Рысюхин, давайте – за жизнь! (СИ) - "Котус" - Страница 45

Глава 23

В субботу в Викентьевке меня ждали несколько сюрпризов, разной степени удивительности и приятности (либо неприятности). Первым по значимости стало отсутствие в посёлке специалистов конторы Суслятина, которые должны были произвести все замеры, взять пробы и предоставить свой вариант проекта дороги. Они, как выяснилось, уже неделю назад собрались и уехали, не сказав куда и зачем. Мои первое время думали, что те отлучились ненадолго, по делу, но сейчас уже стало понятно, что тут что-то не так. И до Суслятина дозвониться не удалось — похоже, как решил дед, он решил устроить себе выходной и просто выключил служебный мобилет, а контактов личного я не знал. Буду ловить в понедельник.

Приятным сюрпризом стало то, что на торфяном заводике запустили две идентичные и вдвое более производительные, чем старая, линии по производству топливных брикетов, а старую переделали под другую продукцию и уже отштамповали на ней по полсотни блоков горшочком двух размеров. Интересно, мы успели с этим товаром к сезону посадки растений, или нет? Договорились, что Влад съездит в пару-тройку тепличных хозяйств, отвезёт на пробу и расскажет о преимуществах. В крайнем случае — попытаюсь пристроить в нашей академии, там у меня уже есть определённый авторитет в администрации.

Просто сюрпризом, знак к которому не могу пока поставить, оказалась Труда, то есть — Гертруда Эдуардовна. Я знал, что она младшая сестра Клима, и, исходя из его возраста и некоторых оговорок, ожидал увидеть монументальную такую тётку лет тридцати пяти. А оказалась — девушка лет двадцати двух — двадцати четырёх. Худощавая, если не сказать — отощавшая, отчаянно рыжая и с огромными тёмно-синими глазищами. Дед заявил, что такое сочетание цвета волос и глаз — редкость неимоверная, но если у нас в генетику активно вмешивается магия, то он судить не берётся. И ещё мне кажется, что внимание и интерес к ней со стороны Влада намного больше, чем просто внимание главы проекта к очередному переселенцу. А уж когда я узнал, что он две недели не ездил «на танцы» в Осиповичи или Тальку…

Порадовал прогресс строительства общественных зданий. Напуганные прошлогодней августовской тревогой викентьевцы быстро отстроили убежище. Но оно было не в виде общепринятого острога — небольшой деревянной крепостицы, нет! Наше убежище было двухуровневым, верхний ярус — полуподземный, нижний — заглублённый в землю с двумя вынесенными далеко в сторону выходами на случай пожара в надземной части. В полуподвале наружные помещения, прилегающие к внешним стенам, оборудовались бойницами и мощными дверями. Над убежищем, в первом наземном этаже, располагались полицейский участок, будущий кабинет врача или фельдшера, которого пока не удалось найти и завербовать, а также помещения для ополчения, с большим запасом, включая арсенал и мастерскую по ремонту оружия и амуниции. После получения мною титула комнаты отойдут дружинникам. На втором этаже разместилась сельская управа и все положенные присутствия. Всё сооружение имело вид широкой приземистой башни, на крыше даже зубцы сделали, причём не декоративные — за ними на самом деле проложены ходы и позиции для стрелков.

Напротив «административного замка» возвели трактир с гостевыми комнатами на втором этаже. Как показала практика, у нас в Викентьевке постоянно обитало от пяти до тридцати приезжих: купцов, командировочных, привлечённых специалистов, наёмных строителей… Так что пустыми комнаты самого разного уровня комфорта и стоимости не стоят и стоять не будут.

Ещё на сельской площади разместились целых три лавки — продуктовая, галантерейная и скобяная, а также дом сельского старосты. Я удивился такому количеству торговых заведений, по моим и дедовым прикидкам хватило бы за глаза одной универсальной слишком мало здесь постоянных жителей, проезжим же они вряд ли понадобятся, жителям соседних деревень или далеко добираться, или у них, как в Тальке, есть свои лавки. С другой стороны, о чём-то же люди думали? Та же скобяная лавка должна иметь отличный сбыт, пока в Викентьевке идёт активное строительство, а потом — как знать, возможно, владелец продаст остатки товара тому же галантерейщику и уедет, зафиксировав прибыль. А вот продукты у нас ещё долго будут покупными, увы. Работы по превращению придомовых «пляжей» в более-менее нормальные, настоящие огороды идут, и уже видны кое-какие результаты, но там ещё дел не на один год, да и одними огородами проблему не решить, зерновой же клин размещать физически негде.

