Неприступная Эммелина - Форстер Сюзанна - Страница 2

Ничто не действовало на эту женщину! Но Джефф не терял надежды справиться с сопротивлением. Поскольку Уэстон все равно являлся хозяином земли до тех пор, пока спор вокруг названия не завершен, он мог повысить цену или поднять по тревоге людей, занимающихся составлением жилищных кодексов. Или, еще лучше, работников санитарно-эпидемиологической службы. Может, она продавала продукты, не имея лицензии? Впрочем, у Джеффа были еще кое-какие планы относительно мисс Прайс, которая еще не испытала на себе действия знаменитых чар Уэстона. Да-да, у него были на нее виды.

– Да я в один миг выставлю ее, – пробормотал он. Господи, он даже говорить нормально не может!

– Хочешь пари? – предложил Макс.

– Сколько? – спросил он.

– Если тебе удастся сдвинуть Неподвижный Объект… м-м-м… скажем, до конца месяца, я мирно верну тебе приз. Сделаю «мостик» и преподнесу его тебе в зубах.

– Дело верное, – пообещал Уэстон. – Я сумею с ней сладить до конца месяца. И, кто знает, может быть, мне удастся выбить из ее головы всю эту викторианскую чепуху.

Где-то в парилке во влажном воздухе раздался звонок телефона, и Джефф, вздрогнув, опустил руку вниз, словно там у него был карман, Увы, его пальцы нащупали лишь полотенце. Вся его жизнь состояла из беспрерывных телефонных звонков, разбора вороха документов и электронной почты. Джеффу никогда и в голову не приходило принести в парилку сотовый телефон, но кто-то, видно, умудрился найти способ укрепить его на голой заднице. Он непременно выяснит эту любопытную деталь.

Глава 2

Джефф Уэстон во взятом напрокат «феррари-тестаросса» подкатил к большому зданию в викторианском стиле и пригнулся к рулю, чтобы разглядеть номер дома. Мотор недовольно заворчал, возможно, протестуя против его присутствия, но Джеффа волновало не это. Он ничего не видел за пышными формами роскошной блондинки, сидевшей рядом.

– Гретхен, вдохни поглубже и задержи дыхание на минутку, хорошо?

Красотка была его помощницей. Сейчас она составляла для Джеффа проспект, связанный с проектом, над которым он работал.

– Вам сюда, – пробормотала Гретхен, не поднимая глаз от экрана переносного компьютера с длинными рядами цифр.

– Откуда ты знаешь? – Джефф не был итальянцем, но ему хотелось поцеловать руки Гретхен за ее удивительную расторопность. Похоже, в голове у этой женщины вместо мозгов находился чип от самого современного компьютера.

– Я видела номер на бордюрном камне, когда мы проезжали мимо.

Наконец-то он понял! Она не была обычным человеком. Наверное, каждая прядь ее светлых кудряшек – это антенна, нацеленная в космос. А ночи наверняка она проводила в библиотеках, освежая в голове содержание энциклопедий.

Улыбнувшись, Джефф Уэстон заглушил мотор и оставил свою замечательную и безрассудную помощницу наедине с ее расчетами. Он даже и мечтать не смел об интрижке с этой женщиной, что бы там кто-то ни думал.

Уэстон огляделся по сторонам: ничто вокруг уже не напоминало ему те места, в которых он проводил лето со своей двоюродной бабушкой. Там, где прежде высились лесистые холмы, шумели ивовые рощи, блестел на солнце пруд с утками и возвышались два почти одинаковых дома в викторианском стиле эпохи королевы Анны, теперь темнели заасфальтированные мостовые да печалили глаз ровненькие безлюдные аллеи.

Страсть к королеве Анне вдохновила Хилли на постройку второго дома. Собственно, она надеялась, что ее единственная родственница в лице племянницы – матери Джеффа – будет приезжать сюда летом. Но похоже, Беверли-Чейз-Уэстон Хилли никак не могла вписать в планы своей деловой активности, хотя и была счастлива отправить своего младшего сына к его двоюродной бабушке.

Родители Джеффа всегда вели светскую жизнь. Его отец был крупным финансистом, и супружеская чета проводила летний отдых либо на морском побережье Франции или Испании, либо плескалась в бирюзовой воде новомодных тропических курортов.

