Запретная земля - Форсит Кейт - Страница 39

Как только совсем стемнело, они уселись в баркас и, обвязав весла тряпками, поплыли туда, где над морем угрожающе нависала скала. Диллон сидел на носу, сжимая рукоятку меча, а Джей с Дайдом работали веслами и румпелем. Все были одеты в черное и вымазали лицо и руки сажей.

— Финн, думаешь, ты правильно решила спасать этого пророка в одиночку? — прошептал Дайд. — Мне было бы куда спокойнее, если бы ты разрешила нам отправиться в Черную Башню вместе с тобой.

— Это тебе-то с твоими огромными топочущими башмаками и привычкой по любому поводу горланить песни? — Дайд запротестовал, но она продолжала: — Нет, поверь, мне будет куда лучше идти одной. Меня учили прятаться и не привлекать внимания, а вас троих — нет. Если понадобится, я позову вас через тот золотистый шарик, что ты мне дал.

Дайд нехотя кивнул.

— Береги себя, Финн, — настойчиво сказал Джей, когда лодка ткнулась носом в скалу.

— Ой, не волнуйтесь за меня, — отозвалась Финн, перекидывая набитый мешок через плечо и проверяя веревку, обвязанную вокруг пояса. — Но если до рассвета я не вернусь, уплывайте отсюда, понятно?

Джей нечленораздельно запротестовал, она ободряюще улыбнулась ему и сказала:

— Не беспокойся, глупыш. Я буду в полном порядке!

Натянув новые перчатки с железными когтями, которые специально для нее сделал корабельный плотник, Финн поверх голов взглянула на выступ скалы. Даже в темноте было видно, как она выдается из воды, блестящая от соленых брызг.

— Более пологие склоны строго охраняются, но этот обрыв считается неприступным, — сказал Дайд. — Как думаешь, Финн, сможешь забраться по нему?

— Может ли кошка вычесать своих блох? — с деланной беззаботностью отозвалась Финн, — Смотрите и учитесь, морячки!

Она потянулась и воткнула длинную стальную шпильку в камень, нависающий над их головами, вогнав ее одним быстрым и почти бесшумным ударом. Через миг она обвила вокруг шпильки веревку и подтянулась, повиснув на скале, точно паук на листке. Она не отказала себе в удовольствии мгновенно исчезнуть у них из виду, так что ее товарищи и глазом моргнуть не успели, но как только очутилась за выступом скалы, сразу остановилась, чтобы унять бешено колотящееся сердце.

Пятьсот футов отвесной предательской скалы, влажной от морских брызг и почти невидимой в темноте безлунной ночи. Финн лезла медленно, осторожно, не торопясь, убеждаясь в том, что ее шпильки вбиты прочно. Не раз ее рука или нога соскальзывали, теряя опору, но она каждый раз восстанавливала равновесие и прижималась к скале, приникнув лицом к холодному граниту. Иногда эльфийская кошка лезла перед ней, показывая безопасный путь. Иногда она цеплялась за плечо Финн, своими когтями напоминая, чтобы та была настороже. Время от времени Гоблин повисала, боязливо мяукая, испуганная крутизной и неприступностью утеса. И каждый раз Финн находила какую-то трещинку, куда можно вбить стальную шпильку, какую-нибудь кочку с травой, за которую можно уцепиться, какой-то уступ, чтобы опереться, и тащила эльфийскую кошку за собой.

В конце концов Финн переползла через край утеса. Она лежала в темноте, тяжело дыша. Гоблин жалась к ней, дрожащая, мокрая и грязная. Обе с огромной радостью свернулись бы рядышком и уснули, но Финн все-таки заставила себя подняться на колени, потом на ноги. Над ней нависала тюрьма, шестьсот футов черного камня, прерываемого лишь рядами узких, как щели, стрельчатых окон.

— Ну да, легко, как постель обмочить, — сказала Финн.

Она взобралась по плотно пригнанным камням стены проворно, как по лестнице. Но самая вершина башни была надстроена выступом, лишая Финн всякой возможности перебраться через нее. Она немного повисела, раздумывая, потом соскользнула до последнего ряда стрельчатых отверстий. Там она прочно закрепила веревку, прежде чем еще раз сделать вокруг шпильки свободную петлю, чтобы ее можно было легко распустить. После этого она заползла в амбразуру, с трудом протиснув сквозь нее свое длинное тело, и пожалела, что уже не такая тощая, как в былые дни, когда только училась быть воровкой.

