Череп мира - Форсит Кейт - Страница 25

— Что новенького, Флойд? — спросила Изабо.

Он мрачно покачал головой и сжал в зубах пустую трубку.

— Зима выдалась суровая, все время мело, и бывали дни, когда мы даже носу на улицу высунуть не осмеливались из страха заблудиться в снегу. Я очень беспокоился, как бы мороз не погубил все мои новые деревья, ведь их надо было сажать раньше…

— А мама? — прервала его пространный рассказ Изабо. — С ней все в порядке?

— Огромная, как голубой кит, — коротко ответил главный садовник, — и совершенно не в духе, как я слышал.

— Так малыши еще не появились на свет? — воскликнула Изабо с облегчением. — Слава Эйя!

— Да, слава Эйя, — подхватил он. — Хотя старая Димпна и говорит, что приняла уйму пищащих младенцев, я бы ей не доверился.

Изабо только улыбнулась и, попрощавшись с ним, вновь повернула к башням, которые, серые и высокие, взмывали в голубое небо. Когда-то их так оплел шиповник и ежевика, что они были почти незаметны, но теперь серая громада зданий была отделена от сада, и их огромные серые контрфорсные арки, увенчанные коническими шпилями башенки и изящные арки, перекинутые через реку, ясно виднелись в солнечном свете. Лужайки тянулись до самого озера, где отражения двух башен, казалось, тянулись вперед в попытке прикоснуться к отражению двух пиков-близнецов, врезающихся в небесную синь так же отчетливо, как и пик Черепа Мира. Пейзаж дышал красотой и покоем, и Изабо радостно улыбнулась, взбежав по ступенькам и устремившись в огромный вестибюль первой башни.

Ишбель видела, как она шла по саду, и уже спешила ей навстречу по винтовой лестнице с протянутыми руками. Облаченная в просторное белое платье, она действительно была огромной, предшествуемая своим невероятных размеров животом. При виде ее глаза Изабо слегка расширились. Она была даже толще, чем Изолт во время двух своих беременностей, и Изабо была уверена, что близнецы появятся на свет гораздо раньше положенного срока. Она помогала сестре при рождении год назад ее близнецов, Оуэна и Ольвинны, и наследника трона, Доннкана, и его мертворожденной сестренки пять лет назад. Пережитого вполне хватило Изабо, чтобы от души радоваться, что по пророчеству ей самой не суждено было иметь детей.

Мать и дочь неуклюже обнялись, и Ишбель с гримаской махнула рукой на свой живот.

— Почему, ну почему мне нужно было обязательно влюбиться в мужчину, у которого в роду одни близнецы? — простонала она. — Ты видела когда-нибудь что-нибудь подобное?

— Должно быть, тебе жутко неудобно, — отозвалась Изабо, взяв мать под руку и помогая ей подняться обратно по лестнице. Пышно украшенная резьбой в виде однолепестковых роз, лестница была достаточно широка, чтобы по ней могли плечом к плечу пройти семеро.

— Неудобно? Да это еще слабо сказано! Я не могу спать, потому что эти младенцы всю ночь напролет танцуют джигу на моей печени. Руки и ноги у меня так опухли, что я не влезаю ни в одни туфли и ни в одно кольцо, а сил у меня хватает только на то, чтобы утром спуститься с лестницы. Почему только мне приходится жить в старой башне, где столько лестниц, во имя Эйя!

— Могло бы быть и хуже. Ты могла бы снова рожать в логове драконов, — с улыбкой заметила Изабо. Ишбель театрально вздрогнула и опустилась на диван в роскошной гостиной. Изабо одобрительно огляделась вокруг. За зиму ткачихи наделали гобеленов, подушек и украшенных богатой вышивок покрывал, которые придали залу жилой и уютный вид, которого ему раньше определенно недоставало.

— Я так рада, что ты успела вернуться к своему дню рождения, милая, — сказала Ишбель, отдышавшись. — Я боялась, что тебе придется снова праздновать его в одиночестве, а ты ведь знаешь, я поклялась, что этого никогда больше не случится.

— Хотелось бы только, чтобы нам с Изолт когда-нибудь удалось отпраздновать его вместе, — грустно усмехнулась Изабо. — Вечно мы находимся вдали друг от друга.

— Да, может, и настанет день, когда мы все сможем собраться на Кандлемас вместе. Позвони, чтобы принесли вина, милая, и пошли кого-нибудь за твоим дайаденом, он очень по тебе соскучился. Он хочет знать, прошла ли ты посвящение.

