Рысюхин, давайте – за жизнь! (СИ) - "Котус" - Страница 4

Или вот, рукопись, довольно объёмная. Начинается с того, что требовалось настаивать на молоке несколько ингредиентов, с использованием каких-то плетений школы жизни, дальше смотреть внимательно не стал, понял только, что процесс долгий, а в конце должно получиться… Что-то. Плюс листы с пересчётом плетений на другие стихии. Надо будет показать будущей тёще, может, она разберётся.

Несколько раз накатывали тоска и горе, но как ни странно простая фраза «жизнь продолжается» помогала. Не избавляла от переживаний совсем, не делала волшебным образом легко и приятно, но становилось, как ни странно, легче.

В те же дни, когда разгребал бабулины бумаги, чтобы отвлечься, решил все мелкие юридические вопросы с повышением Патрикеева и с выкупом рецепта пирожков у Ядвиги Карловны. Мимоходом узнал, что она собирается выдавать замуж старшую дочку, и для облегчения процесса чуть-чуть «подкрутил» ценник. В договоре было указано, что пани Ядя имеет право сама использовать рецепт по своему усмотрению, как для собственных нужд, так и для продажи продукции, но не имеет права продавать сам рецепт кому-либо ещё. Это право могло выглядеть как издевательство — где ей сырьё-то взять? Но я уже знал, на примере других изнанок, что после установления стационарного портала найдётся масса желающих заняться добычей дикорастущих «даров природы» за пределами защиты, пусть и с уплатой налогов и сборов в пользу владельца, так что возможности разжиться «мясной ягодой» будут. Ядвига Карловна, кстати, из документов узнал наконец её фамилию — Крупицкая, не сразу поверила, что это всё — её, официально и по закону. Хотя для меня покупка рецепта и названия «Пироги пани Ядвиги» за две тысячи рублей в отличие от меня же, но гимназиста не казалась слишком большими расходами. Что интересно — когда начали записывать рецепт, пришлось трижды переделывать, поскольку всплывали «мелочи», которые самой кухарке казались «очевидными», но, как в дальнейшем показала практика, имели огромное значение.

Как пример — «обдать ягоды крутым кипятком». Если не делать этого вообще — вкус не раскрывается толком, пирожок не отличается по вкусу от обычного мясного, если перестараться, то есть, например, бланшировать ягоды — тоже не на то похоже. Хотя, казалось бы — они же потом всё равно запекаются, нагрев проходят. Но — не всё равно, получается, поскольку там они уже дроблёные, в смеси с другими компонентами и температура другая. Или вот, насчёт дробления — мять надо строго в деревянной ступке деревянным же пестиком. Порода древесины не важна — не рассматривая, конечно, ересь вроде ёлки или крушины, которые никто в здравом уме для кулинарных инструментов не использует. Но металлическая ступка придаёт горечь, а каменная, казалось бы, максимально инертная — кислит.

После окончания макулатурных раскопок съездил вместе с поверенным, главным управляющим, бухгалтером и небольшим запасом виски в Минск — тамошняя макулатура дозрела, мы забрали её в местах созревания, добавили своей — и со всей этой пачкой поехали к Суслятину, где и заключили окончательный договор на строительство портального комплекса. С учётом необходимых дорог, а я сразу оговорил прокладку таковых от портала к имению и к будущей деревне, цена ещё подросла, хоть и не так сильно, как я боялся, помня Викентьевку. А потом понял, что и расстояние меньше, и профиль дороги проще: ни тебе расчистки леса, ни перепадов высот, ни прохода по склонам с подпорными стенками…

