Пруд двух лун - Форсит Кейт - Страница 71

БЕГСТВО ИЗ СТРАНЫ ТУМАНОВ

Чем ближе к Эррану подъезжали циркачи, тем более диким и бесплодным становился пейзаж. К востоку суша тонула в стоячих солончаках, там и сям перемежаемых мелкими солеными озерами и лиманами. У горизонта серовато поблескивало море. Лиланте, за всю свою жизнь не видевшая водного пространства, большего, чем лесная заводь, смотрела на него во все глаза. Оно то показывалось, то снова исчезало из виду, скрытое высокой травой, в которой петляла дорога.

Последние месяцы выдались напряженными. Они изъездили весь Блессем, заехав даже в Дан-Горм на Купальские празднества. Поскольку в голубом городе находился штаб Красных Стражей, Лиланте и Брану пришлось провести две недели в доме надежных друзей повстанцев в Блессеме. У старой леди, которой принадлежал дом, был чудесный сад, в котором Лиланте смогла спокойно пустить корни.

Когда Энит вернулась, чтобы забрать своих подопечных, с ними был еще один фургон — в нем ехал друг, которого они встретили на Летней Ярмарке, столь же боящийся толпы, как Лиланте и Бран. К смятению древяницы, Дайд большую часть времени проводил с незнакомцем — смуглым низкорослым человеком с крючковатым носом, сардонической улыбкой и деревянной ногой. Вопреки всем своим усилиям, Лиланте ревновала, замкнувшись в холодном молчании. После двухнедельной разлуки она надеялась хоть на какой-то намек, что юноша скучал по ней, но он, похоже, едва замечал, что они снова вместе.

За свое путешествие по Блессему циркачи собрали уйму интересной информации. В исчезновении детей обвиняли странных крылатых существ, которые гипнотизировали их родителей, превращая тех на время в неподвижные столбы. Этих же серых привидений видели перед тем, как взорвалось помещение Древней Гильдии Устроителей Фейерверков, напоследок ошеломив всех каскадами ракет, стреляющих звезд и огненных колес. Тело главного мастера Гильдии не нашли среди погибших в обугленных развалинах фабрики, а один из городских пьяниц клялся и божился, что видел, как его вместе с множеством набитых мешков и бочонков уносили привидения. Поскольку точно такое же крылатое существо несколько месяцев назад спасло ули-биста от разгневанной толпы, сочли, что они в союзе с повстанцами. Дайд нахмурился, и прошептал на ухо бабушке:

— Но ведь среди нас никогда не было подобных существ?

Энит покачала головой, полуприкрыв глаза, а Гвилим с горьким юмором фыркнул:

— Серый дух, который безмолвно появляется из тумана и зачаровывает свою жертву? Несомненно, что это месмерды! Это означает, что Чертополох запустила свои прекрасные пальцы и в этот пирог. Полагаю, ули-бист понадобился для ее Теургии — должно быть, он обладал какой-то магической силой, которую она хотела использовать для своих нужд.

Энит решила отправиться в Эрран, чтобы навестить друга Гвилима, который мог помочь им понять причины странных действий Маргрит Эрранской. Сейчас, когда планы повстанцев находились в таком хрупком равновесии, Энит Серебряное Горло не хотела никаких неожиданностей.

К тому времени, когда солнце село, они добрались до края болота, окутанного таинственным шепотом камышей, осоки и тростника. Над ними, хрипло крича, пролетали синеногие цапли. Дорога перед ними была укрыта толстым одеялом тумана, голые ветви деревьев протягивали к ним свои костлявые пальцы.

Моррелл посадил Нину на сиденье рядом с бабушкой, а сам пошел перед лошадью, положив руку на рукоять кинжала. На них наплывал туман, небо потемнело, став странно зеленым. Их тени, длинные и плоские, бежали перед ними. Несмотря на то, что солнце все еще било им в спины, зловещие грозовые облака уже подступали к нему со всех сторон. Они взглянули на туман, стелющийся над дорогой, потом на Энит. Моррелл и Нина ободряюще им улыбнулась и сказала:

— Не бойтесь, я не собираюсь на ночь глядя забираться в болота. Давайте разобьем лагерь, а утром продолжим путь.

Они разбили лагерь, и лошади принялись недовольно щипать чахлую траву. Когда Лиланте пустила корни в почву, то нашла ее кислой и неплодородной, в отличие от жирной земли Блессема.

