Дом царя Давида (СИ) - Метлицкий Александр Александрович - Страница 24

— Где? — спросил Иоав.

— В этот час он, наверное, близ большого жертвенника, — ответил ему пастух, который все видел.

— Что делает близ жертвенника этот сын Иефера? — выругался Иоав.

Он привязал поверх платья меч в ножнах, затянул пояс, а сверху накинул плотную тунику. Потом вместе с Авишаем и другими он забрался на вершину холма, где возвышался большой жертвенник.

Дул сильный ветер. Два больших завитка жертвенника, казалось, подгоняли облака. Остатки жертвоприношения еще дымились. Амессай со своими людьми устроились вокруг.

— Прекрасный способ собирать отряды, — процедил сквозь зубы Иоав. Он шагнул вперёд так, что меч выпал из ножен. Он направился к Амессаю. — Как поживаешь, мой брат? — спросил он, когда был в трех шагах от Амасы.

— Все в порядке, благодарю тебя, — ответил Амессай.

Иоа́ву хватило одного удара, чтобы убить Ама́су. Иоав продолжал идти вперед, держа меч в руке, не убирая его в ножны, Ама́са не обратил внимания на меч в руке Иоа́ва, схватил фамильярным жестом Амессая за бороду, как будто хотел обнять его, тот ударил его мечом в живот, и его внутренности вывалились на землю. Амессай покатился вниз по склону и упал на дорогу.

— Одним предателем меньше! — крикнул Иоав. Он наклонился, чтобы вытереть свой меч о плащ Амессая.

Иоав посмотрел на тех, кто его окружал, вызывающе. Он представлял собой сгусток мужества и мести без оттенков. Они только что посмеивались над неуклюжим военачальником, у которого меч вываливается при ходьбе. Но теперь они смотрели насторожено на него, увидев коварного, хитрого и жестокого человека.

Иоав сам был похож на меч, которым так мастерски владел. Он оставался бесстрашным, как укоренившийся в почву дуб, когда все собравшиеся на холме бросились к трупу Амессая. Он был их повелителем, но никто не обронил ни слова возражения. Только один из них наклонился, чтобы закрыть глаза своему военачальнику.

— Кто на стороне Иоа́ва и кто за Давида, пусть идёт за Иоа́вом! — крикнул один из оруженосцев Иоава.

Но солдаты не могли оторвать глаз от трупа Амессая. Все это было похоже на ночной кошмар.

Троих заставили завернуть останки в плащ, и они спустились к дороге, где поспешили его похоронить.

— Следуйте за мной! — крикнул Иоав воинам Амессая и людям Иудеи. — Мы догоним этого изменника Шеба бен Бихри.

Преследование злодея — сложная задача. Все они спустились с холма и присоединились к отрядам Авишая. Амессай вскоре был забыт. Как когда-то Авнер. Они представляли собой тех, кому понятие чести представлялось острием меча.

16

Иоав остановился в Гаваоне и разослал лазутчиков по всем направлении.

— Найдите мне след этого негодяя Шеба бен Бихри, — приказал он.

Он стоял в Гаваоне с тремя тысячами человек, и когда Давид послал ему сообщение, упрекнул в убийстве родича и попросил своего нового начальника войска устранить проблему с Шебой.

— Скажи царю, что я не вернусь в Иерусалим, пока не сниму голову этого Шебы, — ответил он гонцу.

Вечером за скромным ужином, который он делил с Авишаем, Бенаеи, Реи, Иттаем и несколькими другими храбрецами, которые были с ним, он говорил:

— Каждому предателю я воздал по справедливости! Царство намного больше, чем Давид, и если он не видит опасность, наша обязанность помочь ему!

В Иерусалиме Давид пребывал в ярости и его жены организовали настоящий щит для сдерживания царского гнева, больше никто не желал хоронить своих сыновей и уезжать в изгнание.

Авигея как самая разумная чье мнение всегда уважал Давид обратилась к царю:

— Сейчас Иоав самый могущественный человек в царстве. В его руках даже пелетеи и гатяне. Он может отправить на отдых глупого царя либо подержать его. Прогонишь его и опять жди бунта или вторжения филистимлян.

