Опаленное сердце (ЛП) - Харпер Хелен - Страница 5

И всё же за последний год в Соединённом Королевстве 650 человек простилось с жизнью из-за убийства, и почти четверть этих инцидентов осталась нераскрытой. Обычно это из-за недостатка пригодных для суда улик, а не из-за недостатка подозреваемых. Не говоря уж о том, что офицеры полиции могли неделями прорабатывать улики, которые в итоге оказываются никак не связанными с чьей-либо смертью. Убийства запутанные… но и жизни людей тоже.

Вопреки общественному мнению, такие убийства редко связаны со сверхами. Однако сверхъестественные преступления дают громкие заголовки и повышают продажи газет, так что их публично раскручивают. Если вы следите за британскими таблоидами, то вам простительно верить, будто преступления сверхов, жертвами которых становятся люди, происходят почти на ежедневной основе.

Я также знала, что некоторые полицейские допускали, чтобы в общественности распространялись слухи о причастности сверхов, потому что тогда им давали больше ресурсов на раскрытие преступлений. Всё дело в политике и финансировании, но ни то, ни другое не помогало улучшить публичный имидж сверхъестественных граждан. Вопреки тому, что сказала Барнс, я сильно сомневалась, что недавнее убийство в Барчепеле реально связано со сверхами.

Я не работала на полицию Кента, и я не являлась официальным участником расследования, так что у меня не было официальных материалов по убийству, но в местных новостях и социальных сетях было предостаточно информации. Два дня назад 46-летний мужчина был убит, когда возвращался домой после «выхода в свет». Его тело следующим утром нашёл собачник; если верить сведениям, ему разорвали сонную артерию. Несомненно, именно это вызвало спекуляции о сверхах, потому что теоретически такую травму мог нанести вампир или оборотень. Однако это мог сделать и человек.

Хотя пресса не называла его имени, быстрый поиск по Твиттеру сообщил мне, что незадачливую жертву звали Патрик Лейси. Он трудился в качестве разнорабочего и проводил мелкий ремонт в домах жителей Барчепела. Несомненно, из-за специфики его работы его многие знали, но я не могла найти людей, которые открыто говорили, что опечалены его смертью. На деле всё наоборот. Я прочла в интернете несколько постов людей, которые считали, что из-за его нестабильной натуры он всегда был обречён на раннюю смерть. Один комментарий в особенности заставил меня помедлить. Под одной из первых статей, опубликованных в «Хрониках Кента», пользователь Майк239 написал: «Вот что бывает, когда ты дружишь с больным убийцей».

«С больным убийцей». В районе Барчепела был лишь один больной убийца, насколько я знала, и вчера я говорила с ним через стеклянный экран. Я уставилась на комментарий, перечитывая его несколько раз.

Мои раздумья прервало громкое цоканье пожилого джентльмена, сидевшего напротив. Я глянула на него, гадая, может, он раздражён тем, что я читаю статьи о жестоком убийстве, но его внимание было сосредоточено на чём-то в соседнем вагоне.

— Тараканы, — с отвращением пробормотал он, проводя рукой по своим редеющим волосам. Я заметила лёгкую дрожь его пальцев и пепельный оттенок кожи. Он осознал, что я наблюдаю за ним, и повернулся ко мне. — В этих поездах на выходных вечно такое, — объяснил он. — Банды детей. Паршивые мелкие паразиты, которые шмыгают туда-сюда и чинят проблемы, — он покачал головой. — Девчонки обычно хуже мальчишек. Если бы охранник поезда нормально делал свою работу, их бы высадили на следующей станции и запретили ездить этим рейсом. Но конечно же, — он раздражённо махнул рукой, — охранника поезда никогда не видно, когда он нужен, — он вздохнул. — Не обращай на меня внимания, дорогуша. Охранники поездов для меня особенный багбир.

(Багбир, быть для кого-то багбиром — идиоматическое выражение, означающее что-то, что вызывает у человека раздражение, неприязнь, некая навязчивая идея, пунктик, больная проблема, — прим.)

Я сморщила гримасу и хмыкнула, надеясь без обязательств передать сочувственное согласие, и вытянулась, чтобы получше рассмотреть, что происходит. Я, может, и формально в отпуске, но я всё равно сотрудник полиции; у меня имелись обязательства, которые я не могла игнорировать.

