Мечник - Евдокимов Дмитрий Викторович - Страница 6

Снова ни один мускул не дрогнул на лице дочери императора. Ни жестом, ни взглядом не выказала она своего недовольства, хотя Элизар прекрасно знал, что делиться своими планами с кем бы то ни было Летиция не любит. Впрочем, может, на этот раз и не было недовольства – понятно же, что его требование о доверии продиктовано исключительно интересами общего дела. Императору Фрею слишком долго пришлось ждать рождения сына, ну а в отсутствие наследника он много времени уделял воспитанию и обучению дочери, так что отделять личное от государственного принцесса умеет.

– Разумно, – Летиция наконец отошла от зеркала и теперь смотрела прямо в лицо главе Тайной стражи Энрата, – будут тебе и гарантии, и доверие. Тем более что полностью доверять я могу лишь тебе да Сонху с его орками.

Капитан Сонх, сам будучи орком, возглавлял личную охрану принцессы, насчитывающую полсотни орков исключительно с принадлежащего империи острова Турборн. Элизар не слишком жаловал серокожих, как, впрочем, и большинство жителей империи, прочно отождествлявших всех представителей этой расы с жителями Золотого леса и Черных равнин, но отдавал должное их боевой подготовке и организованности. Обитатели Турборна несколько веков назад присягнули императорам Энрата и с тех пор ни разу не дали повода усомниться в своей верности.

– Тебя ведь сейчас больше всего интересует, кого бы я хотела видеть в роли регента? – холодно улыбнулась Летиция.

– Да, мне необходимо это знать.

– Я тщательно все обдумала и решила согласиться с предложенной тобой кандидатурой. Осталось только протащить ее через Ассамблею.

Пряча довольную улыбку, глава Тайной стражи учтиво поклонился.

– Рад, что наши мнения в этом вопросе совпадают, – повторил он фразу, несколькими минутами ранее произнесенную принцессой.

Однако никакой реакции на свои слова не получил. Лицо дочери императора Фрея снова осталось бесстрастным.

– Разрешите идти? – сухо поинтересовался задетый ее холодностью Тулео.

– Есть какие-то новости по расследованию? – вместо ответа задала свой вопрос Летиция.

– Не то чтобы новости, – тихонько вздохнул Элизар. Не любил он оглашать еще толком не проверенную информацию, но было бы не очень хорошо, если бы принцесса узнала об этом от других. – Проверяем сейчас информацию от Магического приказа по поводу одного правонарушителя. Судя по всему, приторговывал запретными заклинаниями, а когда его поймали за руку, сбежал из столицы. Когда это дело дошло до Тайной стражи, маги пообещали сами доставить его в Радигор. Если через неделю результата не будет, отправлю за ним своих ищеек.

– Колдун? – принцесса медленно покачала головой. – Сомнительно. У отца были сильнейшие амулеты, но ни один из них не сработал.

– Ваше высочество, чем дольше я живу, тем больше убеждаюсь, что магия слишком многогранна, а наши маги слишком ограниченны, чтобы понимать это. Следствие не прекращается ни на миг, а это всего лишь еще один факт, который нужно проверить.

Они проговорили еще полчаса, обсуждая и заново перебирая подозреваемых и версии произошедшего, но ничего нового не выяснили. Элизару и так было понятно, что пустыми разговорами дело с места не сдвинешь, но принцесса в который раз скрупулезно проговаривала каждую мелочь, будто боялась упустить нечто важное.

Уходя из ее покоев, начальник Тайной стражи чувствовал себя выжатым лимоном. Утирая платочком выступивший на его гладко выбритой голове пот, Элизар думал о том, что, несмотря на юный возраст и высокомерие, принцесса Летиция достаточно умна, образованна и обладает сильным характером. Кроме того, она уже имеет представление о политике и умеет реально оценивать ситуацию. По всему выходит, что она будет хорошей правительницей. Если только не свернет себе шею из-за чрезмерной уверенности в своих силах.

4

На следующее утро в мою палату – а я уже точно знал, что нахожусь в больничном крыле Второй имперской школы магии Энрата в городе Пилмар – зашел толстенький хромоногий мужичок. Это был профессор Ольмо Рикс, и преподавал он травоведение, а заодно заведовал школьной лечебницей. Мужик он добродушный и преподаватель отнюдь не требовательный, но специалист в своем деле непревзойденный. К Теодору Кейлору, то бишь теперь ко мне, относится ровно. Совсем не так, как некоторые преподаватели, откровенно презирающие одного из самых бестолковых учеников.

