Чернила и кость (СИ) - Мади Скайла - Страница 16

Она оказывает большее давление на рану, чем Череп. Кто бы мог подумать.

― Да, он знает.

Кивнув, Лаура замолкает, втирая антибактериальный крем в мою израненную плоть. Казалось бы, она хмурит брови в раздумье. Когда белый крем стал прозрачным, она бросила тюбик с кровати и прыгнула на колени.

― Хочешь узнать секрет? ― спрашивает она, опускаясь вперед на руки. Она подползает все ближе и ближе, пока ее руки не упираются в матрас по обе стороны от моей талии, а гладкий плоский животик не касается моего бедра. ― Я тоже не могу иметь детей.

― Не можешь? ― Взгляд Лауры скользит с моих глаз к губам, и это вызывает странное чувство внизу живота.

Вздохнув, она достает из-за пояса своего черного кружевного нижнего белья самый маленький в мире серебряный ключик.

― Я стерилизована.

Мое сердце сильно ёкнуло.

― Как…

Она тянется к моим наручникам и освобождает запястья. Я тру злополучные красные отметины.

― Это было одним из условий Черепа, если я хотела быть с ним. Он боится иметь детей.

Я морщусь.

― Ты сделала это ради него? Чтобы быть с ним? ― Она кивает. ― Как ты могла так поступить?

Пыхтя, Лаура хватает меня за запястье и стаскивает с кровати, заправляя мои наручники в свои трусики. Я шиплю, когда ставлю ногу на пол, и мои мышцы напрягаются. Не говоря ни слова, она тащит меня за собой в ванную. Я бросаю взгляд на окно, из которого вылезла несколько дней назад, и вижу, что поперек него прибита тонкая деревянная дощечка, не позволяющая мне снова сбежать.

― Залезай в ванну, ― выпаливает она, и эхо ее голоса расходится желтыми линиями по всей комнате.

Наверное, я ее обидела. Лаура отпускает меня, и я покачиваюсь на ногах. Свободными руками я обхватываю грудь, прикрывая ее от посторонних глаз. Я не знаю, почему Даура хочет, чтобы я залезла в ванну. Она пуста.

Лаура щелкает пальцами, глядя на меня.

― Я сказала, залезай в ванну.

― Ты мне не ответила, ― замечаю я, переступая через край большой гидромассажной ванны. Я сажусь на край и поворачиваюсь, медленно поднимая больную ногу. ― Как ты могла так поступить?

― Как я могла так поступить? ― Она наклоняется и бьёт по крану. Вода хлещет о белый фарфор, обдавая меня холодными каплями. ― Я люблю его.

Я вздрагиваю и поворачиваю голову, чтобы посмотреть на неё. Она смотрит на прозрачную жидкость, от которой начинает подниматься пар и наполнять ванну.

― Как ты можешь любить чудовище?

Низко наклонившись, она вставляет металлическую пробку в слив, а затем пригвождает меня самодовольной ухмылкой, наклонив голову.

― А как ты можешь?

Как я могу это делать?

― Джай не чудовище.

― Ох, дорогуша. ― Она нажимает кнопку на стенке ванны, и из неё начинают вырываться пузырьки. ― Не соглашусь.

Лаура приковывает один конец наручников к недавно закрепленному на стене крюку и требует, чтобы я подала ей руку. Я делаю, как мне велят, протягиваю правое запястье, и она приковывает меня цепями. Вздохнув, я опускаюсь в пузырящуюся ванну, зашипев, когда обжигающая вода касается всех моих чувствительных мест.

― Джай не монстр, ― говорю я, чувствуя необходимость защитить его. ― Не такой, как Череп.

― Убьешь ли ты одного человека или сотню, конечный результат будет один и тот же.

Она подцепляет пальцами стринги и стягивает их вниз по ногам, обнажая голые гениталии. Я отвожу взгляд. С каких это пор две взрослые женщины могут купаться вместе?

Лаура опускает пальцы ног в воду и втягивает воздух сквозь зубы. Я шарахаюсь к краю ванны, не желая быть слишком близко, чтобы не послать ей ложные сигналы. Однако в моем мозгу иная идея. Я не могу избавиться от мысли, что вижу ее полностью обнаженной.

Ненавижу этот наркотик. Ненавижу всё, что связано с этим наркотиком. Я никогда раньше не испытывала сексуального влечения к женщине, но мысль о том, чтобы быть с Лаурой, засела у меня в голове.

Мы сидим в тишине, пока наполняется ванна. Я закрываю глаза, чтобы меня не затошнило от вихря красок, но с закрытыми глазами все так же плохо.

