Принцип матрешки (СИ) - Сухинин Владимир Александрович "Владимир Черный-Седой" - Страница 80

Северные предгорья Снежных гор занимали нейтральные племена подгорных орков. Их совсем недавно привели в покорство Свидетели, разбив в нескольких быстрых сражениях.

Юг степи поднялся на войну за власть над степью. Тысячи орков, ведомые жрецами нового бога, неся на себе столбы с изображением хумана, двинулись на север и захватили ставку Великого хана. Сам Великий хан принял покровительство Худжгарха и перекочевал со своим племенем в центральный район степи.

Война своим кровавым покрывалом накрыла всю степь. Время мира закончилось, и пришла смерть со своими легионами, сея страх, разруху и ужас… Время царского пиршества хищников степи…

Ночь – время для любви, тайных убийств и важных советов.

В центре огромного лагеря оседлых орков, внутри огражденного кострами участка, под ночным звездным небом сидели пятьдесят жрецов нового бога и совещались. У этих жрецов все было по-новому. Возглавлял их не старый, испытанный шаман, а молодой воин, Узлук Арчар, сын вождя племени арчаров, которые первыми признали нового бога. Не знавший ранее магии воин показал чудеса, доселе невиданные орками. Он низводил огонь с неба, мог обрушить землю под врагами на глубину двух ростов человека. Направлял молнии на врагов. И все это получил в дар от священного столба. Его авторитет был непререкаем, и всякий, кто отваживался ему противостоять, погибал быстро и болезненно. Одним недовольным движением бровей он наводил страх на орков.

Совет шел уже час, а жрецы все не могли решить, как поступить дальше. Войско оседлых орков насчитывало десятки тысяч воинов, и это уже была орда. Двигаясь тремя потоками, орда перешла реку, которая была негласной границей между оседлыми орками и кочевыми, и неумолимо устремилась дальше. Орда продвинулась на несколько дней пути в направлении новой ставки Великого хана.

Поход складывался удачно. Кочевые племена спешно покидали свои места кочевий и уходили с пути орды. Ордынцам казалось, что победа близка, скоро вся степь покорится им. Но совершенно неожиданно приключилась неприятность, которая резко изменила планы тех, кто вел орду. Столб, что везли в авангарде их войска, исчез, а сам авангард из кочевых орков перешел на сторону Великого хана.

Этот столб Узлук Арчар хотел установить в центре степи в новой ставке Великого хана. Он горел желанием быстро завоевать степь, распространить власть нового бога на большую часть степи и самому стать Великим ханом. Он свято верил, что, увидев силу и могущество нового бога, орки добровольно присоединились бы к его воинству и скоро с еретиками Худжгарха было бы покончено.

Сила и могущество жрецов были овеяны тайной и внушали страх простым оркам. Только жрецы и сам Узлук знали, что их сила действует могущественно там, где стоит столб. Без него они ничего не умели. Тут-то и стал вопрос: идти дальше или повернуть обратно.

– Если мы вернемся и вернем войска, то покроем себя позором, нам скажут, что мы струсили, – говорил мрачный Узлук на совете. Предводитель похода сразу почувствовал, что больше не является стоящим над всеми, великим колдуном. А стал подобен другим, и если это выяснится, его просто убьют, из мести. Страх заполнил его душу, но он продолжал делать вид, что по-прежнему могуч. – Но идти вперед без помощи нашего бога и без столба – опасно. Кочевые орки – лучшие воины, чем мы, оседлые. Надо или остановиться тут и построить оборону из повозок обозов, или отступать. Если отступим, то примем позор. Останемся – можем погибнуть, братья…

Говорили много, но ни к чему прийти не могли. Самый зрелый из жрецов Аргрыз Гиена, сменивший посох младшего шамана на веру в нового бога, молчал и жевал тонкими пожелтевшими губами. Он знал, как поступить, но ждал, когда все наговорятся. Молодые жрецы, неожиданно получившие силу творить чудеса, любили многословие. Стремились везде и всегда показать свой ум, мудрость и поднять свою значимость в глазах орков и других жрецов.

«Пустословы, – мысленно обругал говорунов бывший шаман. Он, одним из первых став тайным жрецом, казнил шамана племени, что вечно его унижал, и двух старших учеников. Гиена хорошо знал пределы своих сил, но спорить с молодыми воинами, которые только что приняли покровительство божества и кичились этим, не спешил.

