.

– Я сделаю заказ, пока вы не начали войну и не испортили мне аппетит. Тушеная верблюжатина соленая, – сообщила она Доусону. – Тефтели из рыбы и картофеля чудесные.

– А у них есть многослойные бутерброды? – спросил он. Кейт пробормотала что-то насчет предсказуемого секса, и Ли быстренько сменила тему.

– Зачем ты меня искал? – спросила она Доусона. – Нэнси сказала, это важно.

Он попытался, впрочем безуспешно, привлечь внимание проходившего официанта.

– Нам нужна твоя оценка Монтеры, чтобы мы могли навести на дело глянец, – ответил он. – Мы уже выстроили в одну линию заключения экспертов и врачей. У нас даже есть сосед, который видел Монтеру рядом с местом преступления. Твой доклад должен стать последним гвоздем в крышке его гроба, колом в сердце, так сказать.

Ли отнесла последнее замечание на счет профессионального рвения. Обвинители по уголовным делам сталкиваются с таким количеством грязи и мерзости, что часто становятся ужасно оторванными от жизни, как некоторые хирурги.

– Послушать тебя, так это ты ведешь дело, – заметила она. – Я думала, ты поручил его кому-то другому.

– Я держу руку на пульсе. Близятся выборы, и пресса набросилась на это дело, как туча блох на собаку. Так что это важно.

– Возможно, важно для блох, – пробормотала Кейт.

– Мне надо кое-что тебе сказать. – Ли завладела вниманием Доусона и рассказала ему о визите Полы Купер и ее страстном заявлении, что Монтера невиновен. – Она считает, это сделал друг Дженифер Тейрин, Джек Тагтарт. Ты его знаешь? Он девять лет служит в полицейском управлении Лос-Анджелеса, в отделе по расследованию убийств, и, по мнению мисс Купер, он жестокий садист.

Доусон ударился коленом о ножку стола, и Ли схватила свой покачнувшийся стакан с водой, удерживая его.

– Это чушь, Ли! – с неожиданной резкостью заявил он. – Полная чушь. Вся эта вредная болтовня о жестокости связывает руки хорошим полицейским. А Тагтарт хороший коп.

– Боже мой, Доусон, – пробормотала Кейт. – Сколько пыла!

Ли тоже была ошарашена. Она взяла стакан, потом поставила на место, даже не поднеся к губам. Видно, на Доусоне сказалось напряжение в связи с избирательной кампанией, подумала она.

– И по-твоему, я должен верить какой-то бывшей модели Монтеры? – продолжал он. – Женщине, которая, без сомнения, до сих пор в него влюблена? Да она даже не сможет стать свидетелем защиты.

– Но разве ты не собираешься проверить ее подозрения в отношении Таггарта? – спросила Ли. – Кто-то должен поговорить с этим человеком. Я позвонила ему и назначила встречу, чтобы…

– Что ты сделала? – Доусон приподнялся со стула.

– На… назначила встречу.

– С Джеком Таггартом? Зачем, черт возьми?

– Потому что Пола Купер считает, что это сделал он, и она очень в этом уверена. Тебе никогда не приходило в голову, что вы могли обвинить не того человека? Что Ник Монтера может быть невиновным?

– Это не моя работа – решать, виновен или нет Ник Монтера, и я более чем уверен, что не твоя. Это дело присяжных. От тебя мне нужно только мнение эксперта, Ли. Скажи нам, способен ли Монтера совершить преступление или нет. Если да, то объясни, почему он именно в такой позе оставил убитую. Покажи нам темную сторону этого человека, его мотивы.