"Библиотечка военных приключений-2". Компиляция. Книги 1-22 (СИ) - Иванникова Валентина Степановна - Страница 48

Было около двух часов ночи. Далеко, у обрыва, маячил силуэт часового, прохаживавшегося взад и вперед.

Превозмогая боль, Мехти поднялся на ноги. С минуту он постоял на месте, чтобы перевести дыхание. Ноги были слабыми и какими-то чужими. Мехти двинулся вперед маленькими, осторожными шажками. «Живуч!» — подумал он про себя. Чем дальше, тем тверже ставил он ноги. Вокруг шумел лес, слышался слабый треск веток, где-то устраивалась на ночлег лесная птица. Мехти показалось, что кто-то пристально глядит на него. Не оборачиваясь, он зашагал дальше среди низкорослых сосен. Однако ощущение того, что на него направлен чей-то взгляд, не проходило. Мехти не выдержал, оглянулся. Возле дикой раскидистой яблони стояла Анжелика. С секунду они молча смотрели друг на друга.

— Почему ты не спишь, Анжелика? — глухо спросил Мехти.

— Я встала проведать вас… Думала — может быть, вам что-нибудь нужно. Ну, воды… И перепугалась, не застав вас в повозке. Разве можно вам было вставать, Михайло? — укоризненно сказала она.

— Тсс, — Мехти приложил палец к губам. — Тихо! — и шепотом приказал: — А ну-ка, сейчас же спать!

— Я не маленькая, — вскинув голову, тихо ответила Анжелика, — я могу лечь и позже. А вот вам нельзя этого делать.

Впервые за все время Анжелика в разговоре с ним проявила непокорность… И он почувствовал, что не может сейчас ни приказывать ей, ни заставить ее подчиниться приказу.

— Хорошо, — согласился он, — иду… Иду спать…

И он повернул к повозке.

— Может быть, помочь вам? — спросила она.

— Нет, — ответил он. — Я сам… Я чувствую себя хорошо…

Она долго смотрела ему вслед.

А он думал о ее словах: «Я не маленькая». Вот так Анжелика! «Я не маленькая»… Почему она так сказала? Прежде она во всем подчинялась Мехти… И чувствовала себя перед ним маленькой. А теперь?.. Мехти не понимал, что произошло с Анжеликой. А она стала непокорной потому, что любила, и не знала, любят ли ее…

Утром к повозке, в которой лежал Мехти, подошел Вася.

— Тебе не холодно? — спросил он, заботливо поправив край стеганого сатинового одеяла.

— Жарко, — недовольно ответил Мехти. — Я завтра или послезавтра вообще встану.

Вася поспешил согласиться с ним. Он знал, что есть вещи, спорить о которых с Мехти все равно, что рыть иголкой колодец, и решил переменить тему:

— Куда это Сильвио запропастился?

— Иду, иду! — отозвался Сильвио.

Он тащил охапку сосновых веток, ему помогали Янко и еще два молоденьких партизана.

— Янко? — удивился Вася. — Как ты сюда попал?

— Я давно уж здесь, весь переход шел в строю! — гордо произнес Янко.

— В строю?

— Да, — подтвердил Янко. — Я пробрался к штабу, на старое место, когда все уже двинулись в путь. Меня увидел полковник и попросил стать в строй.

— Даже попросил?! Он что же, по-твоему, решил здесь детский сад открыть? — язвительно спросил Вася.

— Ей-богу, попросил! — повторил Янко.

Вид у него был гордый и независимый. Очевидно, полковник, не зная, куда его деть, действительно разрешил ему присоединиться к партизанам.

Партизанская жизнь представлялась Янко захватывающей книгой, полной интереснейших сказок, и ему дозарезу нужно было вписать в эту книгу главу о себе!

— Не сладко тебе тут придется, ох, не сладко! В трудное время ты к нам попал, — сурово и важно сказал Сильвио, раскладывая ветви возле повозки. — Ну-ка, сбегай за кипятком. Быстренько! — он подал свою кружку Янко, и тот побежал к кухне, а Сильвио пошел за новыми ветвями.

По дороге Янко увидел, что на пне сидел связанный по рукам и ногам Димо Крайнев. Его охранял партизан с автоматом на груди.

Воспользовавшись тем, что часовой отвернулся, Янко размахнулся и на ходу крепко стукнул Крайнева по затылку кружкой.

— У, гад, — с ненавистью прошептал он.

Сильвио, идущий следом, заметил это.

Когда они возвращались, — Янко с наполненной кружкой, а Сильвио с новой охапкой ветвей, — Сильвио строго сказал:

— Лежачего не бьют.

