Даже если ты меня ненавидишь - Арро Агния - Страница 15

– Татуировок с нашей последней встречи тоже стало больше, – ворчит Нина Антоновна, – коснувшись той, что набита на тыльной стороне ладони. – Что-то случилось у тебя, Дань? – заглядывает в глаза. С её опытом работы с детьми, хер чего скроешь. Сканер, мать её!

– Я насчёт Ромки и Мишки хотел поговорить. Есть у вас пара минут для меня?

– Чай будешь, Дань? – Нина Антоновна отходит к шкафчику, где всегда есть пачка заварки, её любимый рафинад и печенье.

– Можно, – пожимаю плечами.

В детстве этот кабинет казался мне больше, а сейчас пара шагов, и я уже у её стола. Выдвигаю стул, сажусь, устраивая руки на столешнице.

– Рассказывай, – Нина Антоновна ставит передо мной чашку с кипятком.

– Заберите пацанов из семьи, – прошу её.

– А сам сбегал постоянно, – смеётся она.

– Они не будут, я обещаю. Заберите их оттуда. Я могу какие-то деньги переводить за них. Пока немного, но чуть позже будет больше. Они на секцию по боксу ходят, спортивные, медальки будут приносить. Нина Антоновна…

– Даниил, это же не я решаю. Ты понимаешь? – киваю. – Насколько я помню, опека была в вашей семье. Никаких постановлений на изъятие мальчишек не выносилось.

– Но можно же инициировать новую. Там же пиздец! – завожусь я.

– Тимирязев, потише! – делает замечание Нина Антоновна.

– Извините. Но там реально пи… – сглатываю мат под её строгим взглядом. – Дышать нечем, всё бухлом и сигаретами провоняло. Пацанов в школе обзывают. У Мишки синяки от пальцев.

– Ты, надеюсь, глупостей не наделал? – хмурит брови директор интерната. – Если тебя посадят, у пацанов никого не останется.

– Может, тогда их заберут? – исподлобья смотрю на неё.

– Ерунду не говори, Дань! – осаживает она.

– Да заеб… Достало всё, – отодвинув чашку, опускаюсь лбом на столешницу. – Мне туда каждый раз ехать страшно. Посмотрите на меня. Мне на ринг выходить не так стрёмно, как попадать в квартиру этих… – снова глотаю всё, что крутится на языке. – Мать ещё рожать собралась. Нина Антоновна, вы же с опекой тесно работаете. Помогите мне.

– А школа что?

– Да ничего. Всем по хер! Ромка старается, учится, чтобы на бокс ходить. Мы с ним так договорились. Мишка в садике, Ромыч водит, когда успевает. Вопросов ни у кого нет. Заберите их, Нина Антоновна.

– Давай так, – вздыхает она. – Я попробую поговорить, но ничего не обещаю. Даже если соберут комиссию, Дань, решение будет за ними.

Беру листочек. Пишу на нём свой номер и прошу позвонить, как только будет хоть какая-то информация. Допиваю чай, коротко отвечая на вопросы Нины Антоновны. Мне особо нечего ей рассказывать. О моей жизни после интерната она знает поверхностно. Пусть так и останется.

– Дань, – улыбается директор, – поужинать со всеми не желаешь?

– Нет, спасибо. Мне ехать пора.

Времени остаётся впритык, чтобы заскочить домой за сумкой с вещами, забрать Дану и рвануть в столицу.

***

– Я скучала, – хнычет Дана, повиснув у меня на шее и уткнувшись губами в ухо. – Какого чёрта ты меня игнорировал?

– Не выноси мне мозг перед боем, – уворачиваюсь от её поцелуя.

– Молчу, – облизнув губы, кладёт ладонь мне на бедро, массирует, двигаясь к паху.

– Дана, блядь! – убираю её руку с ширинки. – Потом.

Она всю дорогу что-то болтает, я не слушаю. У меня своего мусора в голове хватает, чтобы принимать туда ещё и её.

Добираемся. Через охрану проходим в зал. Цепляю взглядом знакомые лица. Дауд здесь в компании брата и пары девушек из эскорта. Замечаю Калинина. Он поднимает вверх руку, приветствуя меня. Дану пропускаю вперёд, а передо мной вырастает амбал на башку выше.

– Чё хотел? – интересуюсь у него.

– С тобой хотят поговорить.

– Максим, ну что ты так, у мальчика сложный бой сегодня, – слышу знакомый женский голос. – Здравствуй, Данте, – напомаженным ртом улыбается та самая тётка, что всё пытается меня выкупить в свою кровать.

– Добрый вечер. Вы что-то хотели? – стараюсь держаться ровно и максимально холодно.

