Персик - Адлер Элизабет - Страница 26

— Пич, — рассмеялась Леони, — тебе предстоит еще многое узнать о любви.

Ферди не мог оторвать глаз от Лоис, стараясь запечатлеть в памяти ее живое, мгновенно изменяющееся лицо, желая утонуть в голубизне ее глаз. Когда он был один, ее лицо всплывало где-то в подсознании, как талисман. Каждый выходной Ферди проделывал длинный путь от Реймса до Ривьеры, чтобы побыть вместе два дня и две ночи, но этого было недостаточно. Лоис была нужна ему все время. Нужно дотрагиваться до нее, целовать, осыпать поцелуями ее волосы, пахнущие солнцем и цветами. Это было больше, чем физическое влечение, он понял это с первого раза, как только увидел ее. Хрупкость и уязвимость проглядывали за фасадом бравады, изящная женщина со светлыми волосами и алыми губами казалась ему всего-навсего лишь непослушной девочкой, которая отчаянно искала ответы на вопросы, суть которых никак не могла себе уяснить.

Лоис остановилась, обняла его, с ощущением покоя положила голову ему на грудь. Страх покинул ее глаза. Теперь она знала, кто он есть.

— Я люблю тебя, — сказала Лоис, крепко обнимая мужчину. — О, я люблю тебя, Ферди фон Шенберг.

— Я думаю, ты не совсем уверена — ты не знаешь, сможешь ли полюбить, — поддразнивал он ее.

— Это было когда-то, — прошептала она, целуя его, — очень, очень давно.

Уже прошло три месяца с той ночи в баре, когда Лоис встретилась с ним взглядом. «Вы помните меня?» — спросил тогда он. Теперь она никогда его не забудет. Руки Ферди нежно обвились вокруг нее, и он произнес:

— Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж, Лоис. Хочу, чтобы ты стала моей женой.

Они оба знали, что немецким офицерам было запрещено жениться на иностранках, и Лоис вздохнула, ничего не ответив.

— Я хочу, чтобы ты знала, как я к тебе отношусь, ты пришла в мою жизнь навсегда, мы принадлежим друг другу, Когда-нибудь это все закончится. На земле настанет мир. Ты выйдешь за меня замуж, Лоис? — Его лицо было так серьезно, глаза так беспокойны: он боялся, что она откажет.

— Я выйду за тебя замуж, Ферди, — просто ответила она, — как только ты попросишь. — Озорная улыбка пробежала по ее лицу: она не могла долго оставаться серьезной. — Все, что тебе нужно сделать, — это попросить.

— Бабушка, бабушка! Где ты? — Лоис бежала к вилле, заглядывая во все комнаты. — О, привет, Пич! Где бабушка? Я хочу, чтобы вы кое с кем познакомились.

— Держу пари, что это — Ферди. — Пич надкусила винную ягоду, которую только что подобрала в саду.

— Как ты догадалась? Но где бабушка?

— Всаду, я думаю.

Одетая в простую юбку из хлопка, соломенную шляпу, которая спасала ее от солнца, Леони работала на своем кусочке земли, радом с любимым цветущим деревом Бебе, подравнивая клумбы и высаживая новые яркие цветы.

— Бабушка, бабушка, — махала рукой Лоис. — Он здесь! Я привела его, чтобы познакомить с тобой.

— Твой немец? — спокойно спросила Леони, и тут же пожалела. Лицо Лоис мгновенно погасло.

— Ферди — немец. Он служит своей стране, потому что это — его долг. Точно такой же, как и долг француза. Это не его вина. И, бабушка, когда закончится война, и все станут свободны, Ферди женится на мне.

Оптимизм молодости и любви переполнял Лоис, и Леони пожелала себе такой же веры в будущее, как у внучки. Увидит ли она когда-нибудь Джима в свободной Франции? Встретятся ли когда-нибудь Эмилия и Жерар? Перестанет ли когда-нибудь нацистская Германия, частью которой был этот молодой человек, быть мировым тираном?

— Пожалуйста, прими его, бабушка, пожалуйста, — молила Лоис. — Я действительно так люблю его.

Леони знала, что это была правда. Лоис изменилась. Она стала мягкой, милой, гордилась своей любовью к этому человеку. И если он смог изменить ее своенравную внучку, это говорило о многом.

— Хорошо, — сказала она, положив свою лопатку и снимая садовые перчатки, — я познакомлюсь с ним.

— О, бабушка, бабушка, спасибо! — Переполненная счастьем, Лоис порывисто обняла Леони.