Янко и сам понимал, что поступил дурно, но разве тут удержишься?

Они шли мимо пня, на котором сидел Крайнев. Сильвио наткнулся на его вытянутые ноги, обозлился и больно пнул предателя сапогом.

— Расселся тут, сволочь! — выругался он.

Янко улыбнулся про себя непоследовательности своего покровителя, но не подал и виду.

Что касается Димо Крайнева, то он только оскалил в подобострастной улыбке редкие зубы. Трусливая, мелкая душонка, он был согласен на то, чтобы ему плевали в лицо, лили на голову помои, вываляли всего в дегте и перьях, но только бы оставили в живых! Втайне он надеялся на прощение партизан: ведь если бы его хотели отправить в лучший мир, то не стали бы таскать за собой, а прихлопнули в ту же ночь, когда удрал Карранти.

Сильвио и Янко, примяв ветви на земле возле повозки, обеспечили себя роскошными постелями.

Сильвио взял кружку у Янко, отхлебнул, потом отставил ее в сторону и принялся разжигать костер.

— Садись, ребята! Вот и новый наш дом! — с беспечностью бывалого солдата произнес он.

Два молодых партизана и Янко расположились на хвое.

— Только тихо, — предупредил Вася. — Михайло уснул, наверно.

— Да нет, я не сплю, — отозвался с повозки Мехти, — можете разговаривать.

Янко заворочался на хвое.

— Вася, — тихо позвал он. — Я хотел спросить, Вася, а что такое детский сад?

— А ты разве не знаешь?

— Нет, не слыхал.

— Ну, как тебе сказать… Детский сад — это дом для детей. Прежде чем пойти в школу, ребята ходят в детский сад — играют там, учат стихи… гуляют с воспитательницей. Кушают… В общем развиваются.

— Не слыхал, — повторил Янко, почесывая затылок.

— Вы здесь, брат, о многом не слышали! — сказал Вася. — А у нас в каждом селе такие сады есть: в городах — сотни, а в Москве… В Москве, знаешь, две тыщи таких садов. Две тыщи пятнадцать!

Мехти невольно улыбнулся. Вася, конечно, назвал число московских детских садов наобум, но почти не ошибся.

— Две тысячи пятнадцать? — присвистнул Сильвио.

— А ты думал?! На то она и Москва.

Янко приподнялся на локте:

— Москву я знаю. Там Сталин живет. У моего отца есть его карточка, он всегда ее с собой носит в кармане, на груди. Рассказывал мне отец про Москву… Большая она!

— Большая?! — насмешливо произнес Вася. — Скажи лучше, громадная! Там у нас улица есть, как двадцать виа Гегга, вместе взятых. Из одного конца в другой часами на автомобиле ехать будешь. Метро у нас — ни в одной сказке таких дворцов нет. Войдешь — мрамор, люстры, украшения, лестницы полированные. Встанешь на лестницу, а лестница сама тебя вниз несет: подойдет поезд — садись и кати себе, куда хочешь.

Мехти неподвижно лежал в повозке, с трудом сдерживая смех. Он знал, что Вася ни разу не был в Москве.

— А Сталина там можно увидеть? — спросил Янко.

— Конечно, можно. Ну, понятно, не каждый день… Занят он, по улицам ему некогда прогуливаться, а на праздник — Октябрьский или Первомайский — пожалуйста… Иди на Красную площадь, он всегда там. Рукой всем машет, смеется.

— Вот бы попасть туда, а? — мечтательно проговорил один из молодых партизан.

— А ты был, Вася? — задал коварный вопрос Сильвио.

Вася замялся.

— Нет, не был, — со вздохом выговорил он. — Не успел, ребята. Но еще буду!.. Вот отвоюемся, поеду туда учиться. На агронома!

— Обязательно, Вася. Теперь уже скоро! — тепло сказал Мехти.

Один из молодых партизан — горбоносый юноша-итальянец — грустно покачал головой.

— А мне не удастся учиться… Грамоте я обучился, а дальше — никак… Пришлось работать в кузнице, брату помогать, а потом брат умер, надо было кормить сестренок и мать. Мать — больная, сестренки совсем малые.

Вася шагнул к итальянцу и присел перед ним на корточки.

— Ты думаешь, тебе одному не придется учиться? И Янко, и Сильвио, и тысячи таких, как они, тоже останутся ни с чем!

— Это почему? — удивился Сильвио.

— И детских садов тут не будет, — продолжал Вася, — и вообще никакой жизни!..