Русальная неделя (СИ) - Криптонов Василий - Страница 22

— «Закрыто», любезный, означает, что споры по делу прекращены, — разъяснил судья. — Далее стороны буду решать вопрос полюбовно, между собой.

— То есть, Давыдовская усадьба достанется чёрт знает кому⁈

— Она достанется наследнику, молодому графу Владимиру Всеволодовичу Давыдову. Что свидетельствуется собственноручно написанным…

— Ты кого это чёрт знает кем назвал? — перебил судью я.

Этот мудак в шляпе, как назло, находился ровно на противоположном конце зала. А зал был забит людьми. Чтобы достать мудака кулаком, сначала надо пробиться сквозь толпу. Терять время я не собирался. Жахнул Ударом.

Бил, конечно, не в полную силу. Так, чтобы вырубить — но не убить, порасспрашивать этого персонажа определенно было о чём. Да и других людей в зале полно, приходилось осторожничать. Но того, что произошло, я не ожидал.

Мудак в шляпе даже не шелохнулся. Мой Удар будто напоролся на невидимую стену.

Хотя, почему «будто»? Прекрасно я знаю, на что он напоролся. Сам так умею — «Защитный круг» называется. Правда, вот, применение этого заклинания в качестве защиты человека от человека наблюдаю впервые.

Мудак в шляпе повернулся ко мне. Процедил сквозь зубы:

— Я этого так не оставлю!

Откинул полы плаща и вышел.

Пробиваться за ним сквозь толпу смысла не было, только время потеряю. Я бросился к ближайшему окну. Распахнул рамы, выскочил на улицу.

Мудак в шляпе, по моим прикидкам, должен был выйти из дверей, но этого не произошло. Я прошёл в здание, осмотрелся. Чёрный ход присутствовал, но дверь была заперта. Висячий замок покрыт пылью. Мудак, кем бы он ни был, свинтил каким-то другим путём. Как сквозь землю провалился.

Н-да. Я попытался расспросить Салтыкова, что это было, но тот только руками развёл. Непохоже было, что врёт — явно сам удивился. До сих пор, видимо, полагал, что в Поречье знает примерно всех. Братья Урюпины тоже уверенно объявили, что никогда прежде этого господина не видели.

Хотя, справедливости ради, если бы и видели, хрен бы опознали. Такие плащ и шляпу на кого угодно напяль — родная мать не признает. Единственное, в чём я мог быть уверен — этот человек не охотник. Перчатку он не носил, и отметин на руке не было. А значит, Защитный круг — работа амулета. Который, теоретически, может приобрести кто угодно… Тоже так себе примета.

— Вы ведь всё про всех знаете, — обратился я к Салтыкову. — Кто мог нацеливаться на усадьбу?

Салтыков пожал плечами.

— Да многие могли. Любой из ваших соседей, например. Сами знаете — когда такое дело, стервятников вокруг полно вьётся. Ведь о нашей с вами договоренности насчёт рассрочки знали только мы да адвокаты. А все прочие заинтересованные лица, видимо, были уверены, что у вас — ни гроша за душой, и усадьба с молотка пойдёт. Вот и ждали.

Ну да. Так-то, логично. Только вот не нравится мне почему-то это всё. Слишком уж явно мудак в шляпе не хотел быть узнанным. И слишком изящно свинтил — для того, чтобы оказаться кем-то из моих неуклюжих соседей-помещиков.

— Что ж, в любом случае разрешите вас поздравить с удачным исходом дела, — Салтыков протянул мне руку. — Признаться, не ожидал, что всё пройдёт настолько гладко. Судья прямо сам на себя не похож.

— Да. Я тоже удивился.

Не рассказывать же всем подряд, как я сначала набил морду генерал-губернатору Смоленска, а потом мы с ним забухали и стали закадычными друзьями.

— Куда вы сейчас направляетесь?

— В Дворянское собрание. Там какая-то движуха… Не помню. Но, в общем, меня пригласили.

Я рассудил, что Дворянское собрание — самый удобный вариант. Если не все, кто присылал мне приглашения, то подавляющее большинство этих ребят точно будут там. Вот я их одним махом и оприходую, чтоб два раза не вставать.

— Прекрасно! Я собирался туда же. Предлагаю отправиться вместе.

Сказано — сделано. Через полчаса мы вошли в Дворянское собрание. Ну… Тусовка, она и есть тусовка. Если какой-то формальный повод для сейшна и присутствовал, о нём благополучно забыли. Разбились на кучки, стоящие в кружок и сидящие в креслах. Выпивали, закусывали и чесали языки. Верховодил предводитель дворянства — уже знакомый мне Аркадий Дубовицкий.

