Коготь дракона - Форсит Кейт - Страница 32

— Она спит, — сказала Хан’дерин, подбирая ленты, выбившиеся из гнезда. — Не волнуйся, ты ее не разбудишь.

Собрав все свое мужество, Мегэн шагнула в комнату. Пробравшись через шелковые ленты, она заглянула в гнездо. Внутри спала Ишбель. Ее хрупкое тело было закутано в серебристый кокон, свитый из собственных волос. На глазах Мегэн навернулись слезы. Хан’дерин, взяв ее за руку, вывела в зал.

— Пойдем в мои комнаты, я заварю тебе чаю, — холодно произнесла вторая Изабо. Она привела Мегэн в свою комнату — точно такую же, как та, в которой спала Ишбель. Взмахнув рукой, она зажгла толстенные восковые свечи и пристально посмотрела на колдунью.

— Спящая колдунья была тебе дорога? — спросила она наконец. Это был первый вопрос, с которым она обратилась к Мегэн.

— Много лет назад я любила ее, как дочь, — сказала Мегэн. — Она была моей ученицей. Я не видела ее шестнадцать лет и только несколько дней назад узнала, что она жива. Я считала ее погибшей.

До чего же угрюмая девушка , заметил Гита, который присев на задние лапки, грыз корочку.

Мегэн не обратила на него никакого внимания.

— Видишь ли, она действительно твоя мать.

— Да, я догадалась. Но почему она спит? Восемь лет я заботилась о ней, и она просыпалась только один раз.

— Я не знаю, почему она спит. Магия Ишбель всегда была странной и непостижимой. Может быть, ее душа и тело нуждались в исцеляющем сне. Это было ужасно — День Предательства, гибель тех, кого мы любили. Это произошло так неожиданно.

— Разве твои сны не сказали тебе, что он приближается?

— Я не владею даром предвидения, — вздохнула Мегэн. — Если бы я им владела, мы сохранили бы многое из того, чем владели. Понимаешь, солдаты напали на все Башни сразу, ну, по крайней мере, на те, которые еще стояли.

— На Башни Роз и Шипов никто не нападал.

— Все считали, что они давным-давно исчезли. К тому же, они находятся далеко в горах и до них так трудно добраться.

— Да, Фельд говорил, что потратил почти год, чтобы прийти сюда.

— Фельд? — воскликнула Мегэн. — Здесь есть волшебник по имени Фельд?

— Верно. Это он научил меня говорить на твоем языке, читать и пользоваться Единой Силой. — Хан’дерин помахала рукой, и пламя свечи взметнулось вверх, но Мегэн уже была на ногах.

— Мой старый друг Фельд здесь! Благодарение Пряхам! Могу ли я увидеть его?

Они нашли старого колдуна в библиотеке. Водрузив очки на кончик крючковатого носа, он листал фолианты размером с него самого. Увидев Мегэн, он разразился смехом, перешедшим в сухой кашель.

— Значит, слухи, которые дошли до меня, были правдой! Ты пережила Сожжение.

— О, я крепкий старый орешек, — усмехнулась Мегэн. — Не верю своим глазам! Что ты здесь делаешь?

Рассказ занял несколько часов, ибо Фельд не умел говорить коротко. Он пространно описал огромную библиотеку Башен Роз и Шипов, но, в конце концов, Мегэн удалось узнать то, что ее интересовало.

В День Предательства Фельд спасся, буквально, чудом — его не было в Башне Двух Лун, когда на нее напали Красные Стражи. Возвращаясь из книжной лавки, он услышал крики и увидел поднимающийся над Башней дым. Старому хитрецу удалось ускользнуть, но он отчаянно волновался о своем ученике Хан’гараде и прочих друзьях и коллегах. С помощью друзей он скрылся в Белых горах и долго блуждал там, мучимый горем и холодом. В конце концов, он вспомнил истории своего ученика, который прилетел в Башню Двух Лун на драконе, — первый человек после Эйдана Белочубого, которому было дозволено оседлать дракона. Хан’гарад Повелитель Драконов рассказывал ему, что спас от неминуемой смерти принцессу драконов и заслужил благодарность огромной королевы. И Фельд, посвятивший свою жизнь изучению драконов, отправился к Драконьему Когтю, где попросил у драконов убежища. Так он и попал в Башни Роз и Шипов, где прожил пятнадцать лет, заботясь о спящей Ишбель и занимаясь науками.