Изабо коснулась своей щеки. Благодаря бальзаму шрам совершенно затянулся, но все еще был красным.

— Я вижу, что прошла, бедная малышка, но подожди, когда придет отец, тогда и расскажешь все сразу нам обоим.

Изабо кивнула и дернула за шнурок колокольчика. Пока они ждали, она принялась расспрашивать Ишбель о новостях из Лукерсирея и услышала массу историй об уме и красоте близнецов, озорстве и смышлености Доннкана, пиратских набегах, воинственности Фэйргов, глупости лордов и все усиливающейся дряхлости Мегэн. Девочкой Ишбель была ученицей Мегэн Хранительницы Ключа и горячо любила старую колдунью. В ее голосе звучала неподдельная тревога, и Изабо нахмурилась, охваченная внезапным беспокойством.

— Месмерд по-прежнему повсюду за ней ходит? — спросила она вполголоса, и Ишбель кивнула. Ее отекшее лицо беспокойно сморщилось.

Изабо вздохнула.

— Мне нужно вернуться в Лукерсирей, — сказала она себе под нос.

Ишбель испуганно вскрикнула.

— Но зачем? Я так надеялась, что ты вернешься до рождения близнецов, чтобы ты смогла мне помочь. Почему ты собираешься так скоро покинуть нас снова?

— Но не прямо же сейчас, — успокоила ее Изабо. — Разумеется, я останусь до твоих родов, не беспокойся. У меня же не каждый день появляются брат и сестра! Нет, я уйду только тогда, когда буду уверена, что с тобой и с малышами все в порядке. У тебя здесь уйма народу, чтобы помочь, а я должна увидеться с Мегэн и возобновить учебу. Я и так уже потеряла слишком много времени.

Ишбель вздохнула и пошевелилась, пытаясь сесть поудобнее.

— Но почему ты не можешь остаться здесь и заниматься в библиотеке, как делала последние несколько лет?

— Мне нужен учитель, — ласково ответила Изабо. — Я уже почти достаточно взрослая, чтобы пройти Третье Испытание и получить разрешение вступить в Шабаш. Я должна была сидеть у ног Мегэн и учиться у нее, а вместо этого я была то тут, то на Хребте Мира. Да, я узнала многое, но боюсь, что все-таки недостаточно многое, и возможно, не совсем то, что нужно. Наука Матери Мудрости очень отличается от науки ведьм.

Ишбель нехотя кивнула.

— Кроме того, — сказала Изабо еле слышно, — возможно, мне осталось провести с Мегэн не так много времени.

— Ну, она крепкий старый орешек! — воскликнул Хан'гарад, входя в дверь. Это был высокий и сильный мужчина с буйными рыжими волосами, перехваченными кожаной лентой, и толстыми изогнутыми рогами Хан'кобана. Его суровое лицо украшали семь шрамов Шрамолицего Воина, а гибкую талию охватывал пояс с оружием, среди которого угрожающе поблескивала восьмиконечная звезда рейла. Одетый в потрепанную и грязную одежду, он был весь в пыли. — Не беспокойся за Мегэн, дочка. Она прожила такую долгую жизнь, что я не думаю, чтобы стоило переживать за ее здоровье теперь, когда все спокойно.

Изабо ничего не ответила, хотя выражение тревоги так и не сошло с ее лица. Хан'гарад наклонился и поцеловал жену, которая поморщилась, недовольная тем, что он такой грязный и потный.

— Я же работал, леаннан, — ответил он. — Не могу же я чинить потолок и ни капли не испачкаться.

— Но зачем тебе помогать рабочим? — капризно спросила Ишбель. — Разве тебя не провозгласили Прионнса Тирлетана, главой клана? Почему бы тебе не пожить немного в тишине и покое?

— Хороший лорд работает вместе со своими людьми, — строго сказал Хан'гарад, потом окинул Изабо с ног до головы проницательным взглядом. — Знак Матери Мудрости, вот как. Молодчина! Расскажешь нам историю о своем имени?

— Так нечестно, — со смехом заявила Изабо. — Я столько раз слушала историю твоего поиска имени, что смогу рассказать ее, даже если меня разбудят среди ночи. Какую историю ты расскажешь мне в ответ?

— Любую, какую ты пожелаешь услышать, — с ухмылкой ответил он. — Ну же, Изабо, мы очень беспокоились за тебя. Твоей матери снились кошмары, как ты оказываешься под лавиной и тонешь в бушующей реке. Разве тебе так трудно рассказать нам об этом?