Весь Роберт Маккаммон в одном томе. Компиляция (СИ) - Маккаммон Роберт Рик - Страница 10

— Его кодовое имя — Адам, — включился Шеклтон.

— Да Париж сегодня — логово нацистских змей, а не земной рай, — проговорил Майкл, растирая пальцы.

— Точно, — сказал майор, овладевая разговором. — Однако ваша секретная служба получила от Адама кодовое донесение две недели назад. Он сообщил, что назревает нечто значительное, пока не ясное ему в деталях. Но что бы это ни было, все проводится под покровом сверхсекретности. Он получил свои сведения от берлинского художника по имени Тео фон Франкевитц.

— Минуту! — Майкл наклонился вперед, и Хьюм-Тэлбот заметил, что в глазах его промелькнула какая-то мысль. — Но почему художник?

— Не знаю. Нам не удалось ничего узнать о фон Франкевитце. Адам направил еще одно донесение восемь дней назад. Оно было коротким. Он сообщил, что за ним следят и что у него есть информация, которую следует переправить из Франции с курьером. Ему пришлось прервать передачу на полуслове.

— Гестапо? — Майкл вопросительно посмотрел на Хьюм-Тэлбота.

— Наши информаторы не указали на то, что Адам попал в гестапо, — сказал младший офицер. — Мы думаем, гестаповцы знают, что он наш, и не сводят с него глаз. Они, наверное, рассчитывают, что он выведет их на других агентов.

— И никто больше не может получить эту информацию и вывезти ее сюда?

— Нет, сэр. Нужен кто-то от нас. И они, конечно, следят за его радиоточкой. А может быть, обнаружили ее и уничтожили.

Майкл нахмурился, глядя на горящие дубовые поленья.

— Но почему художник? — повторил он. — Что может знать художник о военных секретах?

— Это нам неизвестно, — сказал Хьюм-Тэлбот. — И в этом главная трудность.

— Мы должны узнать, что за дьявольщина там затевается, — заявил Шеклтон.

— Первая волна высадки союзников будет включать двести тысяч солдат. Через девяносто дней там окажется более миллиона, чтобы дать Гитлеру под зад. Мы ставим на карту все. И нам просто необходимо знать, что задумали нацисты.

— Смерть, — сказал Майкл. Оба офицера промолчали.

Дрова в камине трещали, выплевывая искры. Майкл Галлатин приготовился слушать, что еще ему скажут.

— Вас сбросят с парашютом во Франции у деревни Базанкур, в шести — десяти милях к северо-западу от Парижа, — сказал Хьюм-Тэлбот. — Один из наших людей будет ждать вас на земле. Оттуда вас доставят в Париж и окажут всю необходимую помощь, чтобы войти в контакт с Адамом. Майор Галлатин, это наиважнейшее задание, для успеха операции мы должны знать все, что может нас ожидать.

Майкл все смотрел на огонь в камине. Наконец сказал:

— Извините. Поищите кого-нибудь другого.

— Но, сэр… Не принимайте поспешных…

— Я сказал, что вышел в отставку. И это все.

— Ничего себе! — взорвался Шеклтон. — Мы отшибаем задницы по дороге сюда, потому что какой-то осел сказал, что для этой цели лучше вас нет, а вы, оказывается, ушли в отставку! — Он придал последнему слову саркастический оттенок. — В тех местах, откуда я родом, отставка означает, что у человека просто сдали нервы.

Майкл мрачно усмехнулся, но ничего не ответил, что еще более взбесило Шеклтона.

— Майор! — не оставлял своих попыток Хьюм-Тэлбот. — Пожалуйста, не решайте окончательно. Ну хотя бы подумайте об этом еще раз. Может быть, нам можно будет остаться на ночь, с тем чтобы утром продолжить наш разговор?

Майкл слушал шорох мокрого снега, летящего в окна. Шеклтон подумал о дальней дороге домой, и его копчик заныл.

— Оставайтесь, — согласился Майкл. — Но в Париж я не поеду.

Хьюм-Тэлбот хотел продолжать, но передумал. Шеклтон тихо чертыхался, но Майкл, глядя на огонь в камине, не обратил на это никакого внимания.

— С нами водитель, — сказал Хьюм-Тэлбот. — Найдется ли для него место?

— Я поставлю раскладушку у камина.

Майкл пошел за раскладушкой в кладовку, а Хьюм-Тэлбот отправился звать Мэллори.

