Ваше Сиятельство 8 (СИ) - Моури Эрли - Страница 10

Пока я ехал к дому, подобные мысли вертелись в голове. Также я подумывал, что за такая важная для богини вещь может оказаться в Хранилище Знаний. Толковых версий на этот счет не было, и получалось, что меня в очередной раз прекрасный пол поймал на моем любопытстве. Взамен загадки Ленской, должной разрешится сегодня, пришла другая, без преувеличения божественная. Ничего, я умею быть терпеливым.

Припарковав «Гепард» под окнами столовой, я вышел из эрмика, но задержался у двери. Было из-за чего: возле ступеней стоял красно-бронзовый красавец «Елисей-8», и я догадался, что он — мамино приобретение. Да, модель добротная, дороже моего «Гепарда» почти на полторы тысячи, но мой стальной конь и побыстрее, и помощнее, и практичнее. «Елисей-8» дороже лишь за счет роскошной отделки салона и встроенного коммуникатора — маме коммуникатор ни к чему, но Майклу будет полезен. В общем, завидовать оснований у меня не имелось, да и не мое это. Когда на порог вышел Денис и, поприветствовав меня, спросил:

— Ну, как ваше сиятельство? Будете теперь с Еленой Викторовной состязаться у кого лучше?

— А чего здесь состязаться. «Гепард» гораздо быстрее и удобнее. Но Елена Викторовна любит шик. Так что каждому свое.

Хотя я спешил в театр, к маме я все же зашел. Поздравил ее с покупкой, чмокнул в щечку. Перебросился Майклом мнениями о «Елисее» и поспешал к себе. От англичанина отвязаться так быстро не получилось. Он увязался за мной, начал рассказывать о встрече с Тороповым, подробностях их разработки относительно графа Бекера — все то, что я уже знал из сообщения Геннадия Степановича. Безусловно, все сказанное Майклом было важно, и я бы счел полезным поговорить на эти темы, но слишком спешил. Мне нужно было принять душ, привести себя в порядок — хотелось перед Ленской выглядеть неотразимым. Поэтому с господином Милтоном я решительно распрощался у дверей своей комнаты.

Как обычно, к театру Эрриди я подъехал со стороны Новобронной — там всегда свободнее и больше шансов удачно поставить эрмик. Но сегодня даже на боковой стоянке оказалось тесновато. Причина — премьера спектакля «Тайны поместья Витте». Вышло так что, когда я подъехал, на узкой парковке осталось лишь одно свободное место, куда уже целил «Рысак», черный с красной полосой. Раскраска эрмимобиля весьма необычная, сделанная, наверное, на заказ, вызвала у меня улыбку. Такое сочетание цветов в почете у вампиров — так принято считать, и я не стану оспаривать это заблуждение.

Я проявил расторопность: успел занять свободное место проскочив в полуметре перед неповоротливым конкурентом. Когда я, погасив генератор, вылез из эрмика, владелец «Рысака» тоже покинул салон. При чем сделал это явно нервно, громко хлопнув дверью. Передо мной предстал франт лет тридцати пяти или даже постарше, одетый в угольно-черный сюртук английского кроя, в черной шляпе-котелке. Из его нагрудного кармана выглядывал уголок кроваво-красного платка. Ни дать ни взять стильное приложение к дизайну собственного эрмимобиля. Господин-вампир решительно шагнул ко мне, и по его вздыбившейся груди я понял, что он сейчас заорет.

— Да как ты смеешь! Ты малолетний наглец! Ослеп что ли⁈ Ты же видел, я там собирался парковаться! — с явным английским акцентом выдохнул он.

— Ты чего несешь, дядя? Я успел, ты — нет. Вопрос закрыт. А за «наглеца» могу по губам дать. Возможно ногой, — предупредил я, и наклонился, чтобы взять с заднего сидения охапку красных роз.

— Ты знаешь кто я⁈ — гневно процедил он.

— Полагаю, один из вампиров замка Витте? — я рассмеялся, оглядывая его забавный наряд.

— Я — Артур Голдберг, — едва ли не прокричал он. В следующий миг он догадался, что его имя мне ни о чем не говорит и добавил дрогнувшим голосом: — Я — сценарист сегодняшней премьеры и самых популярных постановок в Москве. Теперь ясно⁈

— Молодец. А я — Саша Елецкий, — ответил я, не считая нужным бравировать графским титулом: — С дороги, сранный сценарист!