Когда мы с Салтыковым вошли, Дубовицкий бросился навстречу, едва не сбив меня с ног. И потащил за собой, показывать здание. Построили его недавно, и дворянство своим новым гнездом чрезвычайно гордилось. Меня протащили сквозь анфиладу комнат, огромный бальный зал, где разминался оркестр, и в конце концов привели в библиотеку. Помещение, уставленное креслами и шкафами с книгами.

Дубовицкий тарахтел о том, что многие книги библиотеки — древние и чрезвычайно ценные, но я слушал вполуха. До тех пор, пока не прозвучали интересные слова.

— У меня здесь собрана большая коллекция трудов, посвященных как так называемым тварям, так и всяким охотничьим секретам.

— А вы охотник? — спросил я.

— Я? О нет, что вы! — Дубовицкий засмеялся. — Господь не наделил меня нужным даром. Но зато с лихвой одарил любознательностью. Кстати, если когда-нибудь вам понадобится, скажем так, теория — вы всегда можете обратиться. Двери этой библиотеки для вас открыты!

— Спасибо, — кивнул я. — Обращусь однажды.

Меня заинтересовал шкафчик со стеклянной дверцей, в котором не было книг. Там, собственно, не было вообще ничего, кроме стоящего на чёрной бархатной подставке сундучка. Серебряного, окованного золотом.

— Что это? — спросил я Дубовицкого.

— О, это часть нашей древней истории! В этой шкатулке содержались документы, рассказывающие о том, как с неба падали звёзды.

— Содержались?

— Да, когда-то. Ныне шкатулка пуста, а ключ от неё утерян.

— Это как же вы так умудрились? — вскинул я брови.

Не, ну если ключ прохавали — ладно, бывает, — то шкатулка должна быть полной. А если из шкатулки потырили бумаги, то зачем прихватили ещё и ключ? Так-то он, конечно, серебряный. Но так и шкатулка — не из алюминия, блин! Брать — так уже всё. А продолбать ключ и содержимое — это, блин, уметь надо.

— Презанятная вышла история, — с удовольствием начал рассказывать Дубовицкий. — Не угодно ли сигару?

— Нет, спасибо, не курю. Дыхалку берегу.

Мы уселись в кресла, друг напротив друга, так, что стеклянный куб со шкатулкой был в поле нашего зрения.

— Похвально, похвально, — покивал Дубовицкий и, чиркнув понтовой спичкой — длинной такой — прикурил длинную сигару. — Так вот, что касается шкатулки. Артефакт сей делал один великий мастер, из тех, что и амулеты изготавливают. Шкатулка была защищена магией: открыть её, даже обладая ключом, мог только один из посвящённых, к коим я имел честь принадлежать.

— А мой дядюшка, случайно, к этому узкому кругу посвящённых не принадлежал? — поинтересовался я.

Дубовицкий, прищурившись от дыма, погрозил мне пальцем той же руки, в которой держал сигару.

— Верное предположение, Владимир Всеволодович! Принадлежал, и ещё как. Ради безопасности шкатулку у себя хранил я, ключ — другой надёжный человек. А что до вашего дядюшки, то он просто временами работал с этими документами. Мы частенько собирались вместе. Я был самым молодым из посвящённых, но обойти меня не могли, поскольку именно в моём поместье при ремонте бумаги сии были обнаружены. К счастью, я вовремя понял, что за сокровище попалось мне в руки, а то их могли бы и выбросить рабочие, которые делали ремонт.

— Так, а что вы с ними делали? — Я закинул ногу за ногу.

— Ваш дядюшка и третий посвящённый пытались их расшифровать. В основном, конечно, работал именно ваш дядюшка, а мы лишь помогали. Он был настоящим учёным. Интересовался всем подряд, в том числе — астрономией. Разговаривать с ним было — одно удовольствие. До тех пор, пока он не закрылся у себя в усадьбе и не разорвал все связи с внешним миром.

— Это двадцать лет назад произошло? — уточнил я.

— Примерно тогда. В очередной раз не могу не отметить вашу проницательность. Тогда вообще произошли странные события. В дом мой среди ночи вломились неизвестные, целью их была именно эта шкатулка. Неизвестные вскрыли её и ушли. Как раз после этого ваш дядюшка замкнулся в себе, а третий из нас уехал из города и не оставил адреса.