― Не могла бы ты передать мне эту губку, пожалуйста?

Открыв глаза, я замечаю фиолетовую губку на краю ванны. Наклонившись вперед, я протягиваю ее.

― Спасибо.

Я с любопытством наблюдаю, как она намыливает губку мылом и придвигается ближе. О, это для меня? Я с трудом сглатываю, мои мышцы напрягаются, и она прижимает горячую губку к моему плечу.

― Ты боишься меня, Эмили? ― спрашивает она, поверх звука льющейся воды.

Я не отвечаю ей. Почему? Потому что в этот момент я оцепенела от ее… ее намерений. В основном, я оцепенела от своих намерений.

Я не поднимаю головы, пока она намыливает мне плечи. Проводя мыльной губкой по моей ключице, Лаура касается предплечьем моей груди, и я задыхаюсь от этого ощущения, выпрямив спину. Наркотик действует в полную силу, и я возбуждена, как никогда — даже больше, чем в тот день, когда меня заковали в цепи и заткнули рот кляпом.

― Я помню эту потребность, ― бормочет Лаура, разместив свои руки под моей грудью. ― Я была первой подопытной для этого наркотика.

Я подняла голову и посмотрела на неё.

― Добровольно?

Я стараюсь не отрывать взгляда от её глаз, но продолжаю скользить к её губам.

― Не сразу, но я пристрастилась к нему ― не к ощущению кайфа, а к оргазмам, которые мне доставлял Череп.

Вспышка лица Черепа, приоткрытые губы, прикрытые веки, обожгла мой мозг, и я почти задыхаюсь.

― Как ты можешь позволять ему прикасаться к себе? Он отвратителен.

Она сердито смотрит на меня.

― Не то, чтобы это имело для тебя значение, но он спас мне жизнь. Я сделаю для него все, что угодно.

Вон ото что.

― Он прикасается ко мне, ты же знаешь, ― говорю я ей. ― Ему на тебя наплевать.

Лаура хихикает, её красивые губы легко изгибаются.

― Дэмиен заботится обо мне. Может быть, мы и не принадлежим друг другу исключительно, но мы всегда рядом, когда нам это нужно.

Мне требуется секунда осознать, что она называет Черепа Дэмиеном.

― Что ему может понадобиться от тебя, если он получает всё отовсюду?

Она прижала губку к моей груди, и мои соски встали.

― Я поддерживаю порядок в его доме, веду баланс его счетов, кормлю его армию и даю ему нормальную жизнь там, где ему ее не хватает. Он не может получить это больше нигде.

Я сплюнула:

― Ты пиздец чокнутая.

― Может быть. ― Уронив губку, она скользит руками вверх и вниз по моему животу, вызывая дрожь в моем теле каждый раз, когда она опускается ниже моего пупка. ― Но и ты тоже. Черт возьми, ты, наверное, еще более сумасшедшая, чем я. Я бы никогда не последовала за незнакомцем с поезда на заброшенную промышленную зону.

Черт. Это правда.

Лаура ласкает моё бедро и тянет свою руку к другой, скользя ещё ниже, проводя по моему животу. Каждый раз мое тело болезненно сжимается.

Она хихикнула.

― Ты хочешь, чтобы я дотронулась до тебя там, детка?

Стиснув зубы, я качаю головой. Как и в прошлый раз, внутри меня нарастает сексуальный ураган. С каждой секундой я все ближе и ближе подхожу к тому, чтобы сдаться. Я ничего не могу с собой поделать. Это такая же сильная потребность, как голод, жажда. Я просто могу вырвать себе волосы, если облегчение не придет в ближайшее время.

― Нет?

Она просовывает свою руку между моих ног, и я задыхаюсь, толкаясь достаточно сильно, чтобы высокая вода пролилась через край ванны. К счастью для них, это бесконечная ванна. Я крепко сжимаю ноги, и она вырывает свою руку. Господь. Ее руки были такими мягкими и скользкими.

― Ты беспокоишься о своем маленьком парне? ― Она шепчет мне на ухо. ― Я не скажу ему, Котенок. Ты можешь мне доверять.

― Не прикасайся ко мне, ― говорю я ей, ненавидя отчаяние в своем голосе.

Ухмыляясь, Лаура толкает меня влево, и я соскальзываю, чуть не утопая. Дерьмо. Она намного сильнее, чем я ожидала. В мгновение ока она проскальзывает мне за спину, подхватывает ноги под колени и раздвигает их.