Наконец, ободрав плечи, Финн очутилась внутри, приземлившись на колени в длинном, еле освещенном коридоре. Там она быстро вытащила из кармана маленький прямоугольный пакетик черного шелка и встряхнула его, превращая в плащ. Все волоски у нее на руках тут же встали дыбом, по коже побежали мурашки, и ее затрясло от холода.

Преодолевая апатию и озноб, охватывавшие ее всегда, когда приходилось надевать плащ, она прижала маленькую теплую кошечку к подбородку. Потом сняла специальные башмаки и перчатки и надежно спрятала их в мешок.

Не испытывая страха, она отправилась по коридору, оглядываясь в поисках двери на бастионы. Она точно знала, где их искать, поскольку нарисованный Эльфридой Ник-Хильд примерный план тюрьмы она запоминала до тех пор, пока не смогла бы воспроизвести его в темноте и с закрытыми глазами.

По коридору шагал патруль стражников в тяжелых доспехах, поверх которых были надеты белые плащи с эмблемой черной башни. Финн просто прислонилась к стене и подождала, когда они пройдут, уверенная, что ее не смогут увидеть. Потом, дойдя до конца коридора, прижалась ухом к огромной обитой железом двери.

Оттуда доносилось какое-то неразборчивое бормотание, и она заколебалась, кусая губу. Через некоторое время она медленно повернула дверную ручку и чуть-чуть приоткрыла дверь. Завернувшись в плащ, она просунула в щель сначала одну руку, потом голову, потом ногу, и уже почти была внутри, когда один из стражников сказал раздраженно:

— Закрой дверь, а, Джастин? Что за холод собачий! Финн еле успела выдернуть ногу, прежде чем дверь за ней с грохотом захлопнулась. Она совершенно неподвижно стояла у стены, лишь несколькими дюймами отделенная от стражника, который закрывал дверь. Он повернулся, задев ее латами, но ничего не заметил, лишь поежился и принялся ладонями хлопать себя по плечам.

— Бррр! — сказал он. — Ну и лето!

Дверь на бастионы находилась на другой стороне караулки. Финн подождала, когда солдаты вернулись к своей игре в нарды, и на цыпочках пробралась через комнатушку. Она не смогла удержаться и по пути стащила у одного из солдат кисет с табаком, поскольку ее собственный уже несколько недель как кончился и Финн до смерти хотелось покурить. Когда она открывала дверь, петли заскрипели, и стражники подскочили от неожиданности.

— Наверное, призраки бродят, — сказал один боязливо. — Ох, ну и дрянная же работенка!

Финн проскользнула в щель, услышала, как второй стражник поднял товарища на смех, и с трудом подавила желание зловеще завыть. Тихонько закрыв за собой дверь, она бесшумно пробралась на бастион. Найдя место, где она поднималась, Финн обвязала свой кушак вокруг тельца эльфийской кошки и осторожно спустила ее со стены. Гоблин тихо мяукнула от страха. Бешено раскачиваясь на конце кушака, она в конце концов оказалась рядом со стальной шпилькой, где Финн оставила свободно завязанную веревку, и схватилась за ее конец зубами. Когда Финн потянула ее обратно, узел развязался, и веревка поехала вверх вместе с кошкой.

Скоро Гоблин благополучно очутилась на стене, фыркая и шипя от ярости. Финн крепко обняла ее, но кошка вырвалась и села спиной к хозяйке, принявшись презрительно вылизывать свой вздыбленный мех.

— Ты молодчина, киска, — прошептала Финн, гладя ее по шелковистой головке. — Спасибо тебе!

Гоблин лишь зашипела в ответ, сердито колотя хвостом.

Стараясь производить как можно меньше шума, Финн вбила в стену еще один крюк, обвила вокруг него веревку, закрепила ее и сбросила длинный конец вниз. После долгого ожидания, когда она уже вся извелась, веревка натянулась, и она поняла, что один из ее товарищей забирается наверх. Зная, что Дайду и Диллону понадобится немало времени на подъем, она не стала ждать, а дважды дернула веревку, чтобы дать знать, что отправляется спасать пророка, потом начала бесшумно пробираться на внутреннюю стену бастиона. Тюрьма была построена в форме огромного квадрата с башней в каждом углу и зубчатыми парапетами на верху стен. Внутри этого квадрата находилась еще одна, меньшая по размерам, башня из черного сияющего камня. Она была сложена так тщательно, что щели между огромными каменными глыбами были не толще волоска. У единственного выхода, массивной железной двери, стояли на часах солдаты, и внутренний двор тоже патрулировался.