Он не сдвинулся. Тогда мне пришлось двумя пальцами свободной руки схватить его за нос и, слегка выкручивая его, помочь господину сценаристу, отойти в сторону. Вышло так удачно, что пока я его оттягивал в сторону, розы поцарапали ему физиономию.

Он что-то орал мне в след, угрожая, что меня вышвырнут из зрительного зала, и якобы вся грозная театральная труппа мне набьет лицо, а вампиры выпьют мою кровь и сгрызут кости, но я, не вслушиваясь в его истерику, направился к центральному входу в большое краснокирпичное здание. Меня интересовала только одна вампирша — виконтесса Ленская. Вот ей я бы позволил попить моей крови. Хотя она и без того ее потихоньку пила, придумав какую-то странную тайну.

Предъявив билет девушке в пепельно-сером парике с мертвенно-бледным лицом, я спросил ее:

— Родная, а если я ел чеснок, то с вампиршей можно целоваться?

Она рассмеялась в ответ, а я пошел через фойе, полное шума и суеты, поднялся по широченной гранитной лестнице на второй этаж, где так же было людно и немного душно. Оттуда по другой лестнице поднялся еще выше и пошел по пустому коридору к месту, где меня должны встретиться с моей возлюбленной актрисой.

Ждать не пришлось, Ленская появилась почти сразу как я спрятал букет в углу за шторой устроился на старом кресле. Она подбежала ко мне, взволнованная, розовая щеками, как всегда неотразимо милая.

— Привет! — она жарко обняла меня и поцеловала.

— Ты еще не переоделась? Думал меня встретит кровавая графиня Витте, — я прижал ее к себе, предвкушая сегодняшний вечер. В этот миг ощущая не только в мыслях, но и всем телом, как я по ней соскучился.

— Нет же! Режиссер нас задержал, теперь все бегом! Только на минутку к тебе, — она разжала руки, отпуская меня. — Еще неприятная новость… Вечера с вампирами для нас не получится. Кальвинский все переиграл, решил провести вечеринку не в театре, а у себя в особняке. А это, сам понимаешь, совсем не то, на что мы рассчитывали. Так что, нам придется остаться здесь вдвоем. Снова уединимся в моей комнате.

— Не вижу трагедии, госпожа Витте. Так даже лучше. Из всех вампиров этого мира мне нужна только ты, — такая «неприятная» новость меня на самом деле обрадовала.

— Времени у нас будет только до полуночи. Потом объясню почему. Саш, люблю тебя! — она чмокнула меня в губы. — Все я побежала, а то не успею. Спускайся на второй этаж. Загляни в наш бар. Там делают великолепный кофе и пирожные очень вкусные. После спектакля поднимайся сюда же, — сказала она, отходя от меня.

Скоро ее торопливые шаги поглотила ковровая дорожка. Я постоял с минуту, глядя ей в след и понимая, что меня начинает беспокоить смутная тревога. Госпожа Вивьен Дюваль, о которой много говорила Светлана, как о жутком призраке театра. Нет, не похоже. Уж мне ли не знать, как проявляют себя призраки.

Может эринии? Нет, они себя проявляют по-другому. При их приближении появляется необъяснимый страх. Я же чувствовал нечто похожее на печаль. Печаль, когда теряешь что-то важное для себя. Прикрыв глаза, перенес внимание на тонкий план, стараясь определить нет ли здесь для меня какой-то угрозы. В доступной для восприятия сфере ничего примечательного не было. Обратился к интуиции — она тоже не указывала на опасность, но при этом где-то вдалеке бродила неясная мне тревога. Неужели это именно то самое, о чем сказала мне Гера и утром упомянула Артемида?

Черт, что за игры вокруг меня, когда знают о них другие, и не знаю я — могущественный маг Астерий⁈

С этими мыслями я спустился на второй этаж и без труда нашел там бар. Заказал кофе без сахара и без пирожного. Сидел там за столиком у окна до второго звонка, пил кофе, курил. Потом уже, когда бар начал пустеть, направился зрительный зал. Занял свое место между двух немолодых дам. Вообще, большая часть зрителей на этот спектакль были женщины. Те мужчины, которые попадались на глаза, скорее всего лишь сопровождали своих дам. Во все времена в этом и других мирах тема вампиров почему-то больше волновала именно прекрасный пол. Почему? Сложный вопрос.