Глубокий рейд - Конофальский Борис - Страница 1

Борис Конофальский

Глубокий рейд

Глава 1

И снова хлопок, хоть и далеко, но даже тут, более чем в метре под землёй, за слоем бетона, за мешками с песком, чувствуется едва заметный импульс. Несколько песчинок падает с потолка перед ним на стол. Он машинально смахивает их ладонью.

Саблин отрывается от своего недельного рапорта, с которым мучается уже третий час. У него никак не сходится расход боеприпасов. Простых мин «МПП-44» не хватает два ящика. Куда делись шестнадцать мин, он ума не может приложить, а что ещё хуже, они никак не отражены на картах минных полей. Бог знает, где эти мины.

Скорее всего, он плохо посчитал ящики, когда принимал позицию у сменщиков. Хорошо, если так. И теперь об этом придётся как-то докладывать подсотенному. Подсотенный Черкас был старым знакомцем Саблина.

«Он казак добрый, поймёт».

Но всё равно неприятно. Первая неделя на позиции – и на тебе, мины пропали, и теперь с картами расстановки мин не всё ясно. Потеряли? Это ещё полбеды. А если поставили и забыли указать место? А вот это уже совсем другое дело. В общем, это было всё не очень приятно.

Да и патронов для пулемёта у него заметный перерасход, хотя за всю неделю значимых столкновений у его взвода не было. Пулемёт вообще работал раза два. Да и то по «крабам», с большой дистанции. В принципе, на его участке было тихо.

Тихо… Но от всех этих недостач у него аж голова начала болеть, он «сохраняется», отодвигает блокнот и выключает его. Урядник с удовольствием откладывает эту неприятную, но необходимую работу…

«К чёрту её».

…и берёт трубку телефона, нажимает кнопку и ждёт, пока ему ответят. Отвечают командиру почти сразу, секунды через четыре.

– Первый, – слышится знакомый голос казака Васенкова.

– По узлу бьют? – спрашивает Саблин.

– Так точно. Ищут… Не попали, но нащупывают. Метров двадцать недолёт.

– Дрон их видал?

– Да откуда же?

– Ну, мало ли…

– Нет, Петя его зафиксировал, час назад примерно, но он тут же свалил из зоны видимости, даже прицелиться не дался, ушёл… Нет, они близко его к нам уже не подводят. Наученные уже.

Петя – это Пётр Каховской, их оператор РЭБ-станции. А дронов за первую неделю на позициях казаки его взвода сбили уже две штуки. Это было неплохое начало смены. Дроны даже китайцам обходятся дорого: камеры, аккумуляторы, системы управления… Сотник в приказе официально поблагодарил Саблина за то, что его подчинённые «обезвредили китайские средства наблюдения».

– Ладно… Ты разрывы считай и фиксируй их, – напоминает Аким.

– Есть считать разрывы, господин урядник, – чуть нехотя отвечает Васенков.

Его можно понять: кому охота заниматься этой ерундой. Но подобную отчётность уже месяц как требуют отцы-атаманы. Всё это нужно для техников. Они высчитывают, как быстро артиллеристы НОАК находят зарытые в песок выносные блоки РЭБ-станций. Техникам нужна надёжная статистка. В общем, вопрос на самом-то деле серьёзный, важный. НОАКовцы всё-таки худо-бедно, но научились находить блоки и накрывать их артиллерией. А без прикрытия средствами РЭБ в такой тягучей, позиционной войне окопов выстоять без потерь будет очень сложно.

Вот только заниматься этим, конечно, никому в боевой обстановке не хочется. Вот и ворчат казаки. И Васенков добавляет потом: – Это второй снаряд за мой караул.

– Ладно, давай, – заканчивает Саблин. – Не забывай отмечать на карте места разрывов.

– Есть, – коротко обещает подчинённый и отключается.

И снова перед ним его электронный блокнот с рапортом, который нужно закончить. А уряднику так неохота, и он ищет причины отложить это обязательное занятие.

«Покурить? Выпить чаю?».

Но перед ним целая пепельница с окурками, и воздух от дыма в его командирской спёртый, сизый. И чай он пил только что. Саблин наконец находит выход и кричит в раскрытую не по уставу дверь:

– Саня!

И тут же в соседней комнатушке зашевелилось что-то механическое, стали повизгивать сервомоторы, зажужжали привода, потом послышалось несколько тяжёлых шагов и в командирскую ввалился Саша Каштенков в полной экипировке тяжёлого пехотинца, не было на нём лишь пыльника и ранца. Шлем откинут на спину, перчатки висят на шнурках.