Подал идею использовать для стройки местный песок, помня дедовы слова, что в его мире соседний холм превратили в яму. В ответ нарвался на целую лекцию о том, сколько и каких бывает песков, какие у них свойства и особенности… В общем, по объёму она грозила превзойти то, что мне пришлось узнать о болотах, торфах и строительстве через них, так что я почти сразу запросил пощады. Понял только, что если строители выкапывают яму в песке, а потом засыпают её другим песком, привезённым чуть не за сотню вёрст, то это не блажь и не способ добыть из заказчика больше денег, а на самом деле «так надо». Тем не менее, Суслятин обещал заслать людей, посмотреть на тот холм и, если что, заключить на этот счёт отдельный договор на право добычи.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Вообще же по договору получалось так, что к декабрю сделают основные сооружения цитадели на лице мира, поставят фиксированный портал и начнут строительство на «нуле» — то, что там смена сезонов идёт с задержкой месяца в полтора-два поможет со стройкой. К Новому году будет закончен первый цикл, в принципе дающий возможность приступить к освоению нулевого слоя, но на практике — всё зависит от погодных и иных условий на той стороне. Также к Новому году будет закончен мой родовой дом, с чистовой отделкой, но без мебели и завершающих штрихов, которые уже должна будет сделать хозяйка.

По возвращении из Минска заглянул ещё раз в Пырейниковым — и забрать готовые артефакты и посмотреть, что получается с этикетками. Дед опять отсутствовал, пришлось общаться с внучками.

— Ой, эта ваша металлическая краска — просто прелесть для нашего дела! Мы только лак свой взяли, по семейным рецептам. Так вот, в одном варианте получается отличный пигмент для нанесения знаков, то, что приходилось вручную доводить можно печатать, а в другом — получается экранирование глифов!

— И что это даёт?

— Во-первых, это даёт шанс успеть с вашим заказом — очень уж много всего печатать надо. Во-вторых, можно или обеспечить тот же срок службы с гораздо меньшим вложением сил, или при тех же затратах — увеличить время действия лет до пятнадцати.

— Увеличивайте срок. Виски бывает коллекционным, некоторые могут и уже разлитый по бутылкам хранить годами.

— Да, ещё контрэтикетки — классная идея! Работы вроде бы больше, а на деле эти две части свитка хорошо работают в паре. В общем, нам нравится!

Уверен, их дед в жизни бы не разболтал большей части этой информации, которая позволит лучше торговаться с ним, не давая задрать цену, ссылаясь на увеличение объёмов. Сделал девчонкам несколько килограммов металлических порошков по их предпочтениям в части размеров частиц, забрал готовые артефакты и образцы этикеток и собирался уже уходить, когда вернулся домой глава их рода. И, разумеется, сразу попытался давить на то, что работы очень много, работа сложная, приходится работать сверхурочно… Я не стал «сдавать» внучек, пустив разговор по другому пути.

— Так наймите работников, в чём проблема⁈

— Ага, и отдать на сторону родовые секреты⁈

— Ну, введите их в род. Мало ли безродных одарённых в губернии с нужными стихиями? Пройти по училищам, посмотреть, небось, недорого обойдётся, откупные дать. А ещё лучше — по всякого рода мастерским, в том числе — ремонтным. Где сидят те же безродные, которым и на учёбы не хватает. Эти и вовсе бесплатно достаться могут, за один только шанс любые клятвы дадут. А если принять в род, дать статус и выучить, уже как благородных… Вот вам и работники, верные да неподкупные, и свежая кровь в роду. Особенно, если кому из внучек понравятся.

Трофим Ильич задумался. Вряд ли идея не приходила ему в голову — скорее, он не рассматривал её с такой точки зрения, как подобрать и ввести в род «беспризорного» одарённого. Ну, а пока он думал — я сбежал домой. Нет, конечно, попрощался со всем вежеством, но собеседник этого, похоже, даже не заметил.

А я, вернувшись домой, внезапно осознал, что мне здесь делать нечего, вообще. Хожу по дому, и не знаю, чем заняться. Нет, конечно, если пойти на принцип, то можно просто сесть в библиотеке и книжки читать, но не хотелось. Опять же, показалось, что в шумной компании студентов будет проще отвлечься на что-то, чем в пустом и становящемся чужим доме. Так что я махнул рукой на оставшиеся свободные дни и поехал в Могилёв, учиться. Не сразу, понятное дело, а на следующий день утром.

Глава 3

Вечером перед выездом связался с управляющим в Шклове. Выслушав соболезнования, сообщил, что возвращаюсь в Буйничи и через пару дней можно подгонять грузовик. На небольшое удивление ответил, что собираюсь отвлечься от переживаний при помощи работы, что вызвало полное одобрение и радость Скрипеницкого.