Ничего личного (СИ) - Путилов Роман Феликсович - Страница 2

— Как совещание закончится, будьте любезны, ключи от этого кабинета в канцелярию вернуть. До свидания, товарищи. — я подхватил приказ с кучей автографов и сделав всем ручкой, двинулся на выход, вернее сказать, поспешил в себе в кабинет, где, отправив, недоумевающую Валентину на обед, в столовую, запер за ней дверь и, достав из личного сейфа китайский сканер, настроил его на волну «прослушки», которую я, во время возмутительной речи, сунул в директорский стол, после чего включил запись диктофона.

Если опустить нецензурную брань в адрес меня и генерального, то смысл оставшихся слов сводился к тому, что завтра придет Арнольд Францевич, с самыми широкими полномочиями, и заводская жизнь вновь заиграет новыми красками, без всех этих грошовых придирок и сложностей на пустом месте.

Дождавшись конца совещания (последние десять минут там обсуждали действительно технические вопросы), я убрал свою аппаратуру в сейф и пошел по предприятию, знакомить с приказом всех, кто имеет право принимать управленческие решения, а то, знаю я вас, ребята, будете потом ссылаться на незнание.

Вечером я принимал гостя — Виктор Брагин, пару дней отработавший в своем новом отделе милиции, прибыл ко мне, делится впечатлениями.

— Привет, Витя. Как командировка? — Наташа, держа руки на отлете, вышла из кухни и коротко ткнулась губами в щеку засмущавшегося опера: — Как на новом месте?

— Да как-то все тоже самое. — Брагин повел чутким носом в сторону кухни: — Пьют-с.

— Давай руки мой и пошли скорее ужинать. — Я, оставшись без обеда, почувствовал, как голодный желудок сжался в спазме.

Через пару минут мы сели за стол в кухне, алчно поглядывая на огромную миску с воздушным картофельным пюре, горку котлет в томатном соусе и тарелку с порезанными солеными огурцами (обязательный к поеданию привет от бабули).

— Что будешь пить? — я нырнул с головой в холодильник.

— Что попроще…- Брагин любил простые решения во всем.

— Ты, Наташа, с нами выпьешь?

— Чуть –чуть. — хозяйка успела переодеться и к столу вышла в бирюзовом платье.

— Ну давай Витя, рассказывай, зачем примчался? — после первой рюмки мы с гостем навалились на еду, Наташа же положила себе ложку картошки, половинку котлеты, поделившись со мной, и четвертинку огурца.

— Рассказываю — все тоже самое, что что и у нас, в Мироннычевском РОВД было. Работы море, бери больше, кидай дальше. Народу нет совсем, по два суточных дежурства в неделю выходит. Люди бегут, или на гражданку, в частную охрану, или в управы или транспортную милицию. То, что мне за вынужденный прогул выплатили, уже разошлось, хоть долги всем раздал и с парнями посидел, на старом месте и на новом, а теперь все, финиш. Только и думаю, где бы денег занять. У тебя, кстати…

— Витя нет, я тебе занимать серьезную сумму не буду — смысла нет. Давай, я пару дней подумаю, куда тебя пристроить можно, а потом скажу. Если тебе прям срочно надо на жизнь, то не вопрос, но, на что-то большее — нет. Кстати, а ты сам что, там не можешь ничего найти?

— Да там варианты все какие-то стремные. Что хорошее все разобрано, сам понимаешь, а то, что под руку идет — какое-то сплошное «палево».

— Ну да, с этим сложно…- я потянулся за бутылкой: — я подумаю.

Сам я, по старой памяти, раз в неделю ходил охранять один уютный офис. Был он под скромной вывеской, с надежными дверями и решетками на окнах, единственным минусом была машина директора, периодически оставляемая во дворе, но с этим можно было смирится. Вневедомственная охрана драла безбожно и клиентоориентированностью не отличалась, поэтому босс фирмы считал, что платить операм местного РОВД за ночное дежурство выгодней. Я ходил на дежурство редко, только, чтобы место в бригаде осталось за мной, остальные же рвались на ночное дежурство — в офисе для нас был выделен компьютер у окошка, набором игрушек, а также чай-кофе и печенье, поэтому люди эту подработку ценили и ночью не спали.