После обхода владений засели с Владом и Климом, как привлечённым экспертом, в бывшем общинном доме, который давно уже был одновременно и жильём, и рабочим местом для младшего из Беляковых — тут тебе и рабочий кабинет, и контора с приёмной, и зал для общих собраний. Решили совместить всё с ужином, но уже в процессе подготовки я заметил, что Клим, который бывший Кнут, какой-то непривычно робок и застенчив. Спросил прямо — в чём, мол, дело?

— Ну так, с целым ярлом за одним столом… Ладно бы, хирдманом был или хускарлом.

— А вот это и будет отдельной темой разговора, кстати говоря — кто все эти люди.

После небольшого перекуса, я начал с наиболее очевидного и обсуждённого с дедом:

— Этикетки для экспортной продукции нужно будет переделывать. Во-первых, переводить на норвежский, во-вторых, текст менять. Рассказывать норвежцам про их же традиции — только смешить. На контрэтикетке нужно будет поместить другой текст. Мол, «с уважением к национальным традициям жителей севера», и так далее, у меня черновик есть. И в конце подписаться, мол, «Рысюхин — двести лет на рынке Империи». И медаль нарисовать, крупно.

Идею одобрили, и эскиз этикетки набросали. Только одна заноза осталась:

— Вот только как лучше подписаться? Просто фамилией — придётся переделывать, когда титул получу.

— Так ведь — ярл, так и подписаться.

— А за самозванство не привлекут? Что такое вообще, ярл этот?

— Какое ещё «самозванство», что вы такое говорите⁈ Сам король в четырёх своих документах именует ярлом! Не устно и единожды, тогда злые языки могли сказать, что он оговорился — письменно и много раз! Никто не посмеет усомниться, тем более, что и соответствуете полностью, и даже больше!

Разволновавшийся Клим отпил воды и перевёл дух, я тем временем повторил своё вопрос:

— Так что за требования такие к ярлу?

— Я лучше по порядку, ладно, а то запутаться боюсь. — Мы с Владом согласились, и норвежец продолжил: — Ну, трэллей мы не считаем, рабы, пленники, трусы и прочие полулюди никому не интересны. Свободный житель — это карл. Будь ты бедный рыбак или богатый купец, за редким исключением все карлы. Дальше — это хускарл. Раньше так называли любого, кто зарабатывает себе на жизнь клинком, кроме хирдманов. Сейчас это слово для бойцов родовых дружин или ветеранов. Простых солдат в армии называют по званию или «бойцы».

— Пока всё понятно, кроме одного — кто такие ярлы!

— Влад, не сбивай человека с толку.

— Спасибо. Хирдман — это раньше был избранный воин в дружине, или личный хранитель, как это по-русски?

— Телохранитель?

— Да, точно. Например, у конунга хирдманом мог быть и тэн, и ярл. Сейчас хирдман это или личный телохранитель, обязательно одарённый, или, как это у вас… эээ… у нас, в Империи, называют — лейб-гвардия. Дальше идут благородные. То, что в Империи называют просто дворянином, без титула — в Норвегии это «тэн».

— Мне вот обидно, что меня назвали «что».

— Влад! Вот скажи мне, что ты по-норвежски разговариваешь лучше, чем Клим по-русски!

— Всё, понял, осознал, прошу простить!

— Тэн был командиром отряда, но без своего корабля, или командовал частью дружины ярла, или был в ней магом. Ярл — это когда-то раньше владелец боевого корабля и дружины. Именно боевого, купеческий кнорр не в счёт, им и торговец из карлов владеть может.

— И где же соответствие? У меня ни корабля, ни дружины, более того — дружину пока иметь запрещено.

— Ха! У вас есть лучше и больше! То, что я сказал — это было раньше. Если у ярла была своя земля, не просто место вытащить драккар и построить пару длинных домов, а позволяющая прокормить хотя бы часть дружины, то это уже был очень сильный ярл. Больше скажу — если какой-нибудь тэн мог захватить и удержать такой кусок, он тоже именовался ярлом! Менее почётно было, чем ярл с кораблём, но… У исландцев каждый ярл, что мог прокормить дружину со своей земли, без необходимости ходить в вик, это как по-русски — в набегание? А, в набег, вот. Такой сразу норовил заставить соседей принести ему присягу — взамен за то, что он не будет разорять поселения вассалов, пока те в вике, например. Там иной раз по две дюжины «конунгов» сразу было!