Постепенно споры стали сходить на нет, и шум утихал. Дождавшись, когда установилось неопределенное молчание, Аргрыз произнес:

– Я думаю, братья, что будет лучше нам оставить войска здесь, под предводительством могучего Узлук Арчара. С ним оставить десяток жрецов для помощи, а остальным убыть в ставку, выкопать столб и принести его сюда. Пока кочевые орки собирают рать и готовятся выступить, мы уже привезем столб и дадим бой еретикам. А еще я думаю, что зря великий Узлук передал столб авангарду. Здесь он был нужнее. И нам не пришлось бы сейчас обсуждать, как поступить.

Его слова были услышаны, и многие радостно их подхватили. Перекрикивая друг друга, убеждали, что это разумное предложение. Лишь Узлук Арчар хранил молчание и сурово разглядывал Гиену. Тот получил такое прозвище за свои дела. Нападал на слабых и угождал сильным. Сейчас он кинул вызов молодому предводителю жрецов, и Узлук ничего с ним сделать не мог. Гиена был магически одарен от природы, а Узлук без столба может лишь махать топором, и то не очень. Как боец он весьма плох и хорошо это понимал, но и отвергать предложение Гиены он не мог. В словах бывшего шамана была своя правда и логика, которую охотно приняли остальные. Ими двигал страх перед кочевниками. Оставшись без силы столба, они струсили, испугались за свою жизнь. Он тоже некоторое время молчал. А когда вспыхнувшие споры на тему, кому ехать за столбом, а кому оставаться в лагере, поутихли и взгляды жрецов все чаще стали останавливаться на Узлуке, он поднял глаза к небу и проговорил:

– Звезды и воля нашего бога указали мне верный путь. Авангард без столба мог быть уничтожен кочевниками. Их больше. А со столбом он прокладывал безопасный путь всему войску. Это понятно даже ребенку, – Узлук «куснул» в ответ на выпад Гиену. – Мы оставим тут наши войска, а сами все вместе отправимся за столбом. Никого из жрецов оставлять не будем. В этом нет нужды. Пусть командиры обустраивают лагерь и ждут нас. Я так решил.

Его слова были встречены дружным гулом одобрения.

– Нам надо взять тысячу всадников, – недовольным скрипучим голосом проговорил Гиена, – для охраны столба.

– Верно говоришь, брат, – яростно сверкнув глазами, ответил Узлук, – так и поступим. Думаю, нам нет нужды дожидаться утра. Чем раньше мы выедем, тем раньше вернемся.

Его слова вновь были встречены радостными одобрительными криками.

– Брат Аргрыз, – ухмыляясь, приказал Узлук, – распорядись насчет сопровождения, а мы будем собираться. Выход через час.

Это была маленькая месть Гиене. Все знали, что командиры не любили бывшего шамана и старались ему подгадить. Это знал и сам Аргрыз. Он спрятал злобу под маской улыбки и кивнул:

– Конечно, брат Узлук. Я распоряжусь. – Сам же мысленно усмехнулся: «Посмотрим, как ты заговоришь, когда орки не захотят ехать в ночь».

Через час не выехали. Не выехали и к утру. Гонец, ускакавший к верховым оркам, вернулся с ответом командира единственной верховой тысячи в их отряде. Что лорхи устали и смогут выехать только завтра утром.

Воспылавший гневом Узлук вынужден был промолчать. Все жрецы понимали, что у него не было сил наказать сейчас наглеца. Его авторитет таял на глазах. А орки из войска орды уже знали, что столб, который был в авангарде, исчез и авангард перешел на сторону Великого князя. За метаниями Узлука наблюдал довольный Аргрыз и вместе со всеми сетовал по поводу того, как быстро орки забыли величие своего бога. Камень был брошен в огород Узлука, и тот бессильно терпел унижение и скрипел зубами.

Выехали ближе к полудню, как только прибыл отряд охраны от командира тысячи орков сопровождения. Жрецы сели в повозки, и те, приминая пожухлую траву и поднимая сухую пыль из-под колес, тронулись обратно на юг. Им вслед смотрели оставленные на произвол судьбы воины. В их сердцах прятались ненависть и страх перед уезжающими жрецами, и каждый тайно думал, что жрецы как крысы бегут от опасности. Но никто не решался высказать это вслух. Страх перед могуществом жрецов был велик.