— Вряд ли они позволили бы мне остаться, если бы не сочли, что я могу заботиться о Ишбель, которая попала сюда после Сожжения. Близнецы появились на свет в Зале Драконов, и странные же это были роды: мать была вне себя от горя и ужаса, а повивальными бабками были драконы.

— Выходит, она прилетела прямо сюда. Не понимаю, как она вообще смогла подняться в воздух, ведь она должна была родить с минуты на минуту!

— Должно быть, лишь сила духа удержала ее в мире живых: Как только родились близнецы, она заснула и продолжала спать все эти годы.

— Значит, Ишбель проспала последние шестнадцать лет?

— Несколько лет назад, когда сюда пришла Хан’дерин, она ворочалась, но проснулась только на прошлой неделе, когда Драконья Звезда снова появилась на небосклоне. Я, как обычно, расчесывал ее волосы, когда она внезапно заворочалась и открыла глаза. Это была радостная неожиданность! Пятнадцать лет я ухаживал за ней, и все это время она спала как младенец.

— Как она чувствовала себя, когда проснулась?

— Ужасно. Понимаешь, я забыл, что она проспала целых шестнадцать лет. Все, что она помнила, были кровь, огонь и предательство Ри, которому мы верно служили. И, разумеется, смерть Хан’гарада. Гибель возлюбленного, это последнее, что она запомнила.

Мегэн почувствовала, как в ее душе пробуждается старая боль. По ее морщинистым щекам заструились слезы. Закрыв лицо руками, она попыталась успокоиться, но долго сдерживаемое горе в конце концов, прорвало плотину.

Через некоторое время она почувствовала, что Фельд гладит ее по плечу, и услышала его неуклюжие утешения.

— Ну, полно, полно, ты намочишь мою книгу, а она слишком редкая и ценная, чтобы поливать ее слезами. Я знаю, что ты сделала, но разве у тебя был выбор? Ты спасла себя и Ишбель, а если бы тебе немножко повезло, ты уничтожила бы Банри. Это было бы добрым делом, хоть мне и больно говорить, что убийство может быть добрым делом.

— Мать драконов сказала мне, что Хан’гарад не погиб, — сообщила Мегэн, нетерпеливо вытирая морщинистое лицо.

— Правда? Что ж, драконы не лгут, хотя иногда так поворачивают слова, что становится невозможно понять, где правда, а где ложь. Не понимаю, как он мог остаться в живых после того, как земля разверзлась прямо у него под ногами, но ведь Банри выжила и ее змея-служанка вместе с ней. Случались и более странные вещи. Возьми хотя бы пробуждение Ишбель. Только что она спала, и вот уже проснулась и глядит своими огромными голубыми глазами. Она знала, что нужна тебе, Мегэн, хоть я и не понимаю, откуда. Я пробовал удержать ее здесь, даже попытался уложить обратно, но она слишком сильна, чтобы я смог с ней справиться. Такая крошка, как Ишбель, слишком сильна для меня! Ох, старею я, старею. Она отбивалась, как эльфийская кошка, а, вырвавшись, бросилась из окна своей комнаты! Я решил, что она помешалась от горя и хочет покончить с собой.

— Я всегда был болваном. Чтобы Ишбель Крылатая погибла выпрыгнув из окна! Она закружилась в воздухе как пушинка и унеслась прочь, а я глядел ей вслед, пока она не скрылась за Проклятыми Пиками. Я не находил себе места, пока она не вернулась, а юная Хан’дерин была вынуждена отмечать шестнадцатилетие в одиночестве. Я чувствовал, что не найду себе места, пока Ишбель не вернется домой, хотя она, вернувшись, бросилась в объятья сна, а вовсе не мои. — Старый колдун вздохнул, снял очки и протер их подолом своей мантии.

Мегэн и ее старый друг Фельд проговорили далеко за полночь. Он рассказывал ей о жемчужинах здешней библиотеки, собранной колдунами-близнецами, Фудхэганом и Сорхой. Фельд заявил, что в ней хранится несколько рукописей, принесенных ими из Альбы, Иного Мира через Великий Переход. Написанные по большей части на латыни, одном из священных языков Другого Мира, они читались с большим трудом, но Фельд не собирался отступать перед этой трудностью.

— Близнецы жили в гармонии с драконами, летали на них и строили для них Великую Лестницу. Фудхэган был великим художником и мастером на все руки — и к тому же непревзойденным магом. Это он построил дворец драконов, Башни Роз и Шипов, да и многие другие башни. Книги в этой библиотеке рассказывают о магических деяниях, в которые почти невозможно поверить. Я едва начал что-то понимать после пятнадцати лет, проведенных здесь.