Парадокс жнеца (СИ) - Котов Алексей - Страница 30

— Ля, братиш, да ты гонишь! Ты зачем это делаешь, девчонку подставляешь?

Подняв голову и приложив на секунду палец к губам, я завалился обратно на кровать и внимания на Виталю больше не обращал. Марина вернулась минут через пятнадцать. Смотрела на меня изумленно, расширившимися от удивления глазами. Я только кивнул девушке — она так и не нашла слов, молча глядя на меня и не веря в происходящее.

Наконец обретя дар речи, Марина шепнула мне подойдет после, потом направилась в начало коридора, где уже собрались корпоратов-англосаксы, явно на дежурстве здесь оставаясь. Виталя, который поведение девушки и ее изумление видел, смотрел то на меня, то ей вслед.

— Ля, ты че, реально?

Отвечать я не стал, снова просто приложил палец к губам.

«Не надо», — попросил я гримасой, покачав головой.

— Ля ты красавчик, братиш!

Высказав возгласом удивление, Виталя на некоторое время замолк, но чуть погодя попытался привлечь мое внимание. Я не реагировал, сделав вид что сплю.

На самом деле напряженно думал — нам не сделали татуировки, не выдали удостоверения личности не выдали. Это неправильно. Римский мир строится на установленном порядке. Когда порядок нарушается — значит, что-то не в порядке. Был бы я в другой ситуации — мог бы начинать волноваться, но я и так знаю, что по лезвию бритвы иду. И вместе со мной, так получается, и те люди, которые сейчас в бараке. Они тоже невольно попали в часть плана пустоглазой.

Марина между тем, в начале коридора, начала собирать и отвечать на вопросы. Сразу повис гвалт голосов — у многих, в отличие от меня, в городе были родные, близкие и друзья, за них волновались. Гомон голосов больше не стихал, большинство заключенных на карантин практически постоянно стояли у решеток. Марина проходила от камеры к камере, уделяя всем понемногу времени. Каждые полчаса, по внутреннему ощущению, корпораты — из шайки англосаксов, как я ее про себя уже называл, проводили обходы, внимательно всматриваясь в каждого из нас. Искали признаков превращения в демонов.

Марина продолжала быть в центре внимания. Ничего нового — для меня, она не рассказывала. К тому же на многие вопросы просто не отвечала — сообщая, что мы пока не имеем права обладать этой информацией. К примеру, практически все что касалось тумана — до окончания карантина было табуированной темой. На некоторые вопросы ответов у нее не было — девушка в этих случаях упоминала, что за два проведенных здесь месяца видела совсем немного, и знания ее ограничены.

К нам — в наш с Виталей дальний конец коридора, Марина почти не приходила. Лежа на койке я ее не видел, но внимательно прислушивался к голосу. Держалась девушка спокойно и отстраненно, но изредка, по ее интонациям я получал подтверждения — внутренне она растеряна и взволнована, более того — откровенно боится происходящего. В числе прочего потому, что наверняка — раз два месяца здесь, как и я хорошо замечает связанные с нашей группой странности.

Спрыгнув с кровати, подошел к решетке. Выждав момент, когда корпоратов не оказалось рядом, взглядом привлек внимание Марины и едва заметным жестом попросил подойти. Девушка среагировала мгновенно, подошла. Да, я не ошибся в догадках — растерянные люди часто готовы, иногда безоглядно, хвататься за любую соломинку. Я, со своим не проходящим в привычные рамки поведением и историей, похоже смог в ее глазах стать как раз такой соломинкой.

Да, точно Марина растеряна настолько, что забывает элементарные вещи: вот сейчас встала совсем рядом с решеткой — очень зря. Будь я уже обращенным демоном, мог бы попробовать сделать с ней сейчас что-то не очень хорошее.

— Марин, когда нам местные паспорта выдадут? — негромко спросил я, без лишних предисловий переходя на «ты».

— Сказали, что вам пока не полагается.

Интересно кто сказал — но спрашивать об этом я не стал.

— Ты ведь знаешь, зачем это? — показал я на пустой прозрачный карман на куртке.

— Знаю… — кивнула Марина с вопросом в глазах. Да, она знает о поголовном и безусловном учете перегринов и определенно чувствует подвох в происходящем.