Окрыленный надеждой, сытый и чуть-чуть пьяным, подкрепленный тремя сотнями рублей «на всякий случай, с первой получки отдашь», Виктор был препровожден до троллейбуса мной и Демоном, что терпеливо ждал, когда мы с Виктором закончим обниматься и наконец пойдем на пустырь у лога, где до позднего вечера собиралось «собачье общество».

Поболтав около часу со знакомыми собачниками, я свистнул прилегшего в снег, уставшего пса и двинулся домой.

Кристина уже спала, Наташа же, перемыв посуду, сидела на кухне с чашкой чаю.

— Как дела малыш? Что на работе нового? — я приложил озябшую ладонь к теплому чайнику и понял, что хочу кофе.

— Да, особо, ничего нового…- блондинка приложилась к чашку из-за которой начала старательно хлопать ресницами: — О тебе в основном…

— Что обо мне? Рассказывай подробности, это важно… — я поставил на плиту джезву.

— Да разное. В основном, что ты бандит, убил директора, выбив из него документы, и теперь будешь предприятие на себя приватизировать, после чего откроешь в нем супермаркет и публичный дом. Ну, это, если кратко.

— А то, что директор жив и уехал в командировку — такой вариант народное мнение не допускает?

— Нет. Даже называют адрес твоего строящегося коттеджа, куда ты бедного Григория Андреевича в фундамент замуровал.

— Вам девушка не страшно? — я поймал момент, когда над медным сосудом стала подниматься коричневая шапка и выключил плиту.

— Почему мне должно быть страшно? — Наташа вытянула ножки и дурашливо поболтала ими.

— Ну, к примеру, что кроме драгоценного Григория Андреевича у меня в фундаменте заготовлено место и для тебя?

— Нет.

— Почему нет?

— У тебя коттеджа нет — я бы знала.

— Ну и ладно. А что-то, более реальное рассказывают?

— Нет. — Наташа показала мне маленький кончик розового язычка: — Народ считает, что ты директора не мог оставить в живых. Я, кстати, нашим мужикам сказала, что у меня есть знакомая, которая тебя хорошо знает, и которая уверяла меня, что коттеджа у тебя нет вот теперь наш отдел гадает, куда ты труп дел.

Я мысленно взвыл. Милиция, перекапывающая чьи-то грядки или картофельные поля, в поисках трупа или клада, хороши только в анекдотах. А у меня же реально есть ухоронки, где хранятся вещи. Зачастую, запрещенные в гражданском обороте, и если я не успокою эту волну народного детективного расследования, кто сказал, что через несколько дней ко мне не постучат мои коллеги с постановлением на обыск?

Самое смешное, что я не могу ссылаться на то, что шеф лежит на лечении в немецкой клинике (как ее там, Шаритэ, что ли?) пока не будут закончены обследования и составлен план операции и лечения. По нашему трудовому законодательству, место за больным работником сохраняется только четыре месяца, потом тебя могут просто уволить по соответствующей статье. Поэтому, мы и оформили определенную фору в виде командировки, чтобы был запас дней на лечение и реабилитацию блудного директора.

Следующим утром я попал на территорию завода только около десяти часов утра. Не заходя к себе, сразу направился на «директорский этаж», где обнаружил, что бумажную печать на кабинете генерального директора растерянно ковыряет пальцем бывший директор завода — Арнольд Францевич Бриль. Оглянувшись на приоткрытую дверь кабинета главного инженера, где явно кто-то затих, в предчувствии скандала, я громко высказался:

— А вот нарушение милицейских печатей карается большим штрафом. Здравствуйте, Арнольд Францевич. Хотели о добавках пенсионерам узнать? Так это вам в профком надо.

Каюсь, вчера вечером заехал на завод, наклеил на директорский кабинет печать местного отдела милиции, заодно, дождавшись, когда, моющая кабинет главного инженера, уборщица, ушла в туалет, менять воду в ведрах, подкинул за шкаф с бумагами «прослушку», с двумя импортными батарейками, аналогичных нашей «Кроне», что по моим подсчетом должно было хватить на двое суток работы неутомимого электронного помощника.

Глава 2

Глава вторая.