Рожденный для войны (СИ) - Васильев Ярослав - Страница 49

В столовой обнаружились и сёстры, и те, с кем Женя хотела брата познакомить. Делать себе отдельный дом Энрикет не захотел, сказав, что для него такой большой объём избыточен, да и не любит он широко жить. Потому обдумав, он просто решил забрать «в личное пользование» целиком один этаж в «свечке», сделав там квартиру для себя и семьи. Но пока в «офицерском» доме ещё шли отделочные работы — не жить же члену кланового совета с семьёй в солдатской казарме? Вот с женой и детьми пока занимал несколько комнат в главном особняке.

Старший сын Нерео до переезда учился, оказывается, в Берлинском Политехническом, а сейчас, как российский подданный готовился к пересдаче академической разницы, чтобы продолжить уже в Москве. Причём и он, и его младший брат Теодор были натурально копии отца, разве что в более молодом возрасте — двадцать и пять лет. Зато познакомившись с госпожой Абель Энрикет и средней дочкой десятилетней Бертой, Михаил тихо «выпал в осадок». Вот что значит уроженцы Пруссии, обеих хоть сейчас на плакат «настоящих арийцев», настолько типичные пшеничные волосы, голубые глаза и нордический тип лица. И что порадовало, если Берта и младшие сёстры пока ещё аккуратно лишь присматривались друг к другу, то госпожа Энрикет с Машей явно нашли общий язык. Абель немало моталась по миру, следуя за мужем, но умела ценить и домашний уют. Ещё один плюс — на семейном совете Машу поставили заведовать хозяйством главной резиденции, и отныне ей не придётся тащить всё на себе одной, будет у кого попросить о помощи. Зато Аня весь завтрак мало общалась и очень сонно моргала, под язвительные замечания Жени — во сколько сестра легла и до скольки читала.

— Ладно, какие на сегодня у кого планы? — закончив есть, поинтересовался Михаил. — Мы с Аней в офис. Разбираться, чего без нас назапускали. Остальные?

— Ну… — задумалась Маша. — Хотели походить и посмотреть, чего тут понастроили.

— Отлично. Яна, Юна, просьба из поместья никуда сегодня пока не уезжать. Вы мне можете понадобиться, чтобы я вас не искал…

— Вот и правильно, — неожиданно категорично заявила Женя. — Давай будут они, а меня не вмешивать.

— Что — мы? — растерянно переспросила Яна.

— А пусть Мишка сам объясняет. И не смотри на меня так, ты сам по комнате разбросал листы, я в твоих вещах утром не рылась. Потому сразу говорю. Меня — не вмешивать.

Близнецы сидели растерянные. Михаил осуждающе посмотрел на сестру — да, не в вещах рылась, а просмотреть бумаги на столе не считается? Женя на это всем видом демонстрировала «ничего не знаю, чужое преступление шьёшь мне, братик». По опыту в гляделки сестру так не переглядеть, так что Михаил плюнул, хотя и дал себе слово потом наедине Жене устроить выволочку. Мало ли какие бумаги у него лежат, в том числе и личные письма, к примеру? Хотя и сам хорош, надо обзавестись привычкой даже самую последнюю ерунду перед сном убирать со стола в сейф.

Уже в машине Аня поинтересовалась:

— И что это было? В столовой между тобой и Женей?

— Это Женина привычка совать везде свой любопытный нос, — раздражённо прокомментировал Михаил. — Вредная привычка, за которую пороть надо. Сразу как в офисе самое срочное решим, ты едешь на телевидение. Мне в любом случае надо с ними встретиться, это по вопросу тех самых договорённостей использования их мультфильмов в нашей рекламе. Но есть у меня ещё одна мысль, под которую в рекламу понадобится кто-то из наших младших. Только прежде чем с ней на телевидение ехать, надо у Игната Карловича разрешение взять. Потому из офиса ты на Шаболовку, договариваться о встрече, а я сначала в школу.

— А Женя тут при чём? Так сердилась.