— Я тут слышал краем уха, что каждому перегрину штрих-код рисуют при регистрации. Но нас не зарегистрировали, тебе не кажется это странным?

Не отвечая вслух, Марина даже не кивнула, а едва-едва глаза прикрыла, соглашаясь.

— Похоже нам всем предстоит участвовать в каком дерьме, после которого мы все просто исчезнем, потому и на учет никого не ставят, — еще тише произнес я.

Судя по ответному взгляду — по тому беспокойству и даже страху, которые я увидел в глазах Марины, я озвучил в точности ее подозрения. Неглупая, определенно. Пусть времени подумать и осмотреться у нее было, но не все бы пришли сразу к такому выводу. А некоторые, кто пришел бы, просто отогнали такие мысли прочь, отказываясь верить — защитный механизм, как у страуса.

— Марин, не показывай никому свои догадки, веди себя аккуратно и осторожно, — еще тише прошептал я.

Снова не кивнув, а лишь на несколько мгновений прикрыв глаза, Марина отвлеклась — ото входа послышался шум. Взглядом девушка показала, что еще пообщаемся на эту тему и собралась уходить.

— Подожди, — удержал я ее взглядом. — Не подходи больше так близко ни к кому, соблюдай осторожность. У демонов не всегда зрачки сразу меняются, побереги себя.

Вздрогнув — осознав, что действительно совершила глупость, Марина кивнула. После этого профессионально убрала с лица растерянно-озабоченное выражение, заменив дежурным. Еще раз едва заметно мне кивнув, отправилась обратно вдоль коридора, где корпораты устроили громкое обсуждение, требуя переводчицу.

Через некоторое время, после очередного обхода англосаксами на предмет обнаружения демонов, Марина со всеми попрощалась, обещав быть завтра утром. Утро, вечер, день-ночь здесь — понятия здесь относительные. Альбион находится в приливном захвате, так что планета всегда повернута к Селене одной стороной — светлой, закрытой куполом, так что здесь всегда день.

После ухода Марины свет в бараке приглушили, и я — заведя руки за голову и глядя в потолок, прикрыл глаза. Сигнал отбоя прозвучал, но спать никто не собирался. Так-то понятно, куда спать по такому состоянию — это я здесь уже в третий раз, остальные до сих пор в шоке. Многие так и не могут до конца поверить и осознать, что происходящее вокруг не чья-то неуместная шутка или научный эксперимент.

— Эй, Саргон! Саргон, сышь!

Не сразу я понял, что Виталя обращается именно ко мне.

«Ты мне?» — приподнявшись на кровати, ткнул я себя пальцем в грудь.

— Ну а кому еще?

— Почему Саргон?

— Так ты ж с Аргона

— Я не с Аргона, а из ЖК «Арго».

— Так я и говорю, ты ж с Арго, н-на, — согласился Виталя. — Значит Саргон, нормально же?

Логика у Виталика странная, но в стройная — хмыкнул я. Да пусть будет, Саргон и Саргон. Имя вполне себе, в памяти — в моей личной памяти, отложилось, что когда-то в седой древности некий Саргон чуть ли не властелином обитаемого мира был, звучит достойно.

— Сышь-сышь, братиш?

Виталя все никак не успокаивался.

— Ну что еще? — беззвучно, одними губами спросил я.

— Ты че, только что Эйприл клеил?

Точно! Теперь я понял, кого мне Марина напоминает: корреспондентка Эйприл О’Нил из старого мультика про черепашек-ниндзя. Волосы только у нее не рыжие как в оригинале, а светлые и стянуты в тугой хвост, но вот наряд точь-в-точь.

— Да куда нам простым пацанам.

— Ой ладно прибедняться…

Виталя говорил что-то еще, но я снова покачал головой и вновь завалился на кровать. Суетолог, расстроенный мои нежеланием общаться, отпустил пару комментариев по поводу молчунов, но развивать тему не стал.

Обратился к остальным, постепенно начав солировать и дирижировать беседой в нашей части коридора, оказавшись говорливым до невозможности. Кроме высказанных им предположений — от «нас украли инопланетяне», до «а может зря я вчера нефильтрованное в себя заливал, похоже просроченное оказалось», в перерывах Виталя успевал рассказывал о себе много неинтересного.