Запретная земля - Форсит Кейт - Страница 15

— Дозорная, — протянул Дайд. — Интересно, чья?

— Заканчивайте свои дела, дети мои, — велела Энит. — Судя по всему, скоро к нам нагрянут гости.

— Гости? — переспросила Финн, разочарованная спокойствием старой женщины.

— Да, — ответила Энит. — Твоя шпионка, должно быть, дозорная одного из караванов кочевников, которые заинтересовались, кто это путешествует по их земле. Вы же знаете, в наше беспокойное время далеко не каждый гость желанный. Но циркачам всегда рады, так что нам нечего бояться, хотя, возможно, они не слишком обрадуются, узнав, что одну из их дозорных избили. Радость Финн слегка померкла.

— Откуда мне было знать? — спросила она. — Я увидела, что какая-то странная девица подбирается к лагерю. Она могла оказаться кем угодно.

— Верно, — согласилась Энит. Она поманила Нину и Дайда, которые взялись за подлокотники кресла и отнесли его обратно к фургону. Наклонившись, Дайд подхватил хрупкую фигурку бабушки на руки и внес ее внутрь, оставив кресло у ступеней. Нина подождала, пока Дайд не вышел, потом взбежала по лесенке, чтобы помочь бабушке, и закрыла за собой дверь.

Финн вздохнула. Заметив презрительную улыбку, слегка искривившую губы Брангин, она насупилась, засунула руки в карманы и поплелась помогать Морреллу чистить конскую упряжь.

— Почисти-ка мою лошадь, девочка, — с ухмылкой сказал он. — Давненько их уже не чистили, а мы хотим, чтобы они были в лучшем виде, когда появятся тигернаны, это уж точно.

— Какие еще тигернаны? — с любопытством спросила Финн, схватив скребницу и принявшись вычесывать из гривы вороной кобылы запутавшиеся в ней репьи.

— А еще и банприоннса, с собственной гувернанткой, — поддел ее Моррелл. Финн надулась и ничего не сказала. Он усмехнулся. — Тигернаны — повелители лошадей, — объяснил он. — Они приручают крылатых коней и ездят на них, что не под силу обычному человеку. Во-первых, крылатого коня очень трудно поймать, а во-вторых, они не так-то легко подчиняются человеческой воле. Тигернан должен ездить на своем крылатом коне год и еще один день, ни разу не спешиваясь, и лишь после этого крылатый конь будет считать его хозяином.

— Год и еще один день? — Глаза Финн округлились от изумления.

— Да, год и еще один день, ни разу не ступая на землю.

— А как же они спят?

— А никак, — усмехнулся Моррелл. — Как только неприрученный крылатый конь чувствует, что всадник ослабил контроль, он изо всех сил старается сбросить его. Когда подумаешь, что эта животина может взлететь под облака, не слишком хочется, чтобы это случилось с тобой. Говорят, что тигернаны приучаются спать по несколько секунд и с плотно сжатыми ногами.

— Но как тогда они ходят по нужде? — заинтересовалась Финн.

— С трудом, — фыркнул Моррелл. Финн тоже захихикала, и огнеглотатель наклонился к ней поближе и сказал:

— Когда подходишь близко к тигернану, смотри, куда наступаешь.

— Ай! — вскрикнула Финн и инстинктивно оглядела подошвы своих башмаков. Моррелл расхохотался во все горло и кинул ей мягкую щетку, велев почистить шкуру кобылы от пота и грязи. Финн ловко поймала ее и усердно принялась за дело.

— А есть девушки, которые ездят на крылатых конях? — спросила она через некоторое время.

— Я таких не видел, — ответил Моррелл. — Чтобы приручить крылатого коня, нужно быть очень сильным телом и духом.

Финн сжала челюсти, немедленно вообразив, как взмывает в небо на спине крылатого коня.

— Не обольщайся, девочка, — подколол ее Моррелл.

— Кто знает, — высокомерно сказала Финн, — Кейси Соколиный Глаз говорит, что я прекрасная наездница, если учитывать, что меня не учили верховой езде до тех пор, пока мне не исполнилось тринадцать.

— О, ничуть в этом не сомневаюсь, — с насмешливой серьезностью заверил ее Моррелл. — Но в Тирейче девушки ездят верхом еще до того, как начинают ходить, моя прекрасная банприоннса.

— Я полагала, мы должны держать все это в тайне, — сердито оборвала его Финн. — Теперь я всего лишь циркачка.

