Мировая Война (СИ) - Рожков Григорий Сергеевич - Страница 3

Действовать требовалось быстро и решительно, любое промедление грозило обернуться катастрофой. Забросив в предоставленные командованием грузовики вооружение и снаряжение, рейнджеры выдвинулись к цели.

Знать бы мне тогда, перед отправкой, что лучше ехать по более опасному, но короткому пути, через Красноселку, да по полевым дорогам, а не по проторенному, безопасному, и чуточку более длинному пути через село Светлое…

В Светлом был развернут эвакуационный госпиталь, туда часто ходят санитарные машины, и через само село проходят почти все колонны снабжения. Понимание этого могло отвратить меня от настоящей катастрофы, но желание скорее добраться до склада и обеспечить его безопасность превысило прочие доводы разума…

Но я сделал свой выбор, и поплатился за него…

Жестоко поплатился.

Прямо пред тем как мы достигли села Светлое оттуда ушли звери… И звери те были рода людского.

Интермедия

Село Светлое. Эвакуационный госпиталь Одесского Оборонительного Района

— Ай-ай-ай! Сестричка, ты бы понежнее, а то мне этими руками технику чинить да шеи бездарям мылить… — Пытаясь хохмить, дабы не сорваться на нецензурную лексику, прошипел старший техник-лейтенант инженерно-авиационной службы Владимир Измайлов. История ранения старлея незамысловата. С началом прорыва немцев на севере от Одессы летчики Люфтваффе озверели — налеты на аэродром 1100 Специального ИАП участились и ужесточились. Прежде фашисты старались не приближаться к этому аэродрому — ведь на нем базировались новые, совершенно секретные и удивительно красивые Ла-9М. Универсальные, скоростные, превосходно вооруженные, и технически надежные машины оказались для немцев сюрпризом. Грозные и многочисленные Фокке-Вульфы над Одессой больше не были властителями боя. Сильно потрепанные и малочисленные «Короли» при поддержке 1100 СпИАПа установили некий паритет сил. И этими Лавочкиными с нескрываемой любовью и трепетом работал старший техник-лейтенант Измайлов! Любовь к этой машине и подвела инженера — во время отражения очередного налета на аэродром полка один из Ла-9М получил серьезные повреждения и загорелся в воздухе. Раненый пилот смог посадить пылающую машину и Измайлов первым бросился на помощь. Выскочив на крыло самолета старлей вскрыл фонарь кабины и попытался вытащить истекающего кровью и задыхающегося от дыма пилота. Но пристяжные ремни не пускали пилота, и при попытке расцепить заклинившие крепления Измайлов попал в ловушку — разыгравшийся пожар и повреждения двигателя вызвали прорыв масла в кабину. Кипящее масло ударило в кабину — пилоту повезло, его защитил летный комбинезон и крепкие перчатки, а вот старлей такого снаряжения не имел. Ничем не защищенные кисти обдало маслом…

— Терпите, товарищ старший лейтенант… Ожоги — это вам не шутки!.. Даже с обезболиванием — больно будет… Очень больно, но вы терпите! И не волнуйтесь так… Вашего товарища-летчика отправили в Николаев. Он будет в полном порядке!.. — Темноволосая медсестра в измятом, запачканном медицинском халате старательно обрабатывала и забинтовывала асептическими повязками обожженные кисти рук старлея.

— Чего же я тогда Ваню сюда тащил, лучше бы сразу — в Николаев!.. — Воскликнул техник.

— А сами бы вы как? Правильно, что сюда его привезли. И сами вы — молодец… Ох, если бы нас так срочно не перебрасывали бы — мы бы вас подлечили прямо тут. — Медсестра огорченно оглянулась — широкий коридор вчерашнего сельского клуба, а сегодня корпуса госпиталя, кишел людьми. Ходячие раненые помогают вынести во двор лежачих раненых, медсестры собирают медикаменты и оборудование, врачи определяют порядок эвакуации и разбираются с прибывающими ранеными, которых тоже надо отправлять в тыл.

— М-м-м!.. Осторожнее. Осторожнее… Ну, может, морфия хоть уколешь, а? Таблеточки твои не действуют — больно! Нет уже терпежу, сестричка!.. М-м-м-м-м!.. Доктор! — Старлей дернулся было в сторону выскочившего в коридор статного доктора с аккуратными, чуть седыми, усами и бородкой.