— Дай мне пять минут, — взмолилась Леони, когда Лоис потащила ее к вилле, — только вымою руки и поправлю волосы.

Пич внимательно смотрела на высокого молодого человека, который одиноко стоял в ожидании у высоких окон гостиной. Безусловно, он был красив, — высокий и светлый, как волшебный принц из ее старых сказок. Может быть, он поцелуем пробудил Лоис от сна, который длился несколько сотен лет, и хочет жениться на ней.

— Вы, наверно, Пич? — спросил Ферди с улыбкой. — Я все знаю о вас.

— О! Что же вы знаете? — подозрительно спросила Пич. Она надеялась, что Лоис ничего не говорила ему о ноге. Пич не хотела, чтобы кто-то знал об этом.

— Она говорила, что вы удивительно хорошенькая и очень взрослая для своих лет, и я вижу, что она, безусловно права.

Пич вспыхнула. Конечно, папа и Джим тоже думали, что она хорошенькая, но это было совсем другое.

— Где вы живете? — спросила она, садясь на выступ окна рядом с ним.

— В замке на Рейне.

— В замке! — выдохнула Пич.

— А иногда в особняке в большом городе Кельне. Здесь, во Франции, я временно живу в Реймсе.

— А я жила в Америке, — оправилась от смущения Пич. — Я еще помню ее немного.

— Да, я тоже думаю, что все еще немного помню замок. Это было давно.

Пич с сочувствием посмотрела на него.

— Ферди! — Лоис ворвалась в комнату. — О, Ферди, бабушка будет здесь через минуту. Она хочет познакомиться с тобой. Как это чудесно.

Ферди знал о беспокойстве Лоис, что бабушка не примет его, и боялся, что она не одобрит выбор внучки. У Лоис с бабушкой были очень близкие отношения. Однажды она сказала, что бабушка — ее совесть. «Спасает меня, когда я тону, и помогает мне удержаться на плаву. Без нее, думаю, я бы уже погибла». Раны Лоис были очень глубоки. Он смотрел в сторону раздавшихся по мозаичному полу легких шагов Леони. Ее волосы были гладко зачесаны назад, и от нее исходил какой-то нежный, хорошо различимый аромат.

— Бабушка, это Ферди фон Шенберг.

Леони взглянула на интересного светловолосого мужчину, стоявшего перед ней. Он так напоминал Руперта, что это показалось плохим предзнаменованием. И тем не менее это был не Руперт, это был поклонник Лоис, ее возлюбленный. Совершенно очевидно, он обожал ее внучку. Леони сказала самой себе, что было бы несправедливо омрачать тенью своего прошлого или горечью войны счастье двух таких людей. Она хотела бы дать им свое благословение, хотя один Бог знал, сколько им придется ждать, прежде чем пожениться. Леони молилась, чтобы ожидание Лоис не окончилось тем же, что случилось с ней и Рупертом, и чтобы скорее наступил мир.

Леонора неторопливо шла к кухне, чувствуя, как взгляд Крюгера прожигает ей спину. Она немного помедлила, делая вид, что проверяет обеденное меню. Он все еще маячил за спиной в коридоре, надеясь поймать ее. Осторожно пройдя мимо горячих плит, Леонора остановилась на мгновение, чтобы дать шефу-кондитеру специальные инструкции относительно праздничного торта ко дню рождения коменданта фон Штайнхольца, который должен быть преподнесен к вечернему торжеству. Краем глаза она заметила, как Крюгер сквозь хлопающие двойные двери и, остановившись в своей любимой позе — ноги широко расставлены, руки на бедрах, — оглядывал кухню. Никто не обратил на него внимания, и спустя несколько мгновений он, грубо распахнув двери, вышел. Леонора проскользнула через кухню, прошла кладовые и приблизилась к боковой двери. За ней ждал мальчик, рядом с ним стояла коробка со свежевыпеченным хлебом.

— Ваш заказ, мадемуазель, — громко сказал он, затем, склонившись, прошептал. — Гастон сказал, что есть опасность. Гестапо отправило графа де Вога в тюрьму, ходят слухи, что ею будут пытать. В Эпсрно было очень много арестов, но трем бойцам Сопротивления удалось бежать, и они прибудут сегодня вечером на грузовике с шампанским. Им нужно помочь добраться до Марселя. Это срочно.

Леонора с ужасом смотрела на него. Без помощи людей из Эпсрпо их «шампанский тоннель» не сможет существовать. Она молилась, чтобы де Вог и другие были освобождены.