Чебурашка (СИ) - Ромов Дмитрий - Страница 19

Он начинает тонко, со свистом смеяться. Краснеет, то и дело вытирает губы и запрокидывает голову. Отсмеявшись, он быстро подходит к своей кровати с серым, долго нестиранным бельём, опускается на колени, подаётся вперёд и начинает шарить по полу. Найдя, он вытаскивает продолговатый холщовый свёрток.

— Ничего, — приговаривает он. — Ничего…

Поднимается с колен и подходит к столу. Со стуком опускает свёрток, садится на стул, разворачивает и… охренеть! Это обрез двустволки.

— Заходите, гости дорогие мы с Кузьмичом гостям рады!

Он снова заливается смехом, но вдруг резко замолкает и делает мне знак подойти.

— Завтра я приду в семь утра, — быстро шепчет он. — Поутру, чтоб никто не видел.

Взгляд блуждает, волосы всклокочены, в уголках губ тонкий слой белой пены.

— Чтобы был у гаражей, как штык! В вашем дворе. Покажу гараж и отдам ключи. Введём тебя в кооператив потом. Всё по уму сделаем, понял? И машину тоже отдам. Ты парень взрослый, скоро восемнадцать!

— Да зачем, дядя Гриша, да вы что! Мне же ещё только…

— Тихо! Дядя дарит, бери с благодарностью. В семь утра. Машина старенькая, но для начала хватит. Будешь девок катать!

Вообще-то он не водит. У него прав нет. Он сам говорил сто раз. Впрочем, машина тоже старая. «Победа». Скорей всего не на ходу. Прокачать, наверное можно, но не знаю….

— Мне не надо, я и водить не умею, а ты научишься. Может, и умеешь уже. Купил по дешёвке, хотел толкнуть потом, но нужен ремонт, а ты отремонтируешь, ты молодой, да и батя инженер. Я на него зла не держу, так и скажи, но только зачем он меня так нахерил в тот раз, мы ведь родственники!

Вообще, дядя Гриша человек загадочный. Вечно находится под страхом преследования, под гнётом завистников-недоброжелателей и вероломных родственников. Машину вот купил. Это правда ещё в незапамятные времена было.

Его жена Татьяна живёт, насколько я знаю в Ленинграде. Детей у них нет да и брак уже давно распался, хотя юридически это до сих пор не оформлено, чтобы она не смогла замуж выйти или что-то там оформить. Не знаю точно. Может, всё и не так совсем, а это его фантазии. У него всё сложно.

В последнее время у дядьки появилась идея ввести меня в кооператив, чтобы после его кончины квартира «не пропала, не досталась этой твари», а отошла мне. Если я, конечно, буду за ним ухаживать в старости. Если не буду, он меня тут же выведет. Ну, и всё в таком ключе.

К сожалению, ухаживать я не стал и очень об этом жалею. Не из-за квартиры, конечно, а из-за того, что мне просто его жаль. Возможно, у него есть расстройство, а может, это просто особенности характера, но просто оттолкнуть его от себя второй раз я не смогу.

Я подхожу к его постели и начинаю снимать пододеяльник.

— Что ты делаешь! У меня машинка сломалась!

— Ничего, я дома постираю, у нас машинка в порядке…

Мне приходится бежать домой, чтобы отнести бельё, а потом сломя голову лететь обратно, поскольку универ находится неподалёку от дяди Гриши. Из-за этой беготни я на пять минут опаздываю.

— Здравствуйте, — запыхавшись говорю я, залетая на кафедру.

В кабинете находятся двое. Толстый и высокий профессор и тоненькая студенточка. Она смотрит на него снизу вверх, а он с умным видом разглагольствует о пользе самостоятельной работы.

— Прошу прощения, — прерываю я поток профессорской речи. — Не подскажете, как мне Лилию Юрьевну Урусову найти?

Они поворачиваются в мою сторону.

— Ладно, Игорь Всеволодович, это ко мне, — заявляет студенточка, касаясь профессорского рукава.

— Ну… — произносит тот вытягивая губы. — Мы ещё вернёмся к этому вопросу, Лилия Юрьевна. Не стоит его недооценивать.

Ух ты… Она подхватывает довольно большую сумку, с торчащими из неё тетрадями, и лёгкими шагами приближается ко мне. Класс! Короткая стрижка, тонкие черты лица, большие глаза, изящная фигурка… И она чуть ниже меня. Всё, решено, будем заниматься до победного конца, пока не начну оригинального Шекспира на лету щёлкать. Она красива, как фарфоровая балерина, и я смотрю на неё с нескрываемым восхищением.

