Спасите наши души (СИ) - Черемис Игорь - Страница 5

Пятое же управление работало внутрь, хотя выезды за рубеж были – «мой» Орехов в прошлом году два месяца провел в Японии с Большим театром. Но такие задания случались редко, руководством рассматривались как поощрение, а в реальности были как эквилибристика на горящем канате над бассейном с крокодилами. Дело в том, что артистам балета было гораздо проще стать невозвращенцами – танцевать умирающего лебедя можно и без знания языка, а советская школа балета всегда считалась лучшей в мире. Правда, всё равно бежали немногие. В шестьдесят первом был Рудольф Нуреев, пару лет назад – балерина Кировского Наталия Макарова. Для оставшихся всё закончилось печально – проглядевшего Макарову худрука уволили с неприятной, но не смертельной формулировкой, а вот сопровождающего труппу на гастролях гебиста выгнали с волчьим билетом и лишением наград и званий.

Я впитал эмоции Орехова от ярких огней Токио и его страх за собственную карьеру – и открыл глаза.

***

– ...хорошо? – Макс закончил вопрос, начало которого я не услышал.

– Что?

– С тобой всё хорошо, спрашиваю? – не поленился повторить он. – Ты прямо посинел весь, но всё быстро прошло, я даже на помощь позвать не успел.

Ну конечно. Изучение биографии Виктора Орехова со всеми его личными переживаниями заняло буквально секунду. Сейчас никакие нити не буравили мою бедную голову, зато в ней поселилось два набора воспоминаний – мои из будущего и Орехова из 1971 года. Я точно знал, что сегодня была пятница, 31 декабря, до Нового года оставались считанные часы, а потом меня – и большинство советских граждан – ожидало три выходных, потому что 1 января выпало на субботу. В общем, если я дотяну до конца рабочего дня, у меня будет целых три дня, чтобы привести эти воспоминания в какую-то гармонию и окончательно смириться с тем, что произошло.

Я не любил фантастику, хотя что-то почитывал на досуге. Большинство фантастических книг было откровенно скучными, поскольку их авторы писали о том, что не могли представить, и прятали свою скудную фантазию за нагромождением сложных слов. Лучше дело обстояло с детективами, но и там приходилось вручную перебирать кучу засохшего навоза в поисках крупиц жемчуга. Да и времени на чтение находилось редко, только по дороге на работу и обратно, а дома я предпочитал потупить в телевизор, где показывали какие-нибудь «Тайны следствия» или, прости Господи, «Ищейку», в которых всё было просто и понятно, а сложные преступления обязательно раскрывались к концу серии. Правда, обычно я до финала не досиживал – на меня эти сериалы действовали гораздо лучше любого самого качественного снотворного.

Но про машины времени я знал, и не только потому, что так называлась рок-группа, лидер которой под конец своей многострадальной жизни заделался записным израильским патриотом. Правда, я не помнил, чтобы во времени переносилось только сознание, хотя это могло было быть последствием того способа, который я выбрал, чтобы закончить свои мучения.

Но думать об этом мне не хотелось, и я поступил привычным для себя образом – принял новую данность, обойдясь без рефлексий и прочего дерьма. Если всё это мне кажется после несостоявшегося самоубийства – значит, в какой-то момент я очнусь в больничной палате. Ну а если не кажется, то не стоит с ходу ломать дрова и совершать необратимые поступки.

– Голова закружилась, Макс, – виновато ответил я. – Но вряд ли от голода, мы же с тобой ходили днем в столовку... Так что товарищ генерал попал пальцем в небо.

Макс улыбнулся, и я посчитал это хорошим знаком. Орехов был с этим пареньком знаком лет семь – один набор школы КГБ, одна группа, оба после армии, правда, Максим Степанов служил не погранцом, но тоже в элите – в десанте, в семьдесят шестой Псковской дивизии. Так что точки соприкосновения нашлись быстро, ну а когда их распределили в один отдел, дружба только укрепилась. Я порылся в свежеобретенных воспоминаниях – собственно, даже с последней девушкой, молоденькой программисткой Ириной, я познакомился через Макса, вернее, через его подругу Ольгу. Это воспоминание потянуло за собой другое – из-за работы Виктор не звонил Ирине уже недели три, что было не очень хорошо по отношению к ней. Но исправлять это упущение прямо сейчас я не собирался. После Нового года, в январе у нас обычно с графиком попроще. Праздник мне предстояло встречать в гордом одиночестве.

– Мог сожрать чего-то не то, – добавил я. – Надо было котлеты брать, как ты советовал, а я чего-то на эту солянку облизнулся.

– Возможно, – снова улыбнулся Макс. – Сейчас-то как? Пойдем туда? – он мотнул головой в сторону зала. – Шеф ещё с полчаса будет про борьбу с врагом говорить.

– Да я...

Закончить фразу я не успел. Макс ошибся – совещание закончилось раньше его ожиданий, двери зала распахнулись, и оттуда гуськом потянулись наши коллеги. Несколько человек из тех, с кем Виктор часто пересекался по работе, остановились рядом, поинтересовались моим самочувствием; обычная вежливость, на которую я также вежливо ответил, что всё уже в порядке. К финалу расспросов из зала вышли и оба начальника – и услышали, как я заверял всех присутствующих в своем хорошем самочувствии.

– Оклемался, значит, Орехов? – недобро зыркнул на меня полковник по фамилии Денисов.

Мой непосредственный начальник, раздражать которого категорически не рекомендовалось.

Впрочем, я уже действительно чувствовал себя нормально, да и с линией поведения определился. Поэтому я отстранил Макса, смог в одно легкое движение подняться на ноги, чудом удержался от того, чтобы козырнуть – к пустой голове руку не прикладывают, – принял вид лихой и придурковатый и отчитался:

– Так точно, товарищ полковник, оклемался.

И бесстрашно глянул прямо на Денисова.

– Ну-ну, Юрий Владимирович, не накидывайся на человека, – вмешался Алидин. – Со всяким случиться может. Службу-то он тянет?

– Тянет, Виктор Иванович, – вынужден был признать Денисов.

Я и сам уже помнил, что претензий к Орехову пока никаких нет. Даже поездку в Японию с балеринами ему, видимо, записали в нужном ракурсе – никто же не сбежал, не остался в капиталистическом раю.

– Вот и хорошо, – кивнул генерал и повернулся ко мне: – Рад, что у тебя всё в порядке, тёзка. С праздником вас, товарищи. Отмечайте, не позоря мундира, – Это уже не мне, а всем присутствующим – и Денисову тоже. – Юрий Владимирович, от вас я жду четвертого предложения.

Он грузно развернулся и пошел в своё генеральное крыло, где у него находился кабинет – с помощником в приемной и неудобными стульями для незваных посетителей. «Мой» Орехов был там несколько раз – когда только устраивался на службу и потом на расширенных совещаниях, где могло понадобиться имеющаяся у него информация. Впрочем, до этого пока ни разу не доходило.

Денисов проводил начальника долгим взглядом, а потом повернулся ко мне. Потом посмотрел на Макса – и снова обратился ко мне.

– Что ж... всё хорошо, что хорошо заканчивается, Орехов, – сказал он. – Больше до такого не доводите – это приказ, слышите?