На следующее утро фургоны утонули в тумане. Все были встревожены, вспоминая истории об Эрране, которые им доводилось слышать. Утверждалось, что тот, кто осмеливается путешествовать по Муркмайру без разрешения, очень храбрый человек. Ходило множество рассказов о людях, которые вошли в болото и больше не вернулись, Говорил и о тех, кого находили через несколько лет с безумными глазами и заплетающимся языком — они были не в состоянии описать те ужасы и чудеса, которые там видели.

Гвилим Уродливый был единственным из всех, кого они знали, кто видел своими глазами Башню Туманов, но он не любил рассказывать о своей жизни там и становился тем мрачнее, чем ближе они подходили к болотам. Он не хотел возвращаться в Эрран, но шпионы Энит сказали ему, что Маргрит Эрранская уехала в Риссмадилл на Ламмасский конгресс. Только тогда он поддался на их уговоры, хотя было очевидно, что перспектива возвращения на болота совершенно его не привлекает.

Поглощая кашу, все спорили о том, как лучше поступить. Энит, которая не могла пройти больше нескольких шагов, должна была остаться, как Нина, с фургонами.

— Чтобы составить бабушке компанию, — быстро сказал Дайд, когда девочка надула губки. Он считал, что Лиланте тоже должна остаться, хотя согласился с Энит в том, что клюрикон с его невосприимчивостью к магии может оказаться полезным в Эрране, где все было ею буквально пропитано.

Лиланте, глотая слезы, сказала, что тоже хочет пойти. Гвилим обозвал ее дурой.

— Я бы и ногой — да даже и своей деревяшкой — не ступил за границу Эррана. Пусть даже Маргрит Ник-Фоган и в отъезде. Будь у тебя в голове хоть немного здравого смысла, девушка, ты бы тоже так поступила. — Лиланте ничего не сказала. Он сардонически рассмеялся: — Я, проклятие Пряхам, должен идти, поскольку я единственный, кто знает дорогу через болото.

— Кто-то должен остаться и помочь охранять фургоны, — возразил Дайд.

— Можно подумать, что от древяницы будет больше толку, чем от старухи и ребенка. Одному из нас придется остаться, вы знаете это, ребята. — Дайд заколебался, не желая упускать возможности взглянуть на Эрран, а Моррелл захохотал.

— У меня нет никакого желания тянуть банприоннса за нос, Дайд, так что можешь идти. Я останусь, хоть высплюсь заодно.

— Замечательно, — ответил Дайд и начал готовиться к походу по болотам. Он не стал одеваться, как обычно, пестро, а натянул серую тунику и светло-коричневые штаны. Гвилим заткнул за пояс два кинжала, а за голенище — Сан-до . В руках у него был высокий посох, за вырезанием и полировкой которого он провел последние несколько недель.

Лиланте с решительным выражением лица тоже приготовилась, собрав еду, теплый плед и кинжал. После минутного колебания Дайд вытащил один из своих золотистых шариков и отдал его Лиланте.

— На случай, если что-нибудь пойдет не так, — сказал он. — Позови меня через шар. Я найду тебя.

Она кивнула и улыбнулась, чувствуя, как странно одеревенели ее щеки. Они попрощались с остальными и пошли за Гвилимом по тропе, а подавленный Бран засеменил за ними по пятам.

По обеим сторонам над тиной и камышами клубился туман, распространяя запах гниения. Он заглушал все звуки, и путники вертели головами, напрягая слух. Вскоре они дошли до развилки, и Гвилим молчаливо повернул налево. Следующие три часа они молча шагали по болоту, угадывая в серой дымке смутные очертания деревьев.

Наконец, они остановились передохнуть, перекусив припасенной едой и запив ее изрядно разбавленным водой сливовым вином. Вдруг путники услышали всплеск воды и они увидели плывущую трясинную крысу, большую, словно кошка. Она оскалила на них острые клыки, и Лиланте отшатнулась, не в силах сдержать крика.

Вскоре тропинка кончилась, и им пришлось пробираться по хлюпающей грязи и плавучим островкам. Гвилим прокладывал путь, пробуя землю перед собой посохом и с трудом удерживаясь на своей деревянной ноге, чтобы не соскользнуть в грязь.