Мужчина был прав. Через стеклянную дверь, ведущую в следующий вагон, я видела, как шесть подростков стоят в проходе, собравшись возле сидящего пассажира. Они демонстрировали те сердитые гримасы, которые были практически формой подросткового искусства. На какого бы пассажира они ни нацелились, было очевидно, что они донимают его или её.

Я медленно закрыла свой ноутбук и отодвинула пакет с ланчем в сторону. Пожилой мужчина бросил на меня встревоженный взгляд.

— Тебе не стоит вмешиваться, — посоветовал он. — Иногда они носят при себе ножи.

Я почти надеялась, что это так. Я улыбнулась ему.

— Не волнуйтесь за меня, — пробормотала я. — Я справлюсь.

Я встала и одёрнула одежду, затем двинулась по проходу и нажала кнопку открытия двери. Та с тихим свистом отворилась, и я услышала подначивающие голоса группы подростков.

— Твоя мама псих, как и ты. Она ж на таблетках, верно? — сказала одна из девочек сидящей жертве. Она была одета в облегающую футболку, подчёркивающую её талию и украшенную блестящими буквами, заявлявшими, что она «Не Ангел». Действительно. — Годные хоть таблетки? Они дарят ей кайф?

— Ооо, — процедил мальчишка рядом с ней. — Готов поспорить, они классные. Достанешь для нас несколько?

Я поправила манжеты и подошла к ним.

— Привет, — произнесла я дружелюбным тоном. — Что тут происходит?

Подростки разом повернулись ко мне, будто они были единым аморфным созданием. Не Ангел скривилась.

— Съе*итесь, дамочка.

Выражение моего лица не изменилось.

— Боже, ну и выражения, — я помедлила. — Знаете, мат в адрес сотрудника полиции чаще всего заканчивается арестом, — конечно, это не так; не было конкретной статьи, по которой можно осудить за саму нецензурную брань, но ребята этого не знали. Я приукрасила действительность ещё пуще. — Последний, кто обматерил меня, сидит шесть месяцев в тюрьме.

Они все смерили меня взглядами.

— Вы не из полиции, — пробормотал один из мальчишек. — Где ваша униформа?

Не Ангел треснула его по голове.

— Идиот, — сказала она и взглянула на меня. — Докажите. Докажите, что вы мент.

Остальные начинали пятиться назад шаркающими шагами. Это неудивительно. Скучающие подростки вроде этих, особенно сбившиеся в группы, могли создавать впечатление, что они дикие, безудержные и вообще не боятся властей. Но несмотря на их громкие заявления, они быстро отступали, если им бросить вызов. Я когда-то была в их возрасте и сомневалась, что сильно отличалась от них. Не Ангел была наглее остальных; по моему опыту это означало, что ей меньше всего терять.

Я сунула руку в карман и достала удостоверение. Девочка двинулась вперёд и уставилась на него.

— Детектив-констебль Эмма Беллами, — я позволила ей поразглядывать.

— Бл*дский ад, — пробормотала она, затем подняла голову, непокорно задрав подбородок. — Вы не можете арестовать нас за мат. Это свободная страна. Свобода слова и всё такое.

Я решила, что она мне нравится.

— Ты права, — сказала я. — Я не могу арестовать вас за мат, — я жестом показала на пассажира, которого они донимали — молодого парнишку примерно того же возраста, но с раскрасневшейся кожей и напуганными глазами. — Если только другие люди не беспокоятся и не чувствуют себя объектом травли.

— Мы ничего не делали, — сказала Не Ангел и пихнула локтем мальчишку на сиденье. — Так, Ал? Ты не беспокоишься.

Я не собиралась позволять, чтобы их жертву затянули в бессмысленное отрицание под давлением сверстников.

— Я знаю, что я видела, — я наградила её многозначительным взглядом. — Возможно, вам, ребята, лучше сесть в другом вагоне.

Она фыркнула.

— Здесь всё равно воняет, — она выждала мгновение. — Мусорами.

Я натянула самую неодобрительную гримасу, которая принуждала многих оборотней и вампиров хотя бы к подобию подчинения, но Не Ангел оставалась невозмутимой. Но она развернулась и прошла по проходу в другой вагон, а остальные последовали за ними.