— Никаких «всего лишь», — возразил Моррелл. — Нет высшего звания, чем циркач, моя гордая малышка. Путешествовать по всей стране, свободно, как птицы, принося песни и смех в унылые и жалкие жизни людей. Ох, что может быть лучше!

— Уж точно не жизнь банприоннсы, — хмуро заявила Финн.

— Да уж, готов побиться об заклад, — согласился он. — Ну ладно, девочка, теперь ты циркачка и права в том, что лучше нам об этом не забывать. Никогда не знаешь, кто может тебя подслушивать.

Финн как раз закончила чистить кобылу Моррелла, когда на вершину холма внезапно влетела неистовая кавалькада, галопом помчавшаяся по склону к лагерю. Издавая пронзительное ржание и тряся гривами, кони пронеслись мимо стоящих полукругом фургонов, а всадники закричали и замахали шляпами. Все они ездили без узды и седла, хотя на некоторых конях были недоуздки с одним длинным поводом. Фыркая, лошади встали, и один из всадников воскликнул:

— Клянусь моей бородой и бородой Кентавра, да это же огнеглотатель собственной персоной. Как поживаешь, Моррелл, старина?

— Бальфур, старый разбойник! До чего же я рад тебя видеть. У меня все лучше некуда, хотя и жаль видеть тебя таким усталым. Что, новая жена задает тебе перцу?

— Ох, это да, что, сам не видишь по моему лицу? Думаю, тебе тоже не помешала бы молодая жена, Моррелл, ты так раздобрел и разленился! Ну и брюхо ты себе отрастил! Слишком много живой воды и недостаточно упражнений, вот в чем твоя беда.

— Эй, полегче! Матушка и дочка и так достаточно меня пилят, куда мне еще и жена? Вы не спешитесь? От этих разговоров о живой воде у меня пересохло в глотке. Давай разопьем стаканчик-другой, заодно и новости мне расскажешь.

— Виски до обеда? Хм, а почему бы и нет?

Бальфур грациозно спешился. Как только его нога коснулась земли, остальные всадники тоже спрыгнули наземь. Они не сделали никакой попытки стреножить коней, которые как по команде опустили голову и принялись довольно щипать травку. Всадники расселись у костра, во все горло приветствуя Нину и Дайда и то и дело прикладываясь к оловянным кружкам, которые Моррелл наполнил из бочонка, привязанного к днищу его фургона. Финн сидела среди них, зачарованно глядя на всадников. Все они были высокими и загорелыми, в кожаных сапогах до колена и широкополых шляпах, украшенных пушистыми перьями. Их одежда того же цвета, что и степь, по сравнению с нарядами циркачей казалась тусклой, и как мужчины, так и женщины поголовно были в штанах, что Финн искренне одобряла. У всех были длинные волосы, заплетенные в косы, а многие мужчины заплетали бороды в косички или хвостики.

— А где Сам? — спросил Моррелл, вновь наполняя опустевшую кружку Бальфура. — Вы же все еще ездите с Мак-Ахерном, да?

— Разумеется, — отозвался Бальфур. — Он скоро подъедет. — Он приставил ладонь козырьком ко лбу, вглядываясь в даль. — Вон скачут остальные. Сам должен быть где-нибудь неподалеку. У него жена на сносях, вот он и не хочет улетать слишком далеко от нее.

Финн проследила за его указательным пальцем и увидела длинную вереницу фургонов, вьющуюся по склону. Вскочив на ноги, она помчалась на край лагеря, глядя на процессию любопытными глазами. В отличие от повозок циркачей, низкие и длинные, с изогнутыми крышами фургоны не были украшены причудливой резьбой и пестрыми картинками. Раскрашенные в разнообразные оттенки тусклого серо-зеленого и желто-коричневого, они были почти невидимы на фоне цветущих трав. Когда они подъехали ближе, Финн с удивлением поняла, что каждую повозку везет упряжка из двух огромных собак.

— Только взгляните, какие огромные собаки, миледи! — застенчиво сказал Эшлин, подошедший к ней и вставший рядом. — Они размером с пони.

— Эндрю мог бы кататься на них верхом, — отозвалась Финн, почувствовав, как при мысли о маленьком братишке у нее больно сжалось сердце. Она надеялась, что в охотничьем домике он был в безопасности, а отцу удалось одолеть Фэйргов. О том, что случилось бы в противном случае, думать было слишком страшно, и она отогнала эту мысль. — Только ты не должен так меня называть, Эшлин. Теперь я просто Финн.