Довмонт: Неистовый князь. Князь-меч. Князь-щит - Посняков Андрей - Страница 61

Воинские слуги Любарта быстро сковали боем охочих до легкой добычи воинов Герденя-князя. Легкой добычи не вышло. Получилось, как обычно – все потом да кровью. Лучше бы, конечно, чтоб кровью не своей, но тут уж как бог – или боги – на душу положит. Однако не все полагали именно так. Многие почему-то считали по-другому.

Довмонт заметил, как группа всадников в богатых плащах – наверняка из ближнего окружения князя, – повернув, понеслась прямо на бегущих людей. Особенно усердствовал один – плечистый, в вытянутом кверху шлеме с золоченой личиной в виде головы какого-то зверя – то ли льва, то ли леопарда. Не видя для себя никакой опасности, нахал беспечно вертел в руке короткое метательное копье-сулицу. Нагнав добычу, долго хлестал беглеца – а чаще беглянку – тупым концом копья, а потом – резко – разил острием в шею или меж лопатками, в спину. Развлекался. Особенно сейчас, преследуя юную светловолосую деву в сермяжном платье.

Высоко подобрав подол, беглянка изо всех сил бежала к лесу, уже наверняка понимая, что не успеет. Всадник в личине леопарда, не очень-то торопясь, ехал за ней, почти не подгоняя коня. Вот замахнулся, ударил древком сулицы по спине – хлестко, с оттяжкой, как батогом. Девчоночка жалобно вскрикнула, споткнулась, упала в грязь… и тут же поднялась, пытаясь укрыться в колючих малиновых зарослях.

Напрасно надеялась. Не вышло. Вражина, ничтоже сумняшеся, направил коня и туда. И снова ударил… И еще пару раз… Уже не по спине был, по голове – так что лицо несчастной окрасилось кровавыми полосами. Кстати сказать, девушка не просила пощады. Наоборот, выпрямилась, крикнула что-то дерзкое, такое, от чего враг пришел в неистовство и, перехватив сулицу, направил ее острие прямо девчонке в грудь… Еще немного и…

Довмонт подскочил вовремя. Взвив коня на дыбы, ударил с наскока мечом, выбил сулицу… И тут же узнал девчонку – свою собственную рабыню, наложницу, подарок Будивида-жреца.

Стоило ли из-за нее? Стоило. Собаку – и ту жалко, а тут человек все-таки. Хоть и рабыня, а все же…

Удар! Мечом прямо в личину… Враг успел подставить щит, заворотил коня. Ударил… на этот раз удар пришелся по щиту кунигаса. Небольшой треугольный щит, рыцарский. Только вместо креста – по лазоревому полю серебристые звезды.

Соперник оказался плечист, силен и в бою крепок. Рубал мечом – будь здоров, ничем не уступая Довмонту. По силе – не уступал, однако что касается ума и хитрости, то тут можно было поспорить. Кунигас быстро сообразил, что враг дерется шаблонно, по схеме. Удары сыпались напористо и быстро, но довольно предсказуемо: атака… удар… щит… снова атака… удар… щит… Впрочем, точно так же действовал и бывший нальшанский властитель. Ударит… подставит под удар врага щит… снова ударит… снова подставит… и так – до бесконечности, силы-то равны и доспехи почти одинаковы. Разве что – у кого меч первым сломается. Так ведь и мечи хороши, закаленные, попробуй такой сломай! Тут уж кто кого перетерпит… или спровоцирует на ошибку, совершив какой-нибудь хитрый финт.

Внимание! Вот враг вдруг резко отклонился влево… зачем? А затем, чтобы соперник подался туда же… и был бы тотчас атакован справа, уколом в бок! Ага, как же… надейся!

Довмонт, конечно же, на столь детскую подставу не повелся, а, отвлекая внимание, устремил меч вверх и вправо, словно намеревался вонзить острие клинка прямо в правый глаз львиной (или леопардовой) морды. Соперник инстинктивно дернул уздечку… и вот тут-то кунигас, поворотив своего скакуна, ударил врага в подбородок навершием щита! Хорошо так приложил, основательно, и кольчужная бармица не помогла – аж слышно было, как зубы клацнули.

Противник опешил, пошатнулся в седле… Ему на выручку со всех сторон уже летели всадники на быстрых конях… Сдаваться в полон или умирать в планы Даумантаса пока не входило. Князь среагировал быстро: дав шпоры коню, подскочил к рабыне:

– Прыгай!