В их отсутствие Шеклтон решил осмотреть жилище. Он нашел старую витролу[3] красного дерева с пластинкой на роторе. Пластинка называлась «Весна священная», а автором был какой-то Стравинский. Ну конечно, русский любит русскую музыку. Скорее всего, какая-то славянская белиберда. В такую ночь неплохо бы послушать Бинга Кросби. Судя по всему, Галлатин был библиофилом. Тома с заголовками «От зверя к человеку», «Хищники», «История григорианской музыки», «Мир Шекспира» и другие книги с названиями на русском, немецком и французском заполняли полки его библиотеки.

— Вам нравится мой дом? — Шеклтон подпрыгнул. Майкл подкрался к нему бесшумно, подобрался тише тумана. Он принес раскладушку и поставил ее перед камином. — Этот дом в тысяча восемьсот сороковых годах был лютеранской церковью. Его построили люди, спасшиеся от кораблекрушения — морские утесы всего в сотне ярдов отсюда. Они выстроили и деревню рядом с церковью, но через восемь лет пришла бубонная чума. Развалины оказались крепкими, и я решил их восстановить. На это ушло четыре года, но дел все еще невпроворот. Если вам это интересно, у меня мотор-генератор на бензине, отсюда электричество.

— Теперь понятно, почему мы не видели проводов, ведущих к дому.

— Спать вы будете в башенной комнате, где умер местный пастор. Комната невелика, но на кровати могут уместиться двое.

Дверь открылась и закрылась. Майкл, оглянулся на Хьюм-Тэлбота и шофера. Несколько секунд он смотрел на них не мигая, пока старик снимал шляпу и плащ.

— Укладывайтесь здесь, — указал Майкл на раскладушку. — Кухня за дверью, там кофе и еда. Мой распорядок может показаться вам странным. И если вы услышите меня среди ночи, не покидайте комнаты, — сказал он, скользя по приезжим взглядом, от которого у Шеклтона по коже поползли мурашки. — Я иду спать наверх. — Майкл пошел к лестнице. Он остановился и выбрал себе книгу. — Да, ванная и душ — позади дома. Надеюсь, вас не разочарует холодная вода. Спокойной ночи, джентльмены.

Он поднялся по ступенькам, и через секунду они услышали стук захлопнувшейся двери.

— Все это выглядит довольно странно, — пробурчал Шеклтон, отправляясь на кухню за едой.

Глава 4

Майкл сел на кровать и зажег керосиновую лампу. Он не спал, он ждал. Взглянул на часы, лежавшие рядом на тумбочке, хотя и так знал, что пошел уже четвертый час. Он принюхался, глаза его сузились. Табачный запах. Смесь берли с латакией. Этот запах был ему хорошо знаком и манил к себе.

Майкл был все еще в своих брюках хаки и черном свитере. Он влез в шлепанцы, взял лампу и направился по винтовой лестнице вниз. Гости подбросили пару поленьев в угасающий огонь. Над обитым кожей стулом с высокой спинкой у камина поднимались клубы табачного дыма. Раскладушка была пуста.

— Поговорим, Майкл, — сказал человек, который называл себя Мэллори.

— Да, сэр. — Майкл придвинул стул и сел, поставив лампу на стол между ними.

Мэллори — одно из многих имен этого человека — тихо рассмеялся, сжимая в зубах мундштук трубки. В его глазах светился отблеск огня, и теперь он уже не казался таким старым и слабым.

— Не покидайте своей комнаты! — Он снова рассмеялся. Теперь его голос звучал совсем иначе. — Это было неплохо сказано. У бедного янки со страху в штанах кое-что чуть не оторвалось, Майкл.

— А было у него чему отрываться?

— Он весьма способный офицер, Майкл. Да не обманут тебя его болтовня и бравада. Майор Шеклтон знает свое дело. — Проницательный взгляд Мэллори скользнул по собеседнику. — Ты тоже знаешь свое дело.

Майкл не отвечал. Мэллори раскурил свою трубку, затем сказал:

— То, что случилось с Маргриттой Филип в Египте, — не твоя вина, Майкл, она знала, на что идет. Ты ликвидировал ее убийцу и раскрыл Гарри Сэндлера — агента нацистов. И свою работу ты выполнил хорошо.

— Недостаточно хорошо. — Острая боль все еще давала себя знать. — Если бы я не расслабился в ту ночь, я мог бы спасти жизнь Маргритты.

— Значит, пришло ее время, — жестко сказал Мэллори. Это была обычная точка зрения профессионала на проблемы жизни и смерти. — И пришло время покончить с твоими переживаниями по этому поводу.