Кулак Аллаха - Форсайт Фредерик - Страница 13

Зато за годы учебы в частной приготовительной школе он научился бегло говорить по-английски, что оказалось очень полезным, потому что только на этом языке он мог объясняться с полковником Степановым, а Степанов долгое время, пока не кончилась холодная война и ему не пришлось вернуться в Москву, был старшим офицером инженерных войск в группе советских военных советников.

Осману Бадри было тридцать шесть лет, и, судя по всему, 1990 год оказывался самым счастливым во всей его жизни. Позднее он говорил старшему брату:

– Я просто стоял спиной к Персидскому заливу, лицом к дворцу Дасман и думал: «Милостью пророка мы совершили это. Наконец-то мы взяли Кувейт. И всего за один день». Через день все было кончено.

История распорядилась так, что полковник Осман Бадри ошибся. Тот день был не концом, а лишь началом войны за Кувейт.

Пока Рей Уолкер, говоря его собственными словами, «тряс своей задницей» по всему аэропорту Абу-Даби и стучал кулаком по прилавкам билетных касс, доказывая, что американская конституция гарантирует ему право получить два билета на ближайший рейс, для некоторых из его соотечественников подходила к концу бессонная ночь.

В семи часовых поясах от Абу-Даби, в Вашингтоне, Совет национальной безопасности работал всю ночь. Раньше в подобных случаях все члены совета собирались в зале совещаний в полуподвальном этаже Белого дома. Теперь же благодаря успехам науки и техники они могли, находясь в разных местах, совещаться с помощью системы специальной видеосвязи, защищенной от подслушивания.

Вечером предыдущего дня, когда в Вашингтоне было еще первое августа, пришли сообщения о перестрелке возле северной границы Кувейта. Ничего неожиданного в этом не было. Уже не первый день большие разведывательные спутники КН-11[2] приносили известия о концентрации иракских вооруженных сил к северу от Персидского залива. В сущности, спутники говорили намного больше, чем знал посол США в Кувейте. Неясными оставались намерения Саддама Хуссейна. Что задумал диктатор – очередную демонстрацию силы или прямую агрессию?

В штаб-квартиру ЦРУ в Лэнгли полетели отчаянные запросы, но разведывательное управление ничем не смогло помочь и предпочло отделываться анализом вероятных сценариев, сделанным на базе фотографий из космоса, которые в изобилии поставляло Национальное управление рекогносцировки, и политических обзоров, давно известных отделу Среднего Востока Государственного департамента.

– Это может сделать любой дурак, – проворчал Брент Скаукрофт, председатель Совета национальной безопасности. – Неужели в иракском правительстве нет ни одного нашего агента?

Ему ответили, что «к сожалению, нет». К этой проблеме придется снова и снова возвращаться еще не один месяц.

Ответ на вопрос о ближайших намерениях Саддама Хуссейна был получен около десяти часов вечера, когда президент Джордж Буш отправился спать и перестал отвечать на звонки Скаукрофта.

В Персидском заливе уже наступил рассвет, а иракские танки, миновав Джахру, входили в северо-западные пригороды столицы Кувейта.

Как вспоминали позднее участники совещания, та ночь была на редкость богата событиями. В США в совещании по системе видеосвязи приняло участие восемь человек, представлявших Совет национальной безопасности, Министерство финансов, Государственный департамент, ЦРУ, Объединенный комитет начальников штабов и Министерство обороны. В результате родилось множество распоряжений, из которых большая часть была выполнена немедленно. Аналогичные распоряжения издал и инструктивный комитет КОБРА британского кабинета министров, спешно собравшийся в Лондоне, который отделяют от Вашингтона пять часовых поясов, а от Персидского залива – только два.

И американское и британское правительства распорядились заморозить все иракские финансовые активы, размещенные за пределами Ирака. С согласия кувейтских послов в Вашингтоне и Лондоне такая же участь постигла и кувейтские активы, чтобы ими не смогло воспользоваться посаженное Багдадом новое марионеточное правительство Кувейта. В результате были заморожены многие миллиарды нефтедолларов.

Президента Буша разбудили 2 августа в 4 часа 45 минут, чтобы он подписал подготовленные документы. В Лондоне миссис Маргарет Тэтчер уже давно была на ногах и звонила во все колокола. Она поставила свою подпись раньше Буша и тотчас отправилась в аэропорт, чтобы лететь в США.

Другим важным шагом был срочный созыв Совета Безопасности ООН в Нью-Йорке. В 4 часа 30 минут была принята резолюция за номером 660, осуждающая агрессию Ирака и призывающая его немедленно вывести свои войска с территории Кувейта.

Ближе к рассвету совещание по системе видеосвязи завершилось, и все его участники получили двухчасовую передышку, достаточную для того, чтобы заехать домой, принять душ, побриться, переодеться и к восьми часам утра прибыть в Белый дом на заседание Совета национальной безопасности в полном составе, которое проходило под председательством самого президента Буша.

Помимо тех, кто работали всю ночь, на заседание явились Ричард Чейни, представлявший Министерство обороны, Николас Брейди от Министерства финансов и министр юстиции Ричард Торнбург. Поскольку и государственный секретарь Джеймс Бейкер и его заместитель Лоренс Иглбургер были в отъезде, то Государственный департамент по-прежнему представлял Боб Киммитт.

Из Флориды прилетел председатель Объединенного комитета начальников штабов Колин Пауэлл. Он вошел в зал заседаний вместе с возглавлявшим центральное командование Норманом Шварцкопфом, высоким, плотным мужчиной, который вскоре станет национальным героем.

Джордж Буш покинул заседание в 9 часов 15 минут, когда Рей и Мейбел Уолкеры, слава Богу, уже сидели в креслах пассажирского лайнера, летевшего северо-западным курсом где-то над Саудовской Аравией. Впереди чету Уолкеров ждали дом и безопасность. Президент же через южный подъезд покинул Белый дом, сел в вертолет, стоявший на лужайке, и направился на базу ВВС США Эндрюс; там он пересел на самолет ВВС-1, который взял курс на Аспен, штат Колорадо. В Аспене президент должен был выступить с речью, посвященной нуждам обороны США. Тема оказалась как нельзя более кстати, однако и рабочий день президента обещал быть более насыщенным, чем предполагалось.

В воздухе президент долго разговаривал по телефону с главой хашимитского королевства Иордании Хусейном ибн Талалом. Монарх этого небольшого государства, постоянно находившегося в тени своих более могучих соседей, совещался в Каире с президентом Египта Хосни Мубараком.

Король Хусейн отчаянно старался уговорить президента США дать арабским государствам несколько дней, чтобы те попытались разрешить конфликт мирным путем. Он предложил провести четырехстороннюю конференцию с участием его самого, президента Мубарека, Саддама Хуссейна и его величества короля Саудовской Аравии Фахда. Последний должен был выполнять функции председателя конференции. Король Хусейн выразил уверенность в том, что участники конференции смогли бы убедить иракского диктатора добровольно уйти из Кувейта. Но для этого потребуется три, может быть, четыре дня, в течение которых все участвующие в конференции правительства воздержались бы от публичного осуждения агрессии Ирака.

Президент Буш сказал Хусейну:

– Считайте, вы меня убедили. Я предоставляю вам отсрочку.

Несчастный президент тогда еще не успел поговорить с лондонской Железной Леди, которая ждала его в Аспене. Они встретились вечером.

Очень скоро у Железной Леди сложилось впечатление, что ее добрый друг снова склоняется к тому, чтобы проявить нерешительность. Два часа она убеждала и убеждала президента, пока тот не забыл о своем обещании королю Иордании.

– Джордж, мы не можем, ни при каких обстоятельствах не можем позволить ему уйти безнаказанно.

Джордж Буш ничего не мог противопоставить гневно сверкавшим голубым глазам и холодному, решительному голосу, заглушавшему жужжание кондиционера, и в конце концов был вынужден согласиться, что в намерения Америки не входит потворствовать агрессору. Позднее друзьям президента показалось, что Джорджа Буша тревожил не столько Саддам Хуссейн со всеми его танками и пушками, сколько эта непоколебимая женщина.