Заметив мой взгляд, она делает недоумённое и немного надменное лицо, как Терехова в «Собаке на сене» и замечает:

— Опаздываете, молодой человек.

— Простите меня, череда непредвиденных обстоятельств, — отвечаю я с улыбкой и безо всякого смущения. — Больше не повторится.

Взгляд её на мгновение делается удивлённым, но сразу же возвращается к первоначальному состоянию.

— Идём, — показывает она на дверь рукой и выходит в коридор.

Мы идём молча. Она уверено и быстро стучит каблучками, шагая впереди меня, чем я с радостью пользуюсь и оглядываю её тыл. Место в рубке управления пытается занять циничный доктор, но я, ассоциируя себя с юной и светлой частью своей личности, загоняю его поглубже во мрак подсознания.

Мы заходим в небольшую аудиторию. Она садится за учительский стол и показывает на место напротив себя.

— Итак, — говорит англичанка. — С тобой надо позаниматься английским.

— Очень надо, — подтверждаю я, усаживаясь за студенческую парту.

— Тебе к экзаменам подготовиться? Или зачем?

— Мне нужно выучить английский, как русский, как родной.

— Хм… — удивляется она. — Для чего?

Чтобы дольше с тобой не расставаться.

— Думаю, скоро знание иностранного языка на хорошем уровне стает просто необходимым для человека, желающего быть успешным.

— Вот как, — пожимает она одним плечиком. — Значит хочешь быть успешным.

— Пожалуй, — киваю я. — А вы какие ещё языки знаете?

— Я? Французский и немного немецкий. А ты ещё в школе учишься?

— Да, в десятом классе, — киваю я.

— Ну ладно, давай попробуем поговорить по-английски.

— Давайте, — киваю я.

— Ду ю спик инглиш? — выкатывает она пробный шар.

— А литл бит, — отвечаю я, признавая ограниченность своих знаний и умений.

— Окей…

По-английски я немного калякаю, но не как профи, это уж точно. Ну, а когда учить язык, как не в период расцвета запоминательных возможностей? Дальше идёт небольшой диалог с фразами вроде «Май нейм из Артиом». Как зовут и где живёшь, в общем.

— Ты уже занимался дополнительно? — спрашивает она.

— Нет, только в школе.

— Ну, для школьных знаний неплохо, — усмехается она.

Произношение у неё, судя по всему, прям британское, настолько шепелявое, что и не поймёшь, чего она говорит.

— Лилия, — хмурюсь я, — Юрьевна. Вы в Англии что ли учились? Почему вы так говорите-то? Не по-русски совсем.

Она хмыкает и смотрит на меня с интересом.

— Мой преподаватель был англичанином, — отвечает она по-английски. — А училась я в Москве.

— А вы замужем? — тоже по-английски спрашиваю я.

У неё глаза на лоб ползут.

— Я просто смотрю, кольца нет, — добавляю я уже по-русски.

— Замужем, — отвечает она на своём труднопонимаемом английском. — Почему ты спрашиваешь?

Она удивлена, но совсем не смущена и в глазах даже какой-то озорной огонёк проскакивает.

— Простите, вырвалось, как сказать по-английски «вырвалось»?

— Слушай, Арт…

Вау! Я Арт! Класс!

— Я больше не буду. Просто захотелось узнать.

— Почему-то мне кажется, что будешь, — качает она головой. — Я понимаю, ты симпатичный парень, привык, наверное, к вниманию девочек…

Что?!!! Это я-то привык к вниманию девочек? Лилия, ты с какой планеты? Явно, не с Земли.

— Но, — продолжает она, — давай договоримся, что во время занятий нужно быть максимально сосредоточенным и не заниматься никакими глупостями. Хорошо?

— Хорошо, — легко соглашаюсь я. — Никаких глупостей.

— Отлично. Вот, прочти вслух этот отрывок.

Я читаю.

— Ну… Сойдёт для начала, — кивает она. — У тебя есть какая-нибудь книга на английском языке? Желательно не переводная.

— Нет, — качаю я головой. — Хотя, может у мамы какой-нибудь химический журнал есть.

— Не нужно журнал. Зайди в книжный сегодня и поищи что-нибудь простое. Хотя… ладно, я принесу на следующее занятие. Чтобы научиться говорить и понимать, нужно очень много читать вслух. По несколько часов в день. Утром встал и читай. Днём, перед сном — читай, читай, читай. Без этого никакого результата не будет. Ладно. На этом закончим. Есть вопросы?