– Ужасно выглядишь, Теодор, – сказал он, окинув меня внимательным взглядом.

– Молодой, исправлюсь, – прохрипел я в ответ.

Ночка действительно выдалась тяжелая. Мозги буквально кипели от безумной смеси моих и чужих знаний, чувств и воспоминаний. Несколько раз я едва не терял сознание от острых приступов головной боли. Стискивая зубы, я терпел и в глубине души робко надеялся, что вслед за болью смогу переместиться назад, в свой привычный мир. Но сбыться этим надеждам, похоже, было не суждено.

Я точно не знал, что за питье стояло на столике в большой глиняной чашке, но из-за отсутствия альтернативы всю ночь утолял им жажду. Может, помогло, а может, организм в конце концов сам справился, но к утру я сильно пропотел и ненадолго уснул беспокойным сном.

– Еще один такой приступ – и уже никто не в силах будет удержать тебя в этом мире, – укоризненно покачал головой Ольмо.

Можно подумать, я сам себе эти приступы организовываю.

– Больше приступов не будет, – неожиданно твердо заявил я, заставив профессора травоведения удивленно вскинуть брови. Объяснить свою уверенность я не мог, просто чувствовал, что так будет, и все тут.

– Молодец, Кейлор, – одобрительно цокнул языком Рикс, – вера в свои силы иногда творит чудеса.

Оставив на столе кувшин с новой порцией отвара и пообещав мне скорый завтрак, профессор удалился. Я снова оказался предоставлен самому себе, что в данной ситуации меня полностью устраивало. Поскольку в голове моей по-прежнему царили сумбур и смятение, нужно было использовать время нахождения в больничной палате, чтобы хоть как-то разобраться в происходящем.

Несмотря ни на что, трудно было смириться с новой реальностью, потому я никак не мог избавиться от мысли, что все это какой-то дурной сон, наваждение, которое вот-вот развеется. В конце концов, у меня просто случился тяжелый день, явившийся апогеем черной полосы в моей жизни, но разве это повод для подобного фантастического выкрутаса? У людей случаются ситуации и похуже моей, однако что-то я не слышал, чтобы с ними приключалась вот такая ерунда.

Впрочем, откуда я мог об этом слышать? Мало ли людей по стране исчезает? Мало ли историй, как молодой и здоровый человек внезапно умирает? Кто его знает, что происходит с сознанием таких людей? И если взять подобный случай за основу, то выходит, что там, в своем мире, я умер, а мое сознание было перемещено в чужое тело.

При этом важным было то, что я не только сохранил свою память, но и получил доступ к памяти Теодора Кейлора, к его опыту, знаниям. И вот от этого-то дополнительного массива информации у меня и раскалывалась голова весь прошлый вечер и всю ночь. Однако возникает закономерный вопрос: что случилось с прежним хозяином тела? Можно предположить, что он не выжил. Вернее – не выжил его разум… или душа… даже не знаю, как правильно сказать. Занял ли молодой Кейлор мое тело в том мире, тоже оставалось непонятным.

Что же я успел выяснить на данный момент? Обладателю этого тела – никак не привыкну пока называть его моим – восемнадцать лет, он старший сын лорда с северной окраины герцогства Кордения, и в перспективе ему по наследству должен перейти маленький, порядком обветшалый замок со всеми его проблемами. Причем перспектива эта весьма близкая, поскольку родителя, согласно последним письмам из дома, добивает тот же самый недуг, что изводит и Теодора. Что за недуг? По всей видимости, что-то вроде эпилепсии, но точно не знаю.

Сам наследник не может похвастаться ни крепким здоровьем, ни умением находить общий язык с людьми, ни особой сообразительностью. Зато гонора, хвастовства и наглости у молодого человека хоть отбавляй. По всему выходит, что Тео, как называют его окружающие, личность весьма неприятная. И было бы для него пределом мечтаний жить местечковым лордом в своем захолустье, не обнаружься у него зачатки способностей к магии. А маг в этом мире – существо редкое и оттого весьма ценное. Потому и возятся наставники до сих пор с этой неблагодарной бестолочью, даже не думающей заморачиваться учебой.