А вместо оружия у него в руке был видеоплеер, он только что смотрел какую-то весёлую чушь из глубокого прошлого.

– Чего звал? – весьма фамильярно интересуется Каштенков у своего командира.

– Надо пересчитать мины, – отвечает урядник.

– Так считали уже… – напоминает ему Каштенков. И перечисляет: – Четыре ящика на центральном посту, два ящика на первом и по одному на пятом и на шестом.

– Чего ты мне это рассказываешь? – бурчит взводный. – Я с тобой их и считал, ты остальные мне найди.

– Да где искать-то? – недоумевает Каштенков.

– Не знаю; на кухню сходи, в моечную, под кроватями погляди, должны быть эти мины, – Саблин хоть и особо не хочет, но тянет из солдатского портсигара сигарету и ей тычет в планшет, – нет мин на карте. Нет, понимаешь? Придут наши сменщики через три недели, пойдут куда и подорвутся на наших же минах.

– Ну так не мы же их расставили, – упрямится Каштенков. Кому охота сейчас таскаться по траншеям между постами по такой жаре. Конечно, тут, в кондиционируемом командном пункте, сидеть-то с планшетом в руках поприятнее будет. – Мы поставили только четыре мины, за камнями у первого поста, остальные все ставили до нас. Мы свои поставленные на карте указали.

– Саня, – Аким уже начинает закипать. «Вот так иметь товарища в подчинённых». – Ты давай, это… не беси меня. Иди ищи мины. Пройдись по блиндажам. Опроси казаков, может у кого на ИОТах[1] ящики из-под мин под ногами стоят. Проверь их.

Это было обычное дело; на ИОТах часто, чтобы не делать лишнюю ступеньку в некрепком грунте, казаки ставили на огневой позиции ящик из-под патронов или гранат. Может, кто-то так же поставил ящик с минами, и так он там и остался.

– Ладно, – наконец соглашается младший урядник Каштенков, – пойду ещё раз всё посмотрю, вдруг и правда у какого-то раззявы под кроватью стоит.

Он уходит и собирается: надевает пыльник, берёт винтовку, ранец не берёт и, даже не накинув шлема, выходит из командирской.

Саблин бросает сигарету на стол перед собой и снова берёт в руки свой офицерский блокнот, вбивает пароль – и прежде чем блокнот успевает загрузиться, на пороге его помещения появляется молодой казак Милевич. С планшетом связи в руках. Он останавливается в проходе.

– Господин урядник, шифровка из «сотни».

– И что там? – спрашивает урядник и протягивает руку.

– Да ничего, – отвечает казак-первогодок, – как обычно, транспорт к ночи будет, – он отдаёт планшет командиру.

Так и есть, ему сообщает подсотенный, чтобы к десяти часам ночи он обеспечил безопасность и встречу транспорта в условленном месте. В нем будет провиант, вода, топливо для генераторов, сменные фильтры для помывочной, может, что из боеприпасов, ну и, конечно же, ящики с хладогеном. Всё как обычно. Саблин вводит свой персональный код офицера, нажимает кнопку «Сообщение принял» и отдаёт планшет молодому связисту.

Казак уходит, а урядник остаётся один на один со своим рапортом, у него ещё есть время. Рапорт нужно отправить в «сотню» до полуночи. Аким ещё надеется, что Каштенков найдёт мины. Но эта ещё та надежда.

Каштенков вернулся через полчаса или минут через сорок, встал в дверях и, откинув шлем на спину, сказал:

– Нет нигде этих мин, Аким, – и добавил потом, словно извиняясь: – Посчитали мы их неправильно. Не нужно было подписывать акт приёмки у третьего взвода.

«… мы их неправильно».

«Мы…». Сашка-то как раз боеприпасы не считал, он другим занимался. Всё считал сам Саблин вместе с урядником третьего взвода Самариным.

«Зараза этот Самарин… Объегорил… Повесил недостачу».

Теперь-то Акиму это было ясно. И он решил закончить рапорт, но указать в нём всё как было. Мол, так и так, принял, подписал, но по факту двух ящиков мин не хватает. Будь что будет. Пусть подсотенный сам разбирается. Ну, или забудет про эти мины. Саблин закончил рапорт, перечитал его в последний раз, позвал радиста и отправил сообщение в «сотню».