– Ильхан сказал, ты капризничаешь, – её ноготь впивается мне в грудь. – Я мало предлагаю? Мы можем обсудить это без твоего хозяина.

– Ильхан мне не хозяин. Я не продаюсь. Мне пора готовиться, – делаю шаг в сторону, чтобы обойти её охранника. Тот снова пытается встать у меня на пути, получает кулаком поддых.

– Какой мальчик, – вздыхает женщина. – Я предложу больше, Данте.

– Не стоит, – хлопаю её охранника по плечу, отталкиваю в сторону и ухожу в раздевалку.

Дана налетает с вопросами. Усаживаю её на скамейку и быстро переодеваюсь. Затягиваю руки в перчатки без пальцев, надеваю неизменную маску. Прямо в ней интенсивно разминаюсь, разгоняя пульс и дыхалку.

На ринг выхожу злой как чёрт. Всё, что кипит внутри, лавиной ударов выливаю на противника. Без жалости, без тормозов. Коленом под рёбра, в лицо, выбивая капу. Следом с ноги лишаю его пары зубов. Он теряется, держась на ногах из упрямства. Кидается на меня, ухожу в сторону, оказываясь за спиной. Хватаю ладонью за шею, проношу через ринг и вжимаю лицом в сетку под довольные вопли толпы.

Они сегодня тоже кровожадные. Хотят жёстче.

– Добивай, – рычит Ильхан, стоя прямо у сетки. В его глазах азарт. Он иногда ставит на своих сильных бойцов. А тут ещё его брат пожаловал. – Данте, добивай! – требует он.

Цезарь, блядь!

Дёрнув совсем потерявшегося соперника от сетки, с подсечки кладу пузом на ринг. Упав на одно колено, наношу несколько сильных ударов кулаками в лицо. Он отключился и больше не приходит в себя. Живой ли нет, хер знает, медики будут смотреть, но где-то в глубине души я надеюсь, что живой.

Выхожу с ринга. Ильхан хлопает меня по плечу. Довольный. Брату что-то говорит, меня глушит криками и музыкой, я не слышу.

– Знаешь, сколько ты мне принёс сегодня? – довольно скалится хозяин «Клетки». – Красавчик. В качестве бонуса я скажу твоей поклоннице, что ты сегодня устал и не готов дать ей ответ. Отдыхай. Молоток, Дан! – он снова хлопает меня по плечу и уходит к Дауду.

А я вхожу в раздевалку. Дана сидит на скамейке, копается в телефоне. Беру её под руку, увожу за шкафчики, прижимаю лицом к стене и задираю платье.

– Тихо ты. Осторожнее, – возбуждённо шепчет она.

– Резинки есть? – хриплю ей в ухо.

– В сумке. Не уходи…

Но я ухожу за презервативами. Возвращаюсь и, отключая башку, забиваю на то, что там ходят участники сегодняшних боёв. Вообще на всё забиваю, оставляя лишь инстинкты и желание слить остатки адреналина в секс.

Поймав оглушающий оргазм, закрываю глаза, прижимая Дану к стене ещё пару минут.

– Такой дикий сегодня, – мурлычет разомлевшей кошкой.

– Домой поехали, – отхожу от неё, стягивая резинку и поправляя шорты.

Быстро принимаю душ. Не узнавая, что с моим соперником, и не глядя на происходящее на ринге, обхожу горящих в азарте посетителей. Выхожу на улицу. Ночная прохлада остужает разгорячённое тело. Садимся в тачку. Дана ёрзает рядом.

– Ты чего такой мрачный?

– Ты видела бой? – поворачиваюсь к ней.

– Да. Ты был ужасно прекрасен, – проводит языком по моему уху. – Меня страшно заводит, когда ты такой. Мощный, грозный.

– Ясно, – усмехаюсь, глядя на тёмную трассу.

– И что же тебе ясно? – ладонь Даны опять добирается до моей ширинки.

– Всё, – прикрываю глаза, гася в себе первое сопротивление и позволяя ей играться со стояком.

Везу её к себе в вагончик и жёстко трахаю, пока не отрубится. Выхожу на улицу. Поднимаю взгляд к ночному небу, усыпанному звёздами. Напряжение отпустило, тело расслабилось, а внутри будто выжженная земля. Пусто и темно…

Сделав несколько глотков свежего, сладковатого воздуха, тихо возвращаюсь в вагончик. Накидываю на голую Дану одеяло. Надеваю «белую ночь» и свободную майку. Сверху куртку. Забираю телефон со стола. На экране сообщение от банка. Деньги за бой пришли. Много. Это не просто так, но мне всё равно пусто. Единственное, о чём я думаю – завтра смогу перевести бабки Калинину и мой долг станет немного меньше.