— Да она терпеть не может сниматься. Года четыре назад у кого-то в окружении деда возникла гениальная идея сделать единый корпоративный календарь. Ну а отец пропихнул, что девочка на календаре будет Женька. И над ней месяц издевались со съёмками, хотя она отбрыкивалась. В итоге — бесполезно, на календарь выбрали другие фото с офисными девушками, а у Женьки с тех пор прямо аллергия на камеры.

— Да уж. И не знала.

— Да что мы все друг про друга знали?

Оба исполнительных директора с горящими глазами ещё с раннего утра ждали начальство в офисе.

— Здравствуйте, Михаил Юрьевич, Анна Васильевна. Вот, ознакомьтесь. Это успех, это фантастический успех.

Михаил был настроен более скептически, однако сев знакомиться с бумагами, вынужденно согласился. Привыкнув к бешеной конкуренции сектора услуг и войне разнообразной рекламы за умы в мире двадцать первого века Российской Федерации, даже предположить не мог, что в местных стерильных по этой части условиях на его взгляд стандартные и простенькие уловки сработают как ядерная бомба.

Здесь максимум привыкли как-то рекламировать себя в момент открытия, а дальше, как дело пошло — просто время от времени напоминать целевой аудитории потребителей, что они существуют. Михаил рекламную кампанию начал прогревать ещё за неделю до открытия, причём массово «бил по площадям», стараясь на первое время завлечь побольше людей пускай из тех, кто потом возможно постоянно ходить не будет. Главное — создать эффект толпы, иллюзию в сознании «смотри как много, все ходят, один ты глупый — нет». Ну а дальше выбывающих будут заменять новые люди, падкие на популярность.

С началом работы сети — продолжил, но уже изменив подход. Через неделю стартовала акция «в течение следующих семи дней всем, купившим на определённую сумму — уникальный подарок ручной работы». Покупателям ведь не обязательно знать, что подарок давно заложен в цену продукта, они ведь получают именно подарок просто так? Для этого на подработку на корню скупили бездельничающих студентов Художественной академии и всех московских профильных училищ. Раскрашивает человек одну игрушку, а привязанные к нему магией кисти на двух сотнях заготовок повторяют движение. И даже когда несколько человек делают одного и того же мишку или колобка, они получаются немного разные, тем более исполнители имели право на свой вкус чуть исправлять образ. А две сотни фигурок на миллионную Москву, да ещё перемешанные в сети магазинов — подарок выходил действительно уникальный. Вдобавок выдавали его в непрозрачной упаковке, что внутри не знали в том числе и продавцы — это, как оказалось, подстёгивало азарт даже у взрослых, непривычных к таким вещам. Среди детей же началась самая настоящая «эпидемия» собирательства и обмена.

— Мы в первую же неделю задействовали все резервные мощности, наращиваем производство, и то еле-еле успеваем со спросом, — отчитался ответственный за кухонную фабрику-комбинат директор.

— И к нам поступило уже два десятка предложений по нашему патенту начать совместное производство одноразовой посуды, — добавил второй.

Быстро просмотрев, Михаил убедился, что пока лезет к ним в основном всякий мусор, желающий прицепиться к чужому успеху. Потенциал одноразовой посуды, простоту изготовления и отсюда огромные прибыли мгновенно оценили все — но иногда удобно обладать послезнанием, внеся в патент все возможные формы и варианты. В том числе и те, до которых додуматься можно лишь через десяток лет производства и использования. Лишь два предложения заслуживали внимания. Хотя… будь Тёмниковы именно тем, чем выглядели — маленькой семьёй, Михаил бы вполне ухватился. Но после вчерашнего совещания, и учитывая отныне не только экономическую составляющую, но и гарантию силовой защиты своего бизнеса силами гвардии рода… Точно! Из-за дуэли сплавать в Феодосию морем и встретиться с Михаилом Потаповичем Хабаровым не получилось, но всё лето они активно переписывались. Надо будет сказать Ругимову, пусть выйдет на контакт и предложит развернуть совместное производство Хабаровым. Будет первая проба стыковки легального фасада с теневой промышленной империей. Хабаровы от столичных дрязг далеко, выгода для них немалая, а Михаил Потапович, человек в своём роду не последний, дал понять, что ему интересны перспективы хороших отношений с Михаилом. Ну а если «не выгорит», Тёмниковы примут одно из московских предложений.