Это был удачный аргумент. Образ одного из сыновей Адонии, Соломона или любого другого, переживающего участь Авессалома, вызвал ужас Давида. Он поднял руки к небу и молил Господа избавить их от этой участи и был согласен на все, что просили эти женщины. Впрочем, после своего возвращения в Иерусалим он чаще виделся с женщинами, чем с мужчинами, не по причине любви, так как сезон любви прошел или почти прошел, но потому что они были лучшими советниками, чем мужчины. Они следовали за ним, в то время как мужчины были одержимы тщеславием или преследованием больше, чем привязанностью к нему. Их не волновали его горести и его совесть.

В Гаваон шли вести от шпионов вырисовывая картину мятежа. Этот Шеба; был неуловим: он находился одновременно везде. Он объезжал племена севера и юга, и в то же время его видели в укрепленном городе Аве́л-Бет-Маа́хи, в Галилее, у реки Иордан. Он воссоединил небольшое войско, ядро которого составил тот же клан Бихри, и стал быстро его увеличивать.

— Так будет и дальше, — сказал Иоав, — пока царь медлит.

Они поехали к крепостным стенам, которые возвышались не менее чем на двадцать локтей, а толщина доходила до четырех. Иоав спокойно разбил свой лагерь перед городом и велел срубить и ошкурить деревья, чтобы построить приставные лестницы на вершины крепостных стен. Одновременно он стал их подкапывать, засыпая рвы. Жители были напуганы этими приготовлениями: они не знали нападающих и послали к ним переговорщика, чтобы по крайней мере узнать, какой враг напал на них.

— Скажи твоим горожанам, что я Иоав, начальник войска Давида, царя Израиля и Иудеи, и что я готовлюсь взять город штурмом.

Спустя некоторое время на верхушке крепостных стен появилась женщина и замахала руками.

— Послушайте меня! Послушайте! Скажите Иоа́ву, чтобы подошёл сюда, я хочу поговорить с ним.

— Пойди спроси, чего она хочет, — приказал Иоав оруженосцу.

— Она хочет говорить с тобой, — вернулся оруденосец. Иоав подумал минуту, потом подошел к стенам и поднял голову.

— Ты Иоав? — крикнула женщина.

— Да, это я.

— Послушай, что скажет твоя служанка.

— Слушаю, — ответил Иоав, подозрительно осматривая стены.

Подозревая противника в подлости начать обстрел, он приказал, держат стены под прицелом, и передал руководство своему брату Авишаю. Но женщина лишь сказала:

— Раньше говорили: «Спросите в Аве́ле, и дело будет решено». Я говорю от имени мирных и верных израильтян. Ты хочешь разрушить город, который как мать в Израиле. Зачем тебе уничтожать владение Бога?

— Храни меня Бог! — ответил Иоав изо всей силы своих легких. — Я и не думал его уничтожать или разрушать. Дело в том, что против царя Давида восстал один человек с гор Ефрема. Его зовут Ше́ва, сын Би́хри. Выдайте его, и я отступлю от города.

— Мы сбросим тебе со стены его голову! — крикнула она.

Иоав вернулся назад.

Прошло долгое время, когда женщина вновь появилась на крепостной стене и снова замахала руками. Иоав послал оруженосца. Женщина изо всех сил раскачивала какой-то мешок, в котором находился предмет по размерам больше дыни. Пакет покатился к ногам воина, который поднял его и отнес к Иоаву. Тот открыл его: это была голова Шебы. Военачальники и воины собрались вокруг, чтобы рассмотреть ужасный предмет. Он снова завязал тряпки, положил в суму и сообщил, что он снимает лагерь.

— Вот, — сказал он по пути в Иерусалим, — как надо укрощать мятежи.

Давид посмотрел на голову мятежника и тихо произнес.

— Похоже, это моя участь проливать кровь и рубить головы непокорным, надеюсь, мой сын Соломон будет лучше меня!

Давид прислушался к голосам пирующих. Народ веселился. В городе вновь воцарился порядок, от которого уже все отвыкли. Наказание для мятежников было минимальным, и это всех порадовало.

Он посмотрел на ближний круг своих управляющих.

— Хушай. Ты хорошо поработал. Теперь ты мой самый близкий советник. Докладывай.

— Мой царь. Филистимляне Гезера ушли в свои земли. Подложное письмо сработало, и они не присоединились к войску Авессалома. Далида опасается нападать в одиночку. Ушли и филистимляне Гата в свои земли.