— Алиночка, душенька, скорее заканчивайте и срочно на погрузку. Товарища техника — в любую свободную машину и со всеми в Николаев, там разберутся… — Даже не обратив внимания на терзания Измайлова, доктор, отдав указания старшей медсестре Алине Кюрчевой, помчался на выход — во дворе его ждали раненые готовые к отправке. Алина даже ответить не успела. Пред глазами встали воспоминания недавнего прошлого, когда ее, еще десяток сестер и троих докторов во главе с доктором Ломовым сняли с госпитального судна «Каманин» и отправили в Одессу — формировать на основе одной из городских больниц эвакуационный госпиталь. Алина давно мечтала попасть поближе к фронту, туда, где ее помощь, помощь доктора Ломова нужна больше всего. Мечта сбылась! Кюрчева стала старшей медсестрой, и теперь ей полагалось заниматься куда более серьезными делами, чем все это было раньше. От прежней, размеренной, сытой и спокойной жизни на «Каманине» не осталось и следа — поток раненых не уменьшался, не было привычных передышек между рейсами, был нескончаемый труд, пот и кровь. — Товарищи! Товарищи, скорее к грузовикам. Детей грузите в автобус. — Доктор помнил о тех, кому сейчас нужна была забота не меньше раненных — о детях. Тех маленьких, от трех до пяти лет, детях, что лишь вчера были эвакуированы из Одессы. И по неведомой причине, детей не отвезли сразу в Николаев, а доставили сюда, в госпиталь. Однако времени на размышления доктор не имел, его ждала работа. — Алиночка, поторопись!.. — Несколько рассеяно, с грустью в голосе бросил доктор и скрылся из вида, растворившись в ярком свете дверного проема.

— Да-да, Валерий Валерьевич, мы сейчас!.. — Саднящими, красными от холодной воды и нагрузки руками, стараясь не причинять боль раненому, Алина торопилась закончить наматывать последний слой бинтов. — Ну вот, закончили товарищ старший тех…

— Можно просто Вова. — С некоторым облегчением вздохнув, и осмотрев замотанные бинтами кисти рук, Измайлов улыбнулся. — Отличная работа, Алина, но болят руки адски!..

— Ничего-ничего, таблетка скоро подействует и боль уйдет… Ох, задержались мы с вами, все уже на погрузке. Только мы тут остались. — В опустевшем клубе стало удивительно тихо, лишь из открытых дверей с улицы доносились голоса людей и гудели двигателя грузовиков. — Пойдемте, посажу вас в транспорт да пойду, работы еще много…

Рокот взрывов и крики донеслись с улицы почти одновременно с последними словами медсестры. Первый миг непонятного события был таким неожиданным, что собранные было в руки медсестры склянки с медикаментами и бинты посыпались на пол.

— Ой, мамочки! Что это?.. — Наученная опытом войны Кюрчева умела различать звуки артиллерийского или минометного обстрела, и как свистят и рвутся авиационные бомбы — она тоже знала. Речной флот не хуже других воевал с врагами и все причуды противодействий врага флотилии были всегда на виду. Но, то, что взрывалось сейчас на улице — было ей абсолютно незнакомо.

Грохот взрывов резко прекратился, но вот крики людей обратились в массе вой и их сразу перекрыли длинные пулеметные очереди.

— Алина! Под комбинезоном пистолет! Скорее! — Сообразить, что дело пахнет керосином, Измайлову удалось быстрее медсестры…

«Бранденбург», 800-й полк особого назначения, кроваво-черная секретная элита Абвера 2. Все представители немецкого верховного командования при упоминании этого пугающего подразделения невольно морщились — слишком уж непривлекательными были методы «команды Хиппеля». Но сам подполковник Теодор фон Хиппель очень высоко оценивал возможности каждого из своих бойцов, и всего полка вместе взятого. Поэтому на выполнение задач по уничтожению ряда особых целей под Одессой были направлены не покрывшие себя бессмертной славой в сентябрьском наступлении парашютисты, а напрочь лишенные понятий морали «бранденбуржцы»…

Отсутствие тех самых понятий морали позволило пятнадцати переодетым в униформу бойцов НКВД и вооруженных советским стрелковым оружием и американскими базуками диверсантам безнаказанно за ночь проделать путь от села Волковское, в окрестностях которого приземлился их планер, до села Светлое. По пути они разжились автотранспортом и без задержек добрались до своей цели.