Бессердечный принц. Раскол (СИ) - Мелевич Яна - Страница 148

На лице Кристиана расплылась улыбка, от которой обе послушницы перекрестились и встали за спину игуменьи. Загорелись символы, нанесенные на каждое звено цепи, а их пленник тихо и злобно зашипел.

Как разъярённая гадюка в кустах.

— Говори на русском, — протянул он, переходя на нашу речь, и величественно поднял голову. — Я уже сносно знаю этот дикарский язык.

На мой вопросительный взгляд Таисия пожала плечами.

— Мы учили его словесности и грамоте последние три года. Он преуспел, пока не начал бунтовать и бросаться в послушников посудой.

— Не сомневаюсь, — пробормотал я.

— Аристократа по рождению принято оберегать получше, — заметил Кристиан.

— Ты не аристократ, а преступник. И сидишь здесь за тройное убийство, — холодно ответил я, на что он закатил глаза.

— Двадцать лет в душной камере — чересчур жестоко за никчемных пьяниц, которых даже нормальными членами общества нельзя назвать.

— Это не повод использовать их органы в кровавых ритуалах, Кристиан.

— Так ведь я для дела старался, — беспечно пожал плечами. — Своего.

Что три года назад, что сейчас мне хотелось пристрелить подонка. Из солидарности ко всем его врагам в Европе и для покоя граждан моей страны. Но один важный факт останавливал.

Ублюдок был невероятно сильным зеркальщиком. Куда более умелым, обученным и изворотливым, чем многие его предшественники. Хоть и не обладал даром хаоса, как Макс. К тому же он здоров.

Вшей и блох я не считал.

— Мне нужна твоя помощь, — перешел к делу и поднял ладонь. Взгляд Кристиана остановился на шрамах и резко посветлел от понимания.

— И с кем же вы заключили сделку, ваше императорское высочество? — хохотнул он, затем перевел взгляд на мрачную Еву. — А ты куда смотрела, тетушка?

— Я в этом не участвовала, — отрезала она.

— Оу.

— У меня договор со Смертью, — я достал перчатку, чтобы надеть ее. — Мне нужно кое-кого вытащить из бездновой колесницы.

Больше он не смеялся.

— Невозможно.

— Возможно. И ты мне поможешь, — я вернул ему зловещую улыбку. — Иначе до конца дней просидишь в подвале монастыря, в самой дальней и замурованной келье. Один. Пока в ней же не сдохнешь.

Кристиан выпрямился, затем поднялся на ноги и пошатнулся под тяжестью цепей. Его взор больше не горел безумием, но черты лица остались такими же волчьими. Как у того, кто привык убивать без всяких сожалений.

— Ценою станет свобода? — он игриво потряс цепями.

— И защита ковена, — ледяным тоном отчеканила Ева. — Тебя не посмеют преследовать. Если, конечно, ты снова не нарушишь правила.

— Договорились.