У Джеффа Уэстона всегда было такое чувство, что его сослали к Хилли – вроде как отдали на время в гостиницу для животных, домашних любимцев. Джеффу очень нравилось проводить лето у Хилли, однако, несмотря на это, сразу после ее смерти он в первую очередь выставил обожаемый дом на продажу. Второй дом тоже давно был бы продан, если бы не этот идиотский спор о его названии. Может быть, думал Джефф, расставшись с домами, он не так остро будет ощущать горечь утраты близкого человека. Сейчас Уэстон почувствовал такую тяжесть в груди, что ему стало трудно дышать. Он ненавидел это ощущение, а потому не приезжал сюда с тех пор, как Хилли слегла от тяжелой болезни. По этой же причине Уэстон поручил заниматься его собственностью одному из своих людей.

Щурясь от яркого света, Джефф водрузил солнечные очки на пышную шевелюру, которая, выгорев на солнце, превратилась из темно-каштановой в бронзовую. Он оглядел городские улицы, пустые магазины. На той стороне, где Уэстон припарковал машину, была парикмахерская, большой магазин одежды, французская кондитерская с такими темными витринами, что за ними не было видно товаров, и магазин видеокассет для взрослых. А на углу прилепился маленький магазинчик, торгующий чем-то непонятным.

Посередине, за белым деревянным забором, стоял второй дом Хилли, напоминавший вдову в фамильном жемчуге, которая по ошибке забрела в зал переговоров. Там, за стенами, обшитыми бело-зелеными досками, отгородилась от внешнего мира мисс Эммелина Прайс, которой надо внушить, что ее часы запоздали лет на сто. Потому что дело шло к двадцать первому веку, а не к двадцатому.

– Гретхен? – Джефф наклонился к окну машины, в которой его помощница деловито стучала по клавишам. – Пойдем-ка познакомимся с одной викторианской древностью и покончим с этим делом. Прихвати с собой компьютер, ладно? По закону придется принять факс с контрактом, чтобы мисс Прайс его подписала, а пока мне нужно, чтобы ты продолжала заниматься «Уизард текнолоджиз». Макс предсказывает, что цены взлетят до шести десятков, и я не хочу это упустить.

Джефф так воодушевил своего брокера, что тот постоянно заглядывал в личное портфолио Макса и следил за ставками, чтобы набить собственный бумажник. Но пока что Гретхен проявляла себя настоящей кудесницей торговли по Интернету, где убийственные ставки были делом далекого прошлого.

Гретхен выбралась из машины, держа в руках два портативных компьютера – «наколенник» и «наладонник», как их прозвали специалисты, и сотовый телефон. У нее уже была готова для него свежая информация. Джефф избавил Гретхен от компьютера и направился к дому. Вообще-то он знал, что большинство работающих с ним женщин предпочитали носить свой груз в собственных руках, даже если дело касалось довольно тяжелых «дипломатов». Но если его груз легче, то почему бы не предложить помощь? Кстати, он сделал бы то же самое и для мужчины.

Дом начинался с большого старого крыльца, расшатавшегося и скрипучего, с которого кое-где облетела краска, но в остальном все выглядело вполне пристойно. К крыше тянулись всевозможные вьющиеся растения, а на подоконниках теснились пышные малиновые бегонии вперемежку с нежно-голубыми незабудками. Табличка на ручке двери-экрана гласила, что заведение открыто, так что Джефф пропустил Гретхен вперед и зашел в дом следом за ней. Уэстон никак не ожидал оказаться очарованным поистине волшебным миром магазина. Или услышать восторженный вскрик Гретхен. Честно говоря, ему и в голову не приходило, что она способна издавать такие звуки. Обычно ее голос звучал вежливо, но бесстрастно, как у телефонного автоответчика.

– Джефф, ты только посмотри! Какая прелесть! – восторженно воскликнула Гретхен. Она осматривалась по сторонам, будто пыталась охватить взглядом все вокруг – белую плетеную мебель, старинные куклы и чайный сервиз с цветами, тончайшей работы подставки под кружевные «валентинки», перевязанные лентами рамки для картин и вазочки для конфет в форме туфелек.

На легком сквознячке повеяло ароматом сирени, а из старинного фонографа доносились звуки клавесина. Но больше всего Гретхен поразила хрустальная оранжерея размером с кукольный домик. Забыв о высоченных каблуках, она опустилась на колени, чтобы заглянуть в скрытые за сверкающим стеклом джунгли, а потом, поднявшись, увидела перед собой шкаф с ящиками, полными тончайших длинных перчаток, а рядом с ними – вешалки со старинными платьями.