Чебурашка (СИ) - Ромов Дмитрий - Страница 17

— Ну пойди да купи, — хмыкает он. — Ты откуда такой грамотный? По внешнему виду и не скажешь.

— Зато, глядя на тебя, любой мент сразу сообразит, что в твоей сумке. Пятёрка за комплект.

— Шутник ты брат, хоть и грамотный.

— Могу сразу взять десять комплектов. Бирки есть? Которые внутри вшиваются?

— Нет, такого не держим, — говорит он. — Три рубля могу уступить, но больше не проси. Не хочешь, не бери. Их и так с руками отрывают.

— Ага, поэтому ты к первому встречному на улице пристаёшь?

— Да почему к первому? Я за тобой понаблюдал. Видно же, что ищешь чего-то. Тем более тебя менты взяли на проработку, значит понимающий должен быть.

— Ага, — хмыкаю я. — В грамзаписи. Ладно, считай не договорились.

Я отдаю ему открытку и поднимаюсь с дивана.

— Погоди, — говорит он. — Чего такой прыткий? Ладно, давай по десять.

— Блин, — качаю я головой. — Прямо восточный базар.

— Так ты посчитай, сколько ты концов сделаешь!

— Точно ты говоришь, математик. А джинса даром что ли везде валяется? А производство? А дистрибуция?

— А это ещё что? — хмурится он.

В общем, в результате договариваемся на восемь комплектов по шесть рублей.

— Сейчас тебе отсчитаю, говорит чувак. Незаметно возьмёшь и всё.

— Пакет есть?

— Дам, погоди.

— Не здесь только, — говорю я. — Буду проверять каждый патч, чтобы брака не было.

— Патч, — повторяет он и щёлкает языком. — Пошли, есть место, пять минут отсюда. Там спокойно всё проверишь.

— Что за место? — хмурюсь я.

— В кафе зайдём, заодно и мороженое поешь.

Я соглашаюсь. Мы выходим из музея, идём к Охотному ряду, ныряем в подземный переход и выныриваем из него на стороне Думы, то есть Госплана. Собственно первое здание по улице Горького — это и есть наша цель.

— Вот сюда, — усмехаясь, показывает мой спутник на кафе «Космос». — Был здесь когда-нибудь?

— В будущем побываю, — хмыкаю я.

Кафе большое, двухэтажное. Мы проходим внутрь и оказываемся в небольшом фойе. Слева располагается гардероб, а дальше стеклянная стена, за которой виден зал для посетителей и лестница на второй этаж.

У двери стоит скучающий швейцар.

— Витя, привет, — кивает ему мой торговый партнёр и ныряет в гардероб.

Там никого нет, поскольку лето и одежду никто не сдаёт.

— Иди сюда, проходи!

Я иду за ним. Он уверенно ставит сумку на тумбу у дальней стены и достаёт свёртки.

— Выбирай.

В принципе, качество оказывается у всех изделий одинаковое и я отбраковываю только одну этикетку. Проверяю пуговицы и замки, и рассчитываюсь.

— Тебя как зовут? — спрашиваю.

— Тебе зачем? — хмурится он.

— Вдруг ещё потребуется, как тебя искать?

— Артур, — сообщает он. — Только я обычно этой ерундой не занимаюсь. Они мне вообще случайно достались, замочки и лэйблы. Так что следующего раза может и не быть. Но, вообще, я обычно у ЦУМа болтаюсь. Там сегодня ментов много, поэтому я в ГУМ пошёл. Тебе повезло, в общем. А так, если что понадобится, приходи туда. Ну, или сюда можешь.

— Понятно.

— А тебя самого-то как зовут?

— Артём.

— Ну, будем, значит знакомы, Артём?

— Будем, Артур.

Мы завершаем сделку, но обмывать её я не собираюсь и сразу, прихватив добычу, исчезаю. Выскочив из «Космоса», отвожу трофеи в гостиницу. Собственно, решение оказалось спонтанным, как и почти всё в моей жизни. Возможно, стоит больше внимания уделить планированию и системе. Пожалуй. Ну я стараюсь, в общем-то.

За три дня папиной командировки мы выполняем намеченную мной культурную программу, состоящую из дневных посещений музеев, прогулок по Москве, одного посещения дяди Пети и одного вечернего совместного выхода в театр, а именно во МХАТ на «Амадея» с восхитительным Сальери в исполнении Табакова.

Успеваем чуть ли не на последний в сезоне спектакль. Дядя Петя служит там осветителем и мы проникаем в это святилище проходя через толпу людей, жаждущих лишнего билетика. Сидим в проходе на приставных стульях, и видно нам не очень хорошо, но то, что делает на сцене Табаков, заставляет забыть обо всём на свете…

Ну, а после этого со спокойной душой возвращаемся домой. Самолёт прилетает в шесть утра. Отец принимает душ и идёт на работу, а я падаю на диван и сплю беззаботным молодым сном часов до десяти. А когда просыпаюсь, первым делом иду в прихожую, беру записную книжку и нахожу телефон Михайловых.

Это родительские друзья. Мы типа семьями дружим. По праздникам то у них встречаемся, то у нас. Живут они недалеко от бабушки и у них двое детей — Антон и Катя. Антон младше меня на год, а Катя старше, тоже на год. Хорошая девочка, мне её в невесты прочили, сколько себя помню. Точнее, лет с двенадцати, наверное. Вроде, шутками ди прибаутками, но иногда прям доставали.

Так что вне семейных праздников мы с ней особо не контачили, ну потому что как-то стрёмно было постоянно эти приколы слушать. Сходили как-то в кино, чисто по-дружески, безо всяких там задних мыслей. Так потом все эти взгляды да подначки житья не давали. В общем, любви у нас и не планировалось, а тесной дружбы не случилось, из-за родных и близких.

Потом уже, будучи взрослым, я узнал, что её мать действительно надеялась, что у нас что-то получится. Но не получилось. Не судьба, значит.

— Алло…

Трубку берёт Антон.

— Антоха, здорово, — говорю я.

— А, привет.

Он парень шустрый, занимается хоккеем и мутит постоянно, кстати. То клюшки какие-то покупает и продаёт, то ещё чего. Его родители к этому спокойно относятся, а моих коробит. Вроде как неправильно это. Торгашество.

— Как делишки? — спрашиваю я.

— Ничего, а у тебя?

— Да, у меня-то что? Каникулы, свобода. Это вы с Катюхой экзамены сдаёте.

— Да-а-а, — вздыхает он. — Но у меня завтра последний.

— Какой?

— Геометрия.

— Учи теорему Пифагора, сто процентов тебе выпадет, — предупреждаю я.

Он сдаёт после восьмого класса, а сестра после десятого, и я вспоминаю, что он на Пифагоре завалился и получил трояк. Потом его этим Пифагором два года допекали.

— Да я всё выучил уже! — самоуверенно отвечает он.

— Ну, смотри, я тебя предупредил. Где там сестра твоя?

— Ты ей что ли звонишь?

— Ей, конечно, дома она?

— Сейчас, позову. Кать, иди, жених твой.

Ну, не собака ли? Зря ему про Пифагора сказал.

— Алло? — журчит голосок моей «невесты».

Я уж и забыл, как он звучит. Неплохо звучит, мило.

— Кать, привет, это я. Как жизнь?

— Приве-е-е-т, — тянет она и я слышу по голосу, что улыбается. — Нормально. К экзаменам вот готовлюсь.

Надо же, обрадовалась. Ну, честно говоря, с ней всегда легко было болтать. С другими девчонками у меня прежнего порой возникали паузы, неловкости и отчаянные попытки немедленно придумать, о чём говорить, а с ней всегда всё было просто.

— Когда ближайший? — спрашиваю я.

— Завтра. Химия.

— О, надо мне маму вместо тебя отправить.

— Ага, — соглашается она. — Я бы не отказалась.

— Утром сдаёшь?

— Да, к половине девятого пойду. А что? Ты-то бездельничаешь, да?

— Не завидуй, — смеюсь я. — Мне всё это ещё предстоит в следующем году.

— Я не завидую, — вздыхает она и тоже смеётся. — Хотя, нет. Завидую.

— Кать, слушай, мне с тобой посоветоваться надо, — перехожу я к делу. — Ты можешь ко мне завтра зайти после экзамена? Я хочу тебе показать кое-что.

— Показать? — удивляется она. — А что?

— Ну… Тут мне по швейному делу совет нужен. Ты в Москву-то собираешься?

Знаю, что собирается. Поедет поступать в Текстильный институт на модельера или что-то в этом роде. Не поступит, к сожалению. Вернётся и год будет работать то ли на швейной фабрике, то ли в ателье и в конце концов пойдёт в техникум. Потом когда-то откроет швейный цех, если я не путаю…

— Собираюсь. Поедем с мамой в конце июля. Через полтора месяца уже.

— Ну, отлично, молодец. Так что, придёшь завтра?