Та не заставила себя долго упрашивать, запрыгнула сзади на круп коня, ухватилась за кунигаса… помчались…

Ринувшиеся было в погоню всадники резко поумерили пыл, наткнувшись на целый град вырвавшихся из лесу стрел. Рисковать, гоняясь за одиноким всадником, что-то никому из врагов не хотелось, а когда кто-то все же решился – было уже поздно. Махнув рукой своим, Довмонт заворотил коня на лесную тропку…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

То ли просто повезло, то ли впрямь помогли боги, однако же многим удалось уйти. Пересчитав дружину, кунигас удовлетворенно кивнул, прикидывая, куда сейчас податься – в Жемайтию, в Полоцкие земли или во Псков? Нужно было убежище, хотя бы на время, и Псков, наверное, подошел бы лучше всего, ибо там никто не имел к нальшанскому князю никаких земельных претензий. Ну и о мужестве были наслышаны, Довмонт знал от купцов, а как же! К тому же исконно псковичи враждовали с великими литовскими князьями. А кто нынче был великий князь? Правильно, Войшелк. Князь же Шварн Данилович давно считался кровным врагом Пскова… как и Гердень.

– Враги моего врага – мои друзья, – вспомнил вдруг древнюю мудрость князь… или все-таки Игорь? – Что скажете о Пскове, друзья? Может быть, наймемся туда на службу?

Многие покивали одобрительно: Псков был совсем рядом, не такая уж и чужбина. Обрести защиту и новую родину… а потом завсегда можно и старую отбить.

Устроив совет с боярами и близкими воинами, Довмонт решил двинуться лесом в сторону Нальшан, а затем – к Зарасаю, а там через полоцкие земли пробираться к Пскову, оставив далеко к северу мощную орденскую крепость Динабург, что на реке Даугаве. Столкновение с мощным отрядом рыцарей в планы кунигаса отнюдь не входило, по крайней мере пока.

Отправились тотчас же, лишь перевязали раненых да оставили позади несколько засад – враги, наверное, уже кружили воронами по всему лесу, искали сбежавшего князя и его людей. Впрочем, очень может быть, что и не кружили: ну, сбежал князь – туда ему и дорога! Чай, у нас и свой князь на нальшанский престол сыщется – Гердень чем плох? Или Шварн Данилович? Вон, сидит на коне, весь из себя осанистый, видный, за подбородок держится, кривясь. На голове шлем серебром сверкает, а вот личину позолоченную – морду львиную – князюшка где-то в бою потерял, теперь уж ищи – не сыщешь.

– Надо отыскать Даумантаса, – подъехав, Войшелк придержал коня. Невысокого роста, с вытянутым лицом и темными, глубоко запавшими глазами аскета, новый властелин Литвы и впрямь напоминал монаха… коим не так давно и являлся. Пройдет меньше года, и Войшелк, оставив власть Шварну, вновь уйдет в монастырь, а немного погодя будет убит на пиру у волынского князя Василько Романовича неким Львом Даниловичем, очередным претендентом на литовский престол.

– А зачем нам это чертов беглец? – сняв шлем, князь Шварн Данилович пригладил окладистую бороду левой рукой. – Что, без него не обойдемся? Пусть себе бегает, кому он теперь нужен-то?

– Дауманатас – язычник, а язычники мстительны, – перекрестясь, напомнил Войшелк. – К тому же он убил моего отца и братьев.

– Этого нельзя простить! – тут же заявил Гердень. – Поймаем! Раз так хочешь – обязательно поймаем, мой князь. Поймаем и казним. Никуда он от нас не денется. Никуда.

Довмонт со своими людьми остановились на ночлег на краю большого болота, тянувшегося до самых полоцких земель. Выставив охранение, разложили небольшие костры – согреться, отдохнуть, приготовить пищу. Пока не стемнело, ловили в протекавшем невдалеке ручье рыбу да охотились на боровую дичь. Вот эти охотники-то и наткнулись на лесной дорожке на одинокого странника – седобородого монаха с посохом, в черном клобуке и длинной сермяжной рясе, подпоясанной пеньковой веревкой. Странник показался воинам подозрительным – вдруг да лазутчик? Хоть и говорит, что монах, паломник… да что же, прикажете всякому верить? Сразу убить… тоже как-то нехорошо. Пусть уж лучше князь рассудит, бояре.

– Я знаю, кто ты, – стоя перед кунигасом, монах смотрел прямо, без тени заискивания и